Анатолий Жаренов - Искатель. 1973. Выпуск №2

— Уф, — поморщился Тарстон, — Ну и запах!

В одной клетке сидел самый первый пленник с рачьими глазами и омароподобными клешнями. В другой билась птица с тремя рядами чешуйчатых крыльев. Наконец, в третьей извивалось нечто выглядевшее как змея, но с головами на каждом конце.

В клетках были склянки с молоком, тарелки с мясным фаршем, овощи, спаржа, древесная кора — все нетронуто.

— Ничего не едят, — сокрушался Дейли.

— Очевидно, они больны, — отвечал Тарстон, — Возможно, даже заразны. Не пора ли избавиться от них, Эд?

Дейли посмотрел ему в глаза.

— Ты никогда не мечтал о славе, Том?

— О чем?

— О славе. О том, чтобы твое имя сохранилось в веках.

— Я бизнесмен, — сказал Тарстон, — Я никогда не думал о такой возможности.

— Никогда?

Тарстон добродушно улыбнулся.

— Ну кто же не мечтает? К чему ты клонишь?

— Эти животные, — сказал Дейли, — единственные в своем роде. Мы подарим их музею.

— Как это? — с интересом осведомился Тарстон.

— Выставка Дейли — Тарстона неизвестных до сего времени животных.

— Их могут назвать нашими именами, — подхватил Тарстон. — Ведь это мы их открыли!

— Обязательно назовут! Наши имена встанут в один ряд с именами Ливингстона, Одубона и Тедди Рузвельта.

— Хм. — Тарстон задумался. — На мой взгляд, самое подходящее место — Музей естественной истории. Я уверен, они возьмутся за организацию выставки.

— Я подразумевал не выставку, а филиал музея, — сказал Дейли. — Филиал имени Дейли и Тарстона.

Тарстон с изумлением посмотрел на приятеля. Он никогда не представлял, что у Дейли могут рождаться грандиозные планы.

— Блестяще, Эд, но у нас пока только три экземпляра. Для филиала этого маловато.

— Лиха беда начало. Пойдем проверим капкан…

На этот раз в капкан попалось существо высотой почти три фута, с маленькой зеленой головой и раздвоенным хвостом. У него была по меньшей мере дюжина толстых червеобразных отростков, и оно яростно размахивало всеми двенадцатью.

— До сих пор попадались спокойные, — опасливо проговорил Тарстон. — А это фурия какая-то.

— Ничего, возьмем сетку и справимся, — решительно ответил Дейли. — А потом свяжемся с музеем.

Изрядно попотев, они пересадили извивающееся существо в клетку. Капкан был снова включен, и Дейли послал в Музей естественной истории телеграмму следующего содержания:

«ОТКРЫТЫ МЕНЬШЕЙ МЕРЕ ЧЕТЫРЕ ЖИВОТНЫХ ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО НЕИЗВЕСТНЫХ ВИДОВ тчк ИМЕЕТСЯ ЛИ МУЗЕЕ МЕСТО ДЛЯ СООТВЕТСТВУЮЩЕЙ ВЫСТАВКИ тчк ЖЕЛАТЕЛЕН ПРИЕЗД ВАШЕГО ПРЕДСТАВИТЕЛЯ тчк»

Затем по настоянию Тарстона он добавил несколько комплиментов музею, чтобы там не сочли его чудаком.

За обедом Дейли излагал Тарстону свою теорию. Он был твердо убежден, что в этой части гор существует изолированный первозданный уголок, в котором сохранились доисторические животные. Их не поймали раньше, потому что — вследствие древности видов — они приобрели огромный опыт и необыкновенную осторожность. Но их опыта оказалось недостаточно, чтобы избежать капкана, действующего на качественно новом принципе осмотической ячейки.

— Весь Адирондак изъезжен вдоль и поперек, — пробовал возразить Тарстон.

— Значит, не весь, — ответил Дейли. И логика была на его стороне.

Потом они возвратились к капкану. Он был пуст.

«…Я едва слышу тебя, Сэмиш. Будь любезен, прибавь громкость. Или еще лучше, приезжай сюда лично. Что толку от пустых разговоров? Мое положение становится все более отчаянным.

Что, Сэмиш? Продолжение истории? Оно вполне очевидно. После успешной передачи трех животных у меня все было готово. Оставалось рассказать обо всем жене.

Поэтому я попросил ее поползти со мной в сад. Она была польщена.

— Поделись со мной, милый, — сказала она, — что-нибудь беспокоило тебя в последнее время?

Я промычал что-то невнятное.

— Я чем-нибудь не угодила тебе? — спросила она.

— Нет, дорогая, — сказал я. — Ты любила меня как могла, но мне этого мало. Я собираюсь жениться на другой.

Она стояла неподвижно, только ее щупальца беспорядочно покачивались. Потом она воскликнула:

— Фрегл!

— Да, — подтвердил я, — прекрасная Фрегл согласилась разделить со мной ложе.

— Но ты забыл, что мы обручены на всю жизнь.

— Нет, не забыл. Мне очень жаль, что ты настаивала на этой формальности. — И одним точно рассчитанным ударом я втолкнул ее в приемопередатчик.

Сэмиш, видел бы ты, на кого она была похожа! Ее щупальца спутались, она завизжала и исчезла. Наконец-то я был свободен! Немного противен себе, но свободен! Свободен, чтобы жениться на великолепной Фрегл!

Теперь ты можешь по достоинству оценить совершенство моего плана. Необходимо было добиться сотрудничества с землянами, поскольку приемопередатчиком нужно управлять с обоих концов. Я замаскировал его под капкан, потому что земляне готовы верить всему на свете. И я завершил картину изящным штрихом — послал им свою жену.

Пусть попробуют ужиться с ней! Мне это не удалось.

Неуязвимый, абсолютно неуязвимый план. Тело моей жены исчезло навсегда — что к землянам попало, то пропало. Никто никогда ничего не докажет.

И вот тут-то, Сэмиш, тут-то все и случилось…»

Окружавшая коттедж атмосфера сельского спокойствия бесследно испарилась. Отпечатки шин вдоль и поперек исполосовали грязную дорогу. Все вокруг было захламлено бутылками с разноцветными этикетками, пустыми сигаретными пачками, конфетными обертками, огрызками карандашей и обрывками бумаги. Но теперь, после нескольких лихорадочных часов, все разъехались. Осталось только раздражение.

Дейли и Тарстон стояли рядом с пустым капканом, взирая на него без всякой надежды.

— Как по-твоему, что могло сломаться в этом чертовом аппарате? — спросил Дейли, тщетно пиная капкан.

— Может быть, просто некого больше ловить, — предположил Тарстон.

— Как это некого? Почему сначала нам попадаются подряд четыре совершенно неизвестных животных, а потом ни одного? — Он опустился на колени рядом с капканом и с горечью произнес: — Музейные бестолочи! И бездарные репортеры!

— В некотором смысле, — осторожно подбирал слова Тарстон, — их нельзя обвинять в…

— Нельзя? А обвинять меня в надувательстве можно? Ты ведь слышал, Том? Они спрашивали меня, как я делал пересадку шкуры!

— Очень жаль, что все животные подохли до их приезда, — сказал Тарстон. — Это выглядело слишком подозрительно.

— Безмозглое зверье ни черта не ело! Кто в этом виноват? Я? Проклятые газетчики… Невольно задумаешься, неужели столичные газеты не могут нанимать репортеров посмышленее.