Жан Лаффит - Командир Марсо

Но так долго продолжаться не могло. Конечно, дороги охранялись, на расстоянии нескольких километров вокруг выставляли посты, связь поддерживалась по телефону, установленному в сельской школе, но уж слишком многим было известно о существовании лагеря. В Палиссаке о нем говорили, как о местной достопримечательности. Булочник Пейроль, мясник Мерло и бакалейщик Булен доставляли туда свои припасы. В лагерь наведывались и окрестные жители. Девушки рады были, проходя мимо, задержаться, чтобы поболтать с парнями, стоящими в дозоре. При таком положении и немцы, и вишистская милиция могли в любой момент напасть на лагерь и жестоко отомстить населению маленькой деревеньки. Вот почему незадолго до высадки союзников, после почти трехнедельного пребывания в Бреньяде, партизанское командование решило перенести лагерь в другое место.

Сначала предполагали оставить в деревне штаб и службы батальона, а роты расположить треугольником в четырех-пяти километрах от штаба. Но, продумав этот вопрос, предпочли устроить командный пункт в другом, более подходящем для него месте, где он и находился в настоящее время. Теперь отдельные партизанские подразделения, сохраняя между собой связь, могли в то же время расширить круг своих действий, лучше организовать охрану лагеря и обеспечить необходимые меры на случай вынужденного отхода. Все это было осуществлено после долгих и бурных обсуждений по настоянию нового командира сектора, прибывшего к месту своего назначения в конце апреля. Он был направлен сюда приказом департаментского штаба для руководства всеми отрядами Ф.Т.П., созданными на юго-западе департамента Дордонь.

Наиболее крупным из этих отрядов командовал тогда Ролан, молодой рабочий из Ланд. После боев, проведенных в Жиронде и в различных районах департамента Дордонь, отряд Ролана насчитывал уже свыше трехсот человек. В начале марта Ролан оказался под угрозой окружения, но проявил большое самообладание и сумел вывести своих людей в соседний департамент. Он пробыл там целый месяц, не подавая о себе никаких вестей, а затем появился где-то в районе Мюссидана с еще большим отрядом. После ряда стычек с противником Ролан вынужден был снова рассредоточить свои силы, но потом сгруппировал их в деревне Бреньяде. Исключительная находчивость и отвага Ролана завоевали ему большой авторитет среди партизан, действовавших в этом районе. Большинство местных партизанских групп признавало его своим начальником. Но Ролан был слишком неосторожен, а главное — недисциплинирован. В то время как он вместе со своим отрядом находился в департаменте Ло и Гаронны, другие партизанские отряды, остававшиеся на своих местах, должны были выдерживать всю силу натиска противника. Это послужило основанием для департаментского штаба Ф.Т.П. назначить нового командира, подчинив ему все партизанские силы, действующие в пределах сектора, и, в первую очередь, отряды, находившиеся под командованием знаменитого Ролана.

На долю нового командира выпала нелегкая задача. Партизаны знали