Кир Булычев - «Мир приключений» 1975 (№22)

И тут я понял: прозевали — сядет эта чертова штука на вершину прежде нас!

Ох и ругался я, колотил себя по башке, неудобно даже вспоминать…

— Представляю себе, — рассмеялся я, глядя на разгоряченное лицо приятеля.

— И вдруг рев мотора стих — села, стерва! Представляешь? Глубокое молчание кругом, раздолье гор, долины, залитые солнцем… А мы проспали жар-птицу! Просто всему конец, нитка оборвалась, и нет дальше хода…

— Смотри, Рыжий бежит! — толкает меня в бок Илья.

Глянул я и обомлел. Ползет, гад, спешит к своему вертолету, ничего кругом не замечает. Уже к скалам “каменного чемодана” подбирается.

Тут я поспешил, не сдержал руки. Надо бы подождать, когда на скалы выползет. Поднял винчестер и — бац! — выстрелил.

Ну и псих оказался Рыжий. Завопил благим матом, подпрыгнул на метр и упал за глыбу.

Я вскочил. Илья кричит: хоронись! Куда там, несусь сломя голову вверх по склону. Уж очень хотелось Рыжего перехватить.

И вдруг впереди грохнул выстрел. Струя теплого воздуха пронеслась у виска — и кепку мою снесло, точно ветром.

“Гад! Метко стреляет, чисто сработано…”

Я упал за каменную плиту, прижался к земле. Рыжий выскочил из-за своего валуна и понесся вверх, прыгая, как заяц.

Грянула винтовка Ильи, Рыжий одновременно юркнул за глыбу.

“Расторопный парень!”

Я выстрелил и вдребезги разбил гребень валуна, где торчала котомка Рыжего. Пуля жикнула рикошетом.

“Враки! Не уйдешь…”

Надеясь на Илью, я помчался вверх по склону. Выстрел Рыжего опять прижал к земле. Укрытия не было, и я понимал, что следующей пулей он прикончит меня, как куропатку. И я расстанусь с этим миром на веки вечные.

Но Илья не зевал и не давал высунуться ему, посылая пулю за пулей в гребень валуна. Мне удалось отползти за плиту песчаника.

“Надежное укрытие! Сейчас я сведу с тобой счеты!”

Теперь я был осторожнее. Целиться из-за высокой глыбы мне было неудобно. И Рыжий это заметил.

Он пошел на риск. Обстрелял Илью и сделал стремительную перебежку к подножию “каменного чемодана”. Рыжий занял отличную позицию. У подножия каменной стены валялось множество глыб, сорвавшихся сверху, и он мог долго обороняться там. Но главное — в руках у него очутилась господствующая высота.

Теперь взять его было труднее. Он сразу смекнул, в чем дело, и, постреливая, перебегал от укрытия к укрытию, продвигался к месту, где скала выступала углом, сворачивая к ступеням Кивающего Головой. Видно, Рыжий отлично знал этот ход на вершину и понимал, что там лежит единственный путь к спасению.

Но в эту минуту замолкший вертолет снова затарахтел наверху мотором. Это встревожило Рыжего, и он помчался как ветер к спасительному выступу. Я выскочил из-за своего укрытия и ринулся к подножию скалы. Мой внезапный бросок помешал Илье укокошить Рыжего, и тот, сжавшись, юркнул за каменный выступ.

Я представил себе, как рыжий плут скачет галопом вверх по ступеням, не опасаясь выстрелов (каменный выступ скрывал от нас ступени).

Взмахнув винтовкой, я бросился вперед. Задыхаясь, выскочил к ступеням. Действительно, Рыжий улепетывал вверх и достиг уже половины пути — от кромки скалистой вершины его отделяло метров двести, не больше.

С ходу я пальнул. Смелость Рыжего не прошла ему даром. Он словно споткнулся о невидимый порог и упал на широкую каменную ступень, край которой скрыл его от моих глаз.

