Андрей Бондаренко - Серебряный бумеранг

— Меня зовут Ульче, — уверенно и важно, делая многозначительные паузы — словно Иосиф Виссарионыч Сталин — заговорил на ломанном испанском языке широкоплечий. — Бросили на землю всё своё оружие! И ножи бросили! Хорошо…. Я великий вождь племени теульче. Теульче — храбрые воины. Они не любят белых людей и берут их в плен…. За кого заплатят большой выкуп, того теульче отпускают. Других — убивают…. Вы понимаете меня, белые? Вот ещё…. Один гринго пообещал за вас семьсот американских долларов. Большие деньги. Очень — большие…. Мы торопились. Скакали сюда почти без остановок. Только ночами отдыхали…. Но если ваши родственники и друзья соберут больше денег…. То есть, семьсот и ещё семьсот, то тогда мы вас отпустим. Понятно?

Денис переглянулся с товарищами: у него с собой было долларов триста пятьдесят — в разной валюте, наверняка что-то было и у других, можно было попробовать набрать требуемую сумму.

Ульче сразу же расшифровал смысл этих взглядов и решительно затряс лохматой головой:

— Нет, те деньги и золотые вещи, которые у вас с собой, они уже наши! Военная добыча…. Отдаете это всё моему сыну. Ульчет! — махнул вождь рукой высокому юноше, сидящему на голенастой гнедой кобыле.

"Всё, операция сорвана!" — объявил внутренний голос. — "Сперва индейцы отвезут вас в своё стойбище, до которого, по словам Карры, чёрт те сколько километров, потом начнётся процедура выкупа…. Да, до вашего освобождения пройдёт не одна неделя и, даже, не три! За это время Борман, конечно же, завершит в Мендосе все свои дела и исчезнет, затеряется в полной неизвестности. Нет, подполковник, сорвут с тебя в Москве погоны. Точно, сорвут…".

Юнец по имени Ульчет слез с лошади, отвязал от седла пустой кожаный мешок, ехидно и насмешливо улыбаясь, подошёл к пленникам, ослабил тесёмки на мешке, широко распахнул его зев, подмигнул. Мол, давайте, белые придурки, складывайте сюда ваши несметные сокровища, просим!

Денис первым достал из заднего кармана штанов свой кошелёк, небрежно бросил в мешок, остальные спутники последовали его примеру. Донна Изабелла, бормоча себе под нос страшные проклятия в адрес бесстыжих грабителей, сняла со своих рук несколько золотых браслетов, вынула из ушей золотые серёжки с ярко-кровавыми рубинами, уронив несколько злых слезинок и презрительно улыбнувшись, швырнула свои украшения в бандитские закрома.

— Дорогой! — обратилась Мария к Кресту. — Помоги мне стащить кольцо с пальца. Что-то у меня не получается.

Саня посопел над её рукой пару минут, после чего Мари подошла к сыну вождя и протянула заветный талисман, лежащий на своей узкой ладони. Ульчет недоверчиво нагнулся, внимательно рассматривая кольцо, вдруг изменился в лице, побледнел, резко развернулся и бросился к своему отцу. Вождь нагнулся со своего коня, сын что-то взволнованно зашептал ему в ухо.

Ульче грузно спрыгнул на землю и торопливо подошёл к Марии, которая так и осталась стоять — вытянув вперёд ладонь с дремлющим на нём странным предметом. Вождь долго смотрел на золотую вещицу, потом робко попросил осмотреть внутреннюю поверхность кольца, ещё через минуту обернулся к своим воинам и, воздев руки к небу, громко и торжественно прокричал несколько фраз.

Все теульче соскочили со своих коней и дружно повалились на колени, вытянув вперёд руки и уткнувшись носами в землю.

"Ну что, умник хренов?" — обратился про себя Денис к внутреннему голосу. — "Сколько раз можно говорить, что никогда не стоит преждевременно впадать в панику? Человек не побеждён до тех пор, пока его не победили! Как нас учил незабвенный Джек Лондон. Вот так-то — оно…".

Индейский вождь склонился перед Марией в низком поклоне:

— Теульче ждут твоих приказаний, Госпожа! Любое твоё желание будет выполнено!

— Нам надо срочно добраться до Мендосы! — скрестив руки на груди, незамедлительно сообщила "сеньора-гаучо".

Вождь выпрямился:

— Мы поможем тебе, Великая! С твоим отрядом пойдёт мой сын и десять лучших воинов. Они проводят вас до самой Мендосы. А я с остальными вернусь в стойбище, — указал рукой на юг. — Вернусь и убью того подлого гринго и его слуг. Если, конечно, госпожа не против…

— Я не против, — милостиво кивнула головой Мари. — Вернитесь и убейте!

Основная часть индейской ватаги, возглавляемая вождём, устремилась на юг, старательно настёгивая короткими плетями лохматых лошадок.

Путешественники завершили прерванный завтрак, обмениваясь понимающими улыбками и лёгкими короткими шутками. Ульчет со своими индейцами расположились метрах в пятидесяти от палаток, развели отдельный костёрок, переговариваясь между собой сугубо шёпотом, уважительно и испуганно поглядывая в сторону Марии.

Когда лагерь был полностью свёрнут, а мулы засёдланы, Денис ободряюще подмигнул знатной заводчице парнокопытного скота сеньоре Сервантес:

— Давай, верная соратница, бери командование на себя! А то наши индейские друзья ещё начнут сомневаться, подумают — чего-нибудь не того…

Мари повелительным жестом подозвала к себе Ульчета, дала краткие и ёмкие указания, и уже через минуту отряд вышел на маршрут, устремляясь к очередному перевалу.

Он ехал впереди каравана бок о бок с Ульчетом. Подъем становился всё круче, окружающие их скалы — всё выше и неприветливей, круглые разноцветные камни с шумом скатывались из-под копыт мулов и лошадей и исчезали в чёрных провалах бездонных расщелин.

Неожиданно впереди — на величественном утёсе из тёмного порфира — возникли полуразрушенные стены древней крепости. Денис обернулся к своему спутнику и вопросительно указал пальцем в сторону утёса. Ульчет владел испанским языком ещё хуже своего отца, но, в целом, его ответ был понятен:

— Очень давно построили. Теульче ещё не родились…. Крепкие стены. Но теульче туда не ходят…. Крепость Кельчуа. Там живут Духи.

Утром, в предрассветный час, когда Денис дежурил у костра, с востока донёсся странный гул. Через десять минуть в долине, которая располагалась метров на сто пятьдесят ниже их ночного лагеря, замелькали неясные тени, послышался дробный перестук копыт. К костру, почёсываясь со сна, с разных сторон подошли Ульчет и Крест.

— Это ламы и гуанако. Два стада…. Бегут куда-то. Очень быстро, — взволнованно сообщил Ульчет, внимательно вглядываясь в тени, скачущие по склонам долины. — А вон, горные бараны и альпаки, — указал рукой на высокие скалы. — Тоже торопятся. Это очень плохо. К большой беде…

В небе послышался тревожный клёкот, Денис задрал голову вверх: прямо над их палатками пролетала большая стая диких горных голубей, чуть сбоку пронеслись два кречета, несколько ушастых сов, громко хлопая крыльями, устремились на запад.