Николай Вихирев - Искатель. 1965. Выпуск №1

— Лопатка свиньи, позвонок коровы, плюсна овцы, фаланга кулана… — доктор биологических наук, профессор В. И. Цалкин ведет предварительную систематизацию материала, обнаруженного одной из среднеазиатских экспедиций при раскопках поселения Хапусдепе в Теджен-Мургабском междуречье. Точными движениями рука ученого извлекает серовато-желтые образцы из коробки с ярлыком экспедиции и уверенно сортирует их по группам.

Будничный день исследователя-остеолога… Строгий анализ, придирчивое сопоставление и осмысливание фактов, неизбежные экскурсы в область смежных наук заполняют этот день. И… образцы, образцы, образцы — со всех концов страны стекаются они в лабораторию камеральных изысканий Института археологии АН СССР. Здесь под оценивающим взглядом ученого кости начинают «говорить». Они рассказывают о быте и жизненном укладе племен, никогда не знавших письменности, о фактах миграций древних народов и трагедиях вымирания целых пород и видов животных, воссоздают картины исчезнувших ландшафтов страны и повествуют о богатстве ее фауны. И панорама далеких времен встает перед нашими глазами…

Два тысячелетия назад на территории нынешнего Симферополя стояла столица крымских скифов — Неаполь Скифский. О роскоши и красоте этого города долго ходили по свету легенды. Но лишь сравнительно недавно археологам удалось вновь открыть людям культурное богатство древнего народа — великолепный мавзолей скифских царей, изумительные саркофаги, изящные фрески. А вместе с этими блистательными памятниками старины в поле зрения исследователей попали и неизменные спутники древнего человека — кости животных. Они-то и поведали много интересного о природе Крыма — современника скифских племен.

Оказалось что древний Крым был совсем не похож на тот степной бедный лесом край, каким мы его видим сегодня. Находки костей оленей, диких кабанов и медведей говорили о том, что когда-то эти звери в изобилии водились в зеленых чащах, покрывавших склоны гор. А ведь лесистыми были не только горы — на берегу сегодняшней скучной мелководной симферопольской речушки Салпир были обнаружены кости бобра. Так ожили леса, окаймлявшие берега древних рек, те самые, сквозь чащу которых десять столетий назад с трудом пробиралась рать Владимира Мономаха…

В Москве прокладывают новую магистраль — Ленинский проспект. Строители, как это часто бывает, неожиданно наталкиваются на следы древнего поселения в районе Донецкого монастыря. Снова тщательные раскопки, и снова перед учеными следы двухтысячелетней давности. Теперь они рассказывают о природе центрального района России. Когда-то здесь было настоящее охотничье Эльдорадо — в таежных лесах водились северный олень и медведь, косуля и дикий кабан, куница и барсук, лось и лисица, заяц, белка, бобр. Они давали человеку кожу, мех, мясо, жир для светильников. И тем не менее уже не могли удовлетворить всех его потребностей — в раскопках этого памятника, относящегося к Дьяковской культуре, преобладают кости домашних животных. Впрочем, домашних ли?..

Из тех вопросов, которые возникают перед остеологом при знакомстве с новыми образцами, этот — один из труднейших. Не так-то просто определить, было ли изучаемое животное диким или человек уже приручил и стал держать его «на черный день» в первом примитивном загоне. Здесь уже мало в совершенстве знать анатомию десятков и сотен представителей древнего животного мира, мало уметь оценить дистанцию, отделяющую нас от тех далеких дней. Лишь едва заметные штрихи подчас отмечают момент вступления человека на путь скотовода. И только его неопытность на новом поприще помогает ученым установить истину.

Свои первые загоны для скота человек старался сооружать вблизи от жилищ — так легче было охранять их от набегов хищников. Но, сделав это, он забыл, что его пленники привыкли к вольной жизни, к обильным пастбищам и сочной траве. Лишенные этих привычных благ, животные начинали мельчать. И эта особенность ранней стадии скотоводства сегодня помогает исследователям судить о том, с домашним или диким представителем фауны они имеют дело.

Правда, чем ближе ученые подходят к самому моменту зарождения профессии скотовода, тем менее отчетливыми становятся следы обмельчания — неволя и скудный корм еще не успели сказать свое слово. Что же здесь помогает исследователям установить истину?

— Пожалуй, только опыт и в какой-то мере интуиция, — отвечает профессор Цалкин.

Опыт, интуиция и… поистине энциклопедические знания. Профессор Цалкин может безошибочно определить, какому животному принадлежала та или иная кость, по едва заметным ее особенностям может установить возраст ее «владельца» — шесть месяцев или три года прожил он на свете. Но этого мало — сплошь и рядом от ученого требуется умение взглянуть на один и тот же факт с разных сторон, и тут важна эрудиция, помогающая окинуть единым взглядом всю панораму изучаемой эпохи. В трудные часы обобщения полученных результатов, в часы рождения интересных и смелых выводов остеологу не обойтись без глубокого знания истории, археологии, палеонтологии и этнографии, географии и экономики, без неистощимого запаса трудолюбия и… осторожности.

Да, осторожность — далеко не последнее качество из числа обязательных для исследователя-археолога. Иногда кажется, что факты говорят сами за себя, и бывает очень трудно отказаться от поспешных выводов.

Трудно, но необходимо. Взять хотя бы неожиданные результаты раскопок древних русских замков в Любече и Гродно. Археологи находят тут только кости диких животных. И это — когда речь идет о средневековье. Не могли же населять в это время русскую окраину охотничьи племена?!

Пришлось ученым искать иное объяснение неожиданным находкам. По-видимому, замок в Любече был владением феодала — страстного охотника. А в древнем Гродно — этой приграничной крепости — гарнизон не мог заниматься сельским хозяйством и вынужден был добывать себе пропитание тоже охотой…

Обширные знания, опыт, терпение и трудолюбие помогают остеологу узнать и такие факты истории, о которых не могут поведать ни полуистлевшие свитки, ни старинные летописи, ни глиняные таблички древнейших библиотек. Подчас не изъеденный временем топор или наконечники стрел, а именно кости такого невзрачного животного, как свинья, говорят исследователям о природе, окружавшей наших предков, об их образе жизни, о важных моментах в истории племен…

Кости свиней встречаются почти во всех раскопках памятников Дьяковской культуры на территории Москвы и прилегающих к ней областей. Невольно возникает вопрос: почему здесь отдавали предпочтение именно свиноводству? Может быть, этому способствовали какие-либо особые условия?