Владимир Востоков - Ошибка господина Роджерса

— Приезд в дождь — хорошая примета, господин полковник, — услужливо произнес Ратнер.

— Посмотрим. Пока вам радоваться нечему.

Некоторое время они шли с аэродрома к автомашине молча. Черный «мерседес» ждал их у служебного помещения аэровокзала.

Ратнер предупредительно открыл переднюю дверцу машины, но Шульц сел на заднее сиденье.

«Плохи мои дела», — подумал Ратнер, запуская мотор,

— Куда меня везете?

— В гостиницу, господин полковник.

— На объект, — отрезал Шульц.

В просторном кабинете секретного объекта, куда Ратнер привез Шульца, было тепло и уютно. Ратнер распорядился разжечь камин, накрыть стол.

— Сперва о деле, — поморщился Шульц.

— Слушаюсь, — ответил Ратнер. «Никак ему не угодишь», — с неприязнью подумал он.

— Доложите обстановку, — так и не сняв намокшего плаща, произнес Шульц.

— Несколько дней назад, господин полковник, в запретной зоне был схвачен один субъект с фотоаппаратом. Бывший шеф при его допросе переусердствовал, и тот унес с собой тайну своего появления в зоне. Я настаивал, чтобы его передали гестапо, а он…

— Мне это известно, — перебил словоохотливого подчиненного Шульц. — Что известно о задержанном? — Ратнер ему не понравился с первого взгляда, а почему, он пока не мог себе объяснить. Может быть, потому, что и его считал косвенным виновником своего назначения в это богом забытое место.

— Сейчас делом фотографа занимается гестапо, господин полковник.

— Не хватало, чтобы вы им занимались… Ну и что?

— У задержанного никаких документов не оказалось… только фотоаппарат…

— Надо было бы, чтобы он имел при себе паспорт… Болваны!

— Виноват… — растерянно согласился Ратнер.

— Ну и провинция здесь, — бросил Шульц, пытаясь несколько смягчить тон разговора.

— Веселого мало, господин полковник. Однако при желании и здесь можно неплохо провести время, — ответил Ратнер, подобострастно заглядывая Шульцу в глаза.

— Я приехал сюда не веселиться, а выполнять свой долг перед фюрером, — оборвал Шульц неуместный намек своего подчиненного.

— Извините, господин полковник. Я к слову… «Опять невпопад», — подумал Ратнер, чувствуя, как замирает его сердце.

Шульцу определенно чем-то был неприятен Ратнер.

— Покажите мне схему охраны, — сказал Шульц.

Ратнер принес папку, вынул из нее сложенный вчетверо большой ватманский лист, развернул схему перед Шульцем,

— Сколько всего постов? — опросил Шульц, не отрываясь от схемы.

— Тридцать пять, из них пять подвижных.

— Ограждение, рвы, контрольная полоса и прочие атрибуты в порядке?

— Так точно.

— Так точно, — передразнил Шульц. — Где патрулируют подвижные посты?

— Вот по этим маршрутам. — Ратнер начал пальцем водить по красным пунктирам, нанесенным на схеме,

— Где он проскочил?

— Задержали его на высоте 353. Вот здесь. — Палец Ратнера вновь уткнулся в схему.

— Как далеко проник! — удивился Шульц. — Каким образом?

— Сами удивляемся, как могло это произойти. Казалось, мышь здесь не проскочит, а тут такое случилось…

— Значит, кошки потеряли нюх. Придется кое-кому натереть нос, — сердито заметил Шульц. — Завтра с утра покажете мне объект. Выезд в девять ноль-ноль. А теперь в гостиницу.

— Слушаюсь, господин полковник. Может быть, с дороги по рюмочке… Есть «наполеон», — решил в последний раз попытать счастья Ратнер.

— Я, кажется, ясно сказал, — последовал ответ.

«Все, это конец», — решил Ратнер.

На следующий день после тщательного осмотра охраняемого объекта, которому Шульц посвятил весь день, он пригласил к себе в кабинет начальника местного гестапо Брауэра. С немецкой педантичностью тот появился ровно в назначенное время. Шульц внимательно изучал стоявшего перед ним штурмбанфюрера СС — человека крупного телосложения, с глубоко спрятанными глазами, узким лбом и мясистыми губами. Планка орденов красовалась на его груди и говорила сама за себя.

Они представились друг другу.

— Я прибыл сюда с широкими полномочиями, прошу ознакомиться. — Шульц протянул гостю бумагу.

Брауэр внимательно прочел предписание.

— Я в вашем распоряжении, — ответил он, улыбаясь.

— Прошу вас, штурмбанфюрер, информировать меня об оперативной обстановке.

— Я не захватил… документы… разрешите…

— Прошу вас хотя бы в общих чертах, — мягко произнес Шульц, а сам подумал: «Хорош гусь, без бумаг ничего не помнит». Однако он отчетливо понимал, что ссориться с офицером гестапо ему нет никакого резона.

— Оперативная обстановка за последнее время заметно осложнилась, — докладывал Брауэр. — В город прибывают раненые офицеры. Их навещают жены, родственники. Все труднее и труднее стало держать в тайне истинное назначение объекта…

— А вы ставили вопрос о закрытии въезда в этот район?

— Нет.

— Почему?

Брауэр опустил глаза.

— Хорошо. Подумаем. Еще не поздно это сделать и сейчас. Продолжайте.

— Последний случай с задержанным фотографом, о котором вам, должно быть, известно, говорит о многом. Я принимаю все зависящие от нас меры…

— Кстати, о задержанном… — оживился Шульц. — Скажите, штурмбанфюрер, что-нибудь новое о нем удалось узнать?

— Есть основания утверждать, что он из иногородних. Идет активный поиск всего, что связано с фотографом. Получен сигнал. Накануне задержания его видели в городе у владельца магазина канцелярских товаров Лотта. Его опознал наш агент по фотокарточке. Появилась 'ниточка, которую будем тянуть.

— А что представляет собой Лотт?

— Приезжий торговец. Пока ничего сомнительного… — После некоторого раздумья Брауэр продолжал: — В нашем квадрате зафиксирована работа радиопередатчика… Кое-что нашим специалистам удалось расшифровать… Проверили на Лотте… Не клюнул. Выходит, не он… Одно ясно: кто-то должен к кому-то прийти на связь.

— А не поторопились с Лоттом?

— Обстановка складывалась так, что пришлось рискнуть.

— Выходит, агент работает под боком.

— Так точно.

— Сколько у вас пеленгаторов?

— Один.

— И вы с одним думаете поймать вражеского агента? Немедленно запросите дополнительные силы за моей подписью.

— Слушаюсь, господин полковник.

— Фотограф что-нибудь в магазине купил?

— Уточняем…

— Выходит, ничего существенного у вас в руках нет? — сухим голосом произнес Шульц. — Что еще можете доложить?

— Еще?! — переспросил осевшим вдруг голосом Брауэр. — Под агентурным наблюдении находятся несколько человек из близлежащего села. Ведем активную работу. О результатах буду сообщать, — закончил Брауэр.

Он сказал «сообщать», а не «докладывать». От внимания Шульца это не ускользнуло.

— Большое село?

— Не очень.

— Может быть, выселить его, и дело с концом?