Не дожидаясь Ильи, пригнувшись, я прыгал вверх по ступеням. Но Рыжий ответил метким выстрелом, и я почувствовал, как пуля ударила в котомку на спине. Но, к счастью, Илья вышел к каменному выступу и не давал Рыжему высунуть дуло.

Наверху ритмично работал мотор, раскручивая винт вертолета вполсилы, словно ожидая пассажира. Я открыл стрельбу, Илья перебежал и залег у кромки первой ступени. Стрелять нам снизу вверх, укрываясь за довольно высокими ступенями, было неудобно. И Рыжий воспользовался этим.

После беглого огня он вскочил и, не обращая внимания на наши выстрелы, хромая, помчался вверх.

“Что он, белены объелся?” — подумал я. Меня разбирал нервный смех, и я плохо целился. Рыжий с торжествующим воплем перемахнул через кромку вершины и скрылся из глаз.

“Ушел, собака!”

Я вскочил и, не обращая внимания на предостерегающие крики Ильи, побежал вверх по гигантской лестнице. Меня гнало какое-то дьявольское возбуждение. Позади я слышал выстрелы Ильи — он обстреливал кромку вершины, прикрывая мою безумную атаку.

“Труби атаку, эскадрон!” — почему-то орал я во всю глотку и быстро подвигался к вершине, не ощущая ни страха, ни усталости. Вспомнил Кивающего Головой, который штурмовал эти же ступени триста лет назад. А его воины и “подмышечные” осыпали стрелами роковую кромку, не давая высунуться корякским воинам. Теперь Илья тоже был моим “подмышечным”.

Вмиг я очутился на вершине. Рыжий шпарил к вертолету по ровной мелкокаменистой поверхности, словно преодолевая стометровку на стадионе. Раненая нога мешала ему бежать, и он продвигался довольно медленно.

Вертолет стоял неподалеку от груды ящиков, накрытых брезентом. Тут же валялись какие-то железные бочки. Вертолет словно подпрыгивал от возбуждения на своих полозьях, ожидая Рыжего.

На бегу я перезарядил винчестер и открыл бешеный огонь. Пули то и дело взметывали столбики пыли у ног Рыжего. Но беглец не отвечал на мои выстрелы: из последних сил рвался к спасительному вертолету.

Я переборщил — взял крупную мушку, и пули, видимо, угодили в фюзеляж. Там прибавили газ, вертолет стал медленно подниматься. В ярости Рыжий обернулся и выстрелил.

Цап-царап!

Огненный бич хлестнул по руке. Я упал на теплую землю.

Хлесткий ветер от крутящихся лопастей поднимающегося вертолета привел в сознание. Я увидел открытую дверь в фюзеляже, веревочную лестницу, свисающую вниз, и… Рыжего, вцепившегося, как кошка, в скрученные веревки. Какие-то люди в синих комбинезонах подтягивали веревочную лестницу к себе.

Рыжий рискнул прыгнуть на лестницу потому, что некуда ему было податься, вдобавок он думал, что подстрелил меня. Превозмогая острую боль, я поднял винчестер, на секунду словил Рыжего на мушку и нажал курок. Грянул выстрел.

“Получай, мистер!”

Все совершилось, как в ковбойском кинофильме. Рыжий выпустил веревочную лестницу и, вместо того чтобы лететь кверху, кувырком полетел вниз. Я увидел бандитские рожи наверху, искаженные злобой. Бросив лестницу, они схватились за винтовки.

Я еще раз спустил курок, но выстрела не последовало — Рыжий получил мою последнюю пулю…

“Все, конец!”

Я лежал перед ними, точно на тарелке, беззащитный, как младенец: Неутешительные мысли проносились в сознании…

И тут, заглушая рев мотора, бухнул громобой Ильи. Трещины побежали по стеклу прозрачной летной кабины вертолета. Сквозь желтоватое стекло, словно во сне, я увидел оседающее на кресло, обмякшее тело второго пилота.