Сергей Наумов - Искатель. 1979. Выпуск №3

— Вот ты где, оборотень! Я тебя давно ищу!

Поймав руку Розенкранца, Змаевич ловко выбил нож и со страшной силой кинул предателя себе на плечо; нагнулся, перебрасывая датчанина назад, рванул руку вниз, ощущая по хрустящему звуку, как ломаются в локте суставы. В исступлении долго бил его ботфортами. Дико вращая бешеными глазами, остановил трех солдат, повелел связать бесчувственного Розенкранца и срочно отправить его к Апраксину.

К Петру обессиленно пробился с каким-то докладом Ягужинский — лицо смугло-синее, как из олова, но запавшие глаза с проступившей радостью. Генерал-адъютант одной рукой растирал по щекам полосы копоти, другой подавал прошитый конверт.

Царь неожиданно легко повернулся всей своей массивной фигурой. Сияя глазами, выгнутой вверх гибкой ладонью остановил руку Ягужинского, сказал просветленный:

— Павлуша, не на то надобно время сейчас тратить. Наперво пиши реляцию для всех наших посланников в Европе о дотоле не бывшей у нас виктории на море…

Битва стихала. Серебряные дымы тянулись к солнцу. На шхерботе, плохо видимом из-за чадящей громады фрегата, взметнулось ослепительно-молочное зарево взрыва. Глухим стонущим громом зарокотала вода. Рев орудий замер, и в редеющей пороховой дымке последний раз брызнула лучистая картечь.

В обильности спокойного солнца до самого неба встала звенящая тишина. Скалистые опаловые острова, зеленое пламя леса, весь огромный тысячеверстный простор неба медленно и величаво озарился жгучими лучами. Над плавающими обрывками снастей, над крошевом досок и разбитых бочек, над черными точками голов, чистыми голосами заплакали чайки.

Петр не по-царски суетно сбежал с мостика и размеренным шагом пошел по палубе — спешил пересесть на быстроходную лодку, чтобы уплыть туда, где уже родилась победа.

Рано утром в полицейское управление сообщили, что ночью сгорела вилла профессора Реймона. Заняться этим делом комиссар Брюо поручил инспектору Тексье. Пожары — вещь нередкая, единственно, что смущало и комиссара и инспектора, — это то, что на месте пожарища обнаружено два трупа, хотя, по словам полицейского, обслуживающего этот район, на вилле находился один профессор.

Тексье побывал в шестом квартале и осмотрел виллу, а точнее, то, что от нее осталось, — обгоревший остов некогда красивого трехэтажного здания.

— Что, сильно обгорела? — спросил подошедший пожилой полицейский. — Но вы не удивляйтесь. Этот самый Реймон был химиком. И, судя по рассказам соседей и племянника, наверху у него была лаборатория. А уж там-то наверняка было чему взорваться или вспыхнуть…

Побродив еще какое-то время по дышащим гарью остаткам виллы, инспектор понял, что ему больше здесь делать нечего — все было залито водой и затоптано пожарными. Остается надеяться на беседы с людьми и на собственную интуицию.

— А когда приблизительно начался пожар? — спросил Тексье у полицейского, доставая трубку и закуривая.

— Где-то среди ночи, часа в два или три. — Полицейский взглянул на инспектора, достал пачку сигарет и тоже закурил. — Пожарные приехали довольно скоро, но это не помогло — соседи заметили пожар, когда огонь уже охватил третий этаж. Потом они услышали сильный взрыв. Гасили долго. Знаете, старое дерево горит основательно, а все внутренние перекрытия этой виллы были деревянными. А около двенадцати дня приехал племянник Реймона. Он ужаснулся, когда увидел, что здесь произошло. Ну постоял немного, а потом сказал, что пока обоснуется в «Аисте».

— Но это же очень дорогая гостиница! — удивился Тексье.

— А что ему! Дядя был человеком богатым. Сами посудите — в гараже стоят две машины, а парень этот примчался на «ягуаре». От бедности столько не заведешь…

— Вы давно служите в этом районе? — спросил Тексье у полицейского.

— Да лет, наверное, двадцать. А точнее: девятнадцать с половиной. А что?

— Я в том смысле, хорошо ли вы знаете эту семью?

— Немного знаю. Раньше-то племянничек Анри доставлял некоторые хлопоты. Бедовый был. Но потом поуспокоился, так что особенно интересоваться им было ни к чему. Знаю только, что Реймон взял его к себе, когда у того умерла мать. А насчет отца не скажу, может, не было, может, сбежал еще раньше. Да вы лучше у соседей порасспросите. Они-то, наверное, больше скажут.

Прежде чем встретиться с племянником профессора, Тексье опросил соседей, но и они не могли сообщить ничего интересного. В этих богатых загородных районах люди мало знали друг друга. Все жили замкнуто, обособленно. И инспектор смог записать в блокнот только следующее: «Анри Лаперо — племянник Роберта Реймона. Около тридцати лет. В доме жили садовник и кухарка — муж с женой, а также горничная. Супруги уехали к сыну, у которого родилась девочка, а горничную хозяин на несколько дней отпустил к подруге». Вот и все. О том, кто мог быть на вилле, кроме хозяина, соседи ничего определенного сказать не могли.

— Анри Лаперо? — переспросил инспектора портье «Аиста». — Анри Лаперо… Ах да, сорок седьмой номер. Ключ он не сдавал, так что скорее всего Лаперо здесь.

Тексье нашел нужный номер, постучал. Никто не ответил. Постучал сильнее. Через минуту дверь распахнулась. На пороге стоял высокий, чуть подвыпивший парень в джинсовом костюме.

— Чем обязан? — спросил Лаперо.

— Инспектор Тексье. Может быть, мы все-таки пройдем в номер?

— Вы что, по поводу этого пожара? — Лаперо не двигался с места. — Так я же ничего не знаю. Приехал, когда все сгорело. А кто мог быть у дяди — представления не имею.

— Все-таки давайте пройдем в номер, — спокойно сказал инспектор. — В коридоре я разговаривать не намерен.

— Ладно, проходите, — нехотя произнес парень, отодвигаясь и пропуская Тексье. — Так что же вас интересует?

— Я был бы вам признателен, если бы вы рассказали мне все по порядку, то есть как попали к своему дяде, как жили у него и все такое прочее. Не возражаете?

— Нет! Конечно же, нет. Мне совершенно все равно, с чего начинать. — Лаперо на какую-то секунду задумался, заговорил негромко: — Так вот… Дядюшка был братом моей матери. Хотя до того, как увидел его, о существовании каких бы то ни было родственников я и не подозревал.

Отец исчез в неизвестном направлении, когда мне исполнился год или чуть больше. Через несколько лет скончалась и мать.

Я даже не представляю, как бы сложилась моя дальнейшая судьба, если бы сердобольная соседка не обнаружила моего дядюшку. Не прошло и месяца со дня смерти матери, как к подъезду нашего дома подкатила шикарная спортивная машина. Из нее вышел моложавый рослый человек с седеющими висками. Тогда он мне почему-то казался скорее ковбоем из фильма, чем ученым-биологом, кем он был на самом деле. Соседка сложила мои нехитрые пожитки, и мы поехали. Как только мы миновали черту города, мой милый дядюшка совершенно спокойно открыл окно машины и выбросил узелок с моими вещами. Я чуть не заплакал. Но он похлопал меня по плечу и, улыбнувшись, сказал: «Не горюй, Анри. Все, что было там, — барахло, и пусть им поживятся нищие. У меня ты будешь иметь только самое лучшее. Ну а на что тебя приспособить, мы потом посмотрим…»