Александр Мартынов - В заповедной глуши

До того момента, когда ему стало нечем дышать, и он, выпустив тесак, обеими руками схватился за живот, сгибаясь пополам. Неверяще уставился в лицо Вальки, пытаясь понять, что же, собственно, произошло?

Валька повернул Змея влево, разрывая селезёнку окончательно, дёрнул вниз и, балетно поворачиваясь, вырвал нож и добавил — рубящим ударом слева под челюстью. Двадцатисантиметровое лезвие рассекло шею до позвоночника. Наёмник постоял, обливаясь кровью, и тяжело рухнул в траву.

Он умер стоя.

— Setou [88] Вот так (фр.) , — сказал Валька. — Toushet. [89] Попал — международная команда, подающаяся на фехтовальных соревнованиях, когда фехтовальщик наносит результативный укол.

Он посмотрел на лежащее в траве неподвижное тело, не ощущая ни жалости, ни страха, ни даже просто отвращения. На него напали. Он защищался и победил. Всё было справедливо и ясно, как восход.

— Ва-лен-ти-и-ин! — послышался неподалёку крик, а через секунду из кустов бесшумно выскочил Витька с карабином наперевес. Лицо у Витьки было злое и весёлое. Увидев в траве труп, Витька мелодично присвистнул: — Ни фига себе! Это как?

— Да вот так, — Валька подхватил от дерева карабин, быстро вытер нож о траву.

— Встретились на узкой дорожке…

— Их в лесу — полно, — в голосе Витьки не было и тени страха или напряжения — только весёлая ярость. — Штук тридцать. С пулемётами, блин! Что вообще творится-то?! Война, что ли?! Уходим на кордон, я думал, ты уже там…

— Чего тогда орал? — Валька прислушался.

— Да они ещё около реки. Это дозорный, наверное…

— Какой, к чёртовой матери, дозорный?! — усмехнулся Валька, беря карабин наизготовку. — Отличиться собирался сам по себе. Видно же. Отличился… Подождём уходить, давай точнее глянем — сколько, кто, куда…

…Жорка был избит так, что почти не видел, куда идёт — его волок за плечи здоровый наёмник.

— Смотри… — прошептал Витька. Но Валька и сам уже узнал в человек, к которому подтащили мальчишку, виденного год назад на мосту через Нарочь автомобилиста. До мальчишек донёсся голос человека — он говорил по-русски, как тогда:

— Ещё раз говорю — сейчас ты пойдёшь с нами. Около кордона вызовешь лесника. Скажешь, что в лесу на тебя напал человек. Бил. Но ты вырвался и убежал. Понял?

— Ничего я не буду делать… — тихо, но отчётливо сказал мальчишка, глядя в землю. — Я уже сказал, ничего я не буду делать… Я тыщу раз вам это сказал. Можете меня убить…

Человек усмехнулся. Открыл кобуру. Достал из неё большой кольт. И приставил его ко лбу мальчика.

Жорка закрыл глаза и закусил губу.

Человек взвёл курок. Отчётливо щёлкнуло.

— Я считаю до трёх миллионов. Один миллион. Два миллиона…

Витька промахнулся только потому, что его трясло от злости.

Наёмники, кольцом окружавшие поляну, тут же растаяли в траве. Жорка мгновенно метнулся в кусты, но на него никто уже не обращал внимания…

… — Всё, не успеем, — Михал Святославич ударил кулак о кулак, вскинул МG42 на столик. — Не успеем, какие шустрые…Суки, штук сорок, это же надо…

Наёмники перемещались почти со всех сторон, охватывая кордон кольцом. Белок, стоя у закрытой двери, глухо клокотал нутром, шерсть на его холке встала дыбом.

— Глухо, — Витька бросил трубку телефона. — И радио не берёт.

— Перебили направленным сигналом, — Валька, вытирая расцарапанную во время бега по лесу щёку, засунул в подсумок вторую гранату. — Суки… А Жорка-то убежал.

— Ага, — почти весело сказал Витька.

— Парни, — сказал лесник, глядя в окно. — Я сейчас ударю по ним. А вы — в огород и…

Витька и Валька переглянулись. И рассмеялись беззаботно и бесстрашно.

— Глупости вы говорите, дядя Михал, — сказал Валька. — Давайте лучше на позиции…

… — Беги, — Валька приоткрыл дверь. И Белок мгновенным промельком метнулся туда, куда отказались бежать мальчишки — в сторону огорода. Послышались несколько выстрелов, крики — но и всё. А потом снаружи закричали:

— Ельжевский! Сдавайся! Выходи! Твоих мальчишек не тронем! Выходи! Сдавайся!

«Рррааатттаататататааа!!!» — ответил пулемёт лесника.

«Дранг, дранг, дранг!» — поддержали его карабины.

Бой за кордон Свясьцы начался…

…Наверху грохнуло, покатилось. Михал Святославич дёрнулся, словно в его попала пуля:

— Пся крев, чердак! Пролезли!

— Я гляну, — Валька, пригнувшись, проскочил под окном и исчез в сенях.

— Куда, стоять!.. — дёрнулся лесник, но тут же с руганью вынужден был вернуться к пулемёту…

…Валька бесшумно поднялся до половины лестницы. Наверху затихло. Может, там и нет никого — что-то случайно упало? Нет, стоп. Надо действовать так, словно — есть. И быстро.

Пробуя ногой ступеньки, Валька поднялся ещё на пару шагов. Пригнулся, пружиня коленями. И молчаливым комком бросился вверх и в сторону.

Он не ошибся. Что-то противно зыкнуло над ухом, рвануло штанину. В перекате Валька увидел, что на чердаке двое. Один стоял около выбитого слухового окна, второй — совсем рядом с люком. В следующий миг от опорного столба, за которым распластался мальчишка, белыми брызгами свистнула щепа. Оскалив белые зубы на смуглом узком лице, тот, который стоял возле окна, от живота стрелял из разлапистого короткого автомата, и бледный огонь пульсировал в его руках.

Валька выстрелил в ответ один раз.

Тяжёлым ударом пущенной почти в упор пули наёмника швырнуло через край чердачного окна.

Но в следующую секунду Валька получил удар ногой в плечо и отлетел к стене, роняя карабин. От боли рука отнялась, сгоряча он попытался на неё опереться, вскочить, но она подломилась, и мальчишка ткнулся щекой в доски пола, пахнущие голубиными помётом и стружкой.

Наёмник шёл к нему, отводя приклад автомата для размашистого удара — добить, оглушить, взять живым… Этот был светлобородый, плечистый, а глаза — как льдинки…

Валька гибким движением встал на плечи. Ноги раскрутились бешеной вертушкой, автомат вылетел из рук изумлённо ахнувшего мужчины, сам он полетел на пол и, оцепенев от изумления, увидел, как мальчишка оказался на ногах.

Но в следующий миг и он вскочил тоже. Из левого кулака словно по волшебству выскочил длинный нож, до этого прятавшийся в рукаве камуфляжа. Пригнувшись и выставив перед собой безоружную руку, наёмник надвигался на отступающего к окну Вальку. И нож в его правой руке был в сто раз страшнее автомата…

Валька отступал. Наёмник сделал короткий выпад — мальчишка отшатнулся, и второй выпад глубоко располосовал ему левое плечо. Мгновенно бросив туда взгляд, мальчишка увидел, как ткань чернеет и набухает, выпуская алые струйки.