Николай Коротеев - Искатель. 1977. Выпуск №5

Мальчишки-газетчики в длиннополых, с чужого плеча пиджаках и разбитой обуви ломкими голосами оглашали привокзальную площадь. Выкрикивали новости. Колчаковцы снова потеснили красных.

Накануне была оттепель, и, ступая по хрупким льдинкам вчерашних вымерзших луж, Буров купил газеты и собрался вернуться в вагон, когда в дверях вокзала возникла суматоха, послышались крики, ругательства. Толпа подалась на шум, но тут же отхлынула. И в освободившемся круге Буров увидел «фартового мужика». Двое филеров с трудом удерживали его, заломив руки за спину. Мужик был без шапки, волком смотрел вокруг, явно отыскивая кого-то глазами. Из разбитого лица на грязный, заляпанный мазутом снег капала кровь. Буров подался за спины невольных зрителей.

Но тут мужик дернулся с такой силой, что здоровенные филеры не смогли его удержать. Мужик кинулся на толпу, охнувшую, попятившуюся. Однако он словно никого не видел, кроме одного: усатого, с холеной бородкой господина в котелке — Зарубина.

Опомнившиеся филеры настигли мужика в двух шагах от Зарубина, скрутили ему руки. Но мужик, выпрямившись, харкнул кровью в морду человека в котелке:

— Иуда! Душегуб!

Зарубин ловким и точным ударом в скулу сбил мужика с ног. Тот повис на руках филеров.

Все произошло удивительно быстро. В одно мгновенье, а в следующее толпа загородила от Дмитрия Дмитриевича и «фартового мужика» и Зарубина, который, кажется, не заметил Бурова за спинами. У Дмитрия Дмитриевича на какую-то долю секунды появилось ощущение, что не «фартового мужика», а его ударили по лицу.

Передернув плечами, Буров сбросил с себя это ощущение и быстро пошел к вагону.

«Зарубин — провокатор!» — билось в мозгу. Теперь в этом не оставалось ни малейших сомнений. Да, Митрофан Евдокимович не стал бы теперь улыбаться на щепетильную предосторожность Бурова, когда тот потребовал, чтобы помощник, сопровождающий их, не связывался с ними, пока он не понадобится им самим.

Той же фланирующей походкой, будто ничего не случилось, Буров с газетами под мышкой отправился к своему составу, который стоял на запасных путях.

У своего синего вагона второго класса Буров увидел охрану. Двое солдат стояли у одной двери, двое у другой. Запахнув пальто, Буров сжал в руке пачку газет и, не замедляя шага, подошел к подножке. Солдаты не остановили его, даже вроде не заметили.

«Так, мышеловка: впущать и не выпущать, — с тревогой подумал Дмитрий Дмитриевич, поднимаясь по ступенькам. — Но почему сейчас, здесь?»

В коридоре он увидел троих пассажиров, стоявших спинами к окнам и около каждого по солдату.

«Так, — рассудил Буров, проходя мимо них в свое купе. — Эти пассажиры сели в Иркутске и едут дальше Омска… С ними пятеро. Контрразведка нервничает. Или уверены в успехе?»

Елена Алексеевна сидела в своем купе как ни в чем не бывало и болтала с французским капитаном и колчаковским офицером, видимо, из контрразведки.

— Вот и мой муж! — обернулась к нему Елена Алексеевна. — Говорят, есть необходимость нас побеспокоить.

— Рад служить, — отозвался Буров. — Но все-таки в чем дело?

Елена Алексеевна капризно махнула рукой:

— Кого-то ловят.

— Вот именно, — кивнул контрразведчик; теперь в этом не было сомнений.

— И это все объяснение? — Буров вскинул брови.

— У вас любопытства больше, чем у женщины, — снова, не отвечая на вопрос, проговорил контрразведчик.

— Что ж, я подчиняюсь…

— Слова истинного патриота! — воскликнул Антуан де Монтрё. — Полное доверие к властям.

— Как же может быть иначе? — пожал плечами Буров. — Только я попрошу вас, вызовите солдат. Отнести вещи.

Офицер кивнул:

— Да, да! Не беспокойтесь.

— Господа! — вдруг воскликнула Елена Алексеевна. — А мы не опоздаем на поезд? Он не уйдет без нас?

Офицер снова кивнул:

— Думаю, что нет… Вы проявляете завидное благоразумие… — несколько удивленно проговорил вдруг офицер.

— Видите ли, — заметил Дмитрий Дмитриевич. — Я — юрист. И знаю, что контрразведка обладает чрезвычайными полномочиями. Согласитесь, протестовать в данном случае бесполезно.

Гордо усмехнувшись, поручик обратился к Елене Алексеевне:

— У вас есть оружие, мадам?

— Да. — Взяв лежавшую на полке муфту из горностая, Елена Алексеевна вынула из нее маленький дамский браунинг, так, будто собиралась выстрелить в живот офицеру.

— О-о! — Офицер отшатнулся.

Не выпуская из рук браунинга, Елена Алексеевна достала из муфты сложенную вчетверо бумагу:

— А вот разрешение, подписанное командующим войсками Иркутского гарнизона.

Офицер, строго нахмурившись, взял бумагу, сверил номер, внимательно пригляделся к подписи и печати:

— Тогда… все в порядке, мадам. Вам вообще нет необходимости беспокоиться.

Елена Алексеевна вскинула брови:

— Все так просто?

— В жизни все решается просто: да — да, нет — нет.

— Объясните, поручик, — довольно капризно, пожав плечами, проговорила Елена Алексеевна.

— С двадцать первого марта… мадам, в Енисейской и Иркутской губерниях объявлено осадное положение.

— Странно… Очень странно… Наши доблестные войска, наши союзники… Мы одерживаем победу за победой на фронте, а в тылу, за тысячи километров от мест решающих сражений, объявляется осадное положение…

Поручик неохотно заметил:

— Партизаны, мадам… Ведь ваш поезд опаздывает уже на пять суток… А вы, господин присяжный поверенный?

— Семье достаточно одного вооруженного… — улыбнулся Буров. — С тех пор как отменены дуэли, оружие стали носить женщины… для защиты своей чести…

— Тем не менее, — сказал поручик, — необходимо соблюдение формальности…

— Обыск? — нарочито засуетился Буров. — Да, да… прошу… Здесь?

— Прошу, — указав жестом в коридор, поручик вышел вслед за Буровым.

— А чем мадам объяснит свое любопытство? — неожиданно спросил капитан-француз. — Вы, мадам, порой были чрезвычайно настойчивы в расспросах.

— О, господин Антуан де Монтрё, не вам ли мы обязаны столь любезным визитом поручика? А также и тем интересом, который проявлен к нам здесь? — язвительно улыбнувшись, спросила Елена Алексеевна.

— Вы не ответили на вопрос.

— Вы так плохо знаете женщин, месье? Или скромничаете? Кстати, я не любопытна, а любознательна. Это разница. Любознательность — слабость женщин.

— От слабости до порока один шаг, мадам.

— По-моему, вы его сделали, месье. Вы порочно подозрительны. — Елена Алексеевна отвернулась и стала смотреть в окно. — Да вот еще один пассажир, который едет от Иркутска. Не правда ли, Дмитрий? — обратилась она к вошедшему мужу.

— Ба-а! Да это довольно нагловатый господин… Набивался в знакомые…

Все посмотрели в окно.

Зарубин, шедший от вокзала к составу, видимо, только теперь заметил, что у вагона стоят солдаты. Он остановился в нерешительности, подался в сторону, потом вдруг повернул обратно, побежал.