Андрей Бондаренко - Серебряный бумеранг

Караван состоял из мандрины и восьми мулов: на шести передних ехали Денис, его товарищи и катапасе, за ними шёл ещё один пеон, подгоняя мулов длинной хворостиной, потом следовали два молодых мула, гружённые продовольствием, палатками и прочим походным снаряжением, замыкал колонну третий пеон — с длинным ружьём на плече. Все путешественники были облачены в местную походную одежду: штаны из мягких, хорошо выделанных шкур гуанако, на плечах — чилийские пёстрые пончо — широкие плащи с отверстием для головы посредине, на ногах красовались высокие кожаные сапоги, на головах — плотные широкополые шляпы, сплетённые из волокон неизвестного растения.

Перед обеденным привалом они обогнули крохотное горное озеро, наполненное прозрачной, чуть голубоватой водой. Денис обернулся назад: от озера к предгорьям спускались широкие лощины, заросшие кустами дикого орешника, плавно вливаясь в обширные льяносы — плоские бесконечные равнины, на которых беззаботно паслись бескрайние стада домашних животных.

За световой день путники преодолели почти сорок пять километров (по подсчётам Креста), переходя из одной узкой горной долины в другую, преодолевая невысокие перевалы, и неуклонно поднимаясь вверх. К вечеру заметно похолодало — температура воздуха упала вплоть до нулевой отметки, задул противный северный ветер, что, впрочем, ничуть не сказалось на отличном настроении путешественников: все без устали любовались великолепными природными пейзажами и ландшафтами, обменивались впечатлениями от увиденного. За полчаса до остановки дону Диего удалось метким выстрелом подстрелить молодого горного барана.

— Вот вам и ужин! — как мальчишка радовался генерал в отставке. — Седло горного барашка, запеченное над углями походного костра — изысканный деликатес, честное благородное слово! Со мной — не пропадёшь!

Лагерь разбили на берегу узкого и весёлого ручейка, собрали три брезентовые палатки, причём палатка, предназначенная для супругов Орлан, была отнесена вверх по течению ручья метров на семьдесят — от двух других.

— Нам с женой нужно обсудить некоторые неотложные и важные дела, — многозначительно пояснил во время ужина дон Диего.

Сеньора Орлан скромно промолчала, грея озябшие ладони рук о кружку, до краёв наполненную горячим глинтвейном, и задумчиво вглядываясь в даль: на горизонте простиралась высоченная горная цепь Анд, покрытая белыми шапками вечных снегов, над седловиной далёкого перевала к небу величественно поднимался столб белого дыма.

— Это что — стоянка дикого индейского племени? — донна Изабелла, капризно вскинула вверх свою густую чёрную бровь. — Это не очень опасно? Они не нападут на нас?

Мари немного поговорила с катапасе, невозмутимо курившим свою длинную трубку, вырезанную из корневища дерева омбу. Итальянец Пануччи всё же обманул, видимо, по устоявшейся итальянской традиции: Карра говорил на испанском языке более чем плохо, ещё знал с десяток английских и французских слов, а пеоны, вообще, говорили только на своём языке. Поэтому с "обслуживающим персоналом" могла общаться только Мария, владеющая несколькими индейскими наречиями племён аргентинских равнин и парагвайской сельвы, а, как известно, языки всех племён юга Американского континента имеют единую корневую основу.

— Это дымит проснувшийся "огненный язык"! — после общения с катапасе объявила Мари. — Судя по всему, имеется в виду обычный действующий вулкан.

— Вулкан! — радостно захлопала в ладоши впечатлительная донна Изабелла. — Никогда не видела действующего вулкана! Давайте подъедем и посмотрим! Диего! Хочу посмотреть на вулкан! Хочу…

Поток капризных восклицаний сеньоры Орлан был прерван громким тоскливым воем.

— Что это? — запаниковала супруга "экс-сатрапа". — Волки? Сильвио ничего не говорил о волках! Противный итальяшка! Диего, сделай же что-нибудь!

Отставной генерал послушно вскочил со своего места и завертелся на месте, водя стволом своей винтовки из стороны в сторону.

Мари незамедлительно обратилась за объяснениями к Карре, который тоже выглядел слегка озадаченным, но быстро взял себя в руки и снова надел на лицо маску невозмутимости, отвечая на вопросы "сеньоры-гаучо" короткими рублеными фразами и указывая рукой на юг.

— Он говорит, что степных волков и агуаров — красных койотов, здесь быть не может, слишком высоко. А эти звуки очень похожи на боевой клич индейцев-теульче. Только вот это племя обитает далеко к югу, чуть ли не в двухстах пятидесяти километрах отсюда, и в этих местах теульче никогда раньше не появлялись. Он сам очень удивлён и ничего не понимает.

— А кто они такие, эти теульче? — спросил Денис.

— Это очень воинственное и кровожадное племя, — перевела Мария ответ катапасе. — В последние годы промышляют тем, что берут в плен белых людей и освобождают их только за большой выкуп.

— Ну вот, я так и знала! — пафосно заявила донна Изабелла, недовольно встряхнув густой угольно-чёрной гривой волос. — Неприятности в этом мире являются в самый неподходящий момент! Все так и норовят — помешать двум любящим сердцам!

Сиреневые сумерки сменились чёрной бархатной ночью. Высокое небо незамедлительно покрылось неправдоподобно яркими и крупными звездами, возглавляемыми непревзойдённым и великолепным созвездием

Южного Креста. До самого рассвета путешественники по очереди дежурили около жаркого костра, но ничего неожиданного не случилось, угрожающий вой больше не звучал.

На следующий день дорога стала гораздо тяжелей и намного опасней. Приходилось часто преодолевать крутые длинные подъёмы, идти по узким извилистым тропинкам — вдоль бездонных широких пропастей. Мулы — друг за другом — осторожно продвигались вперёд, опустив свои ушастые головы к каменистой земле.

Иногда со снежных вершин спускалась туманная дымка, и мадрина исчезала из поля зрения остальных путников, тогда приходилось двигаться вперёд на звук колокольчиков, закреплённых на лошадиной сбруе. Всё чаще под копытами мулов хрустели буро-красные осколки застывшей вулканической лавы, покрытые разноцветными игольчатыми кристаллами. Вокруг беспорядочно громоздились мраморные утёсы, как будто стремясь вытеснить и оттолкнуть друг друга…

Четвёртый день этого похода сперва ничем не отличался от дней предыдущих: ясное безоблачное утро, крутой часовой подъём, переход через широкую бездонную пропасть по узенькому подвесному мосту, который угрожающе раскачивался под ногами и копытами, долгий переход через гранитное плоскогорье, густо покрытое разноцветными мохнатыми лишайниками, краткий обеденный привал, продолжение маршрута вдоль остроконечного узкого гребня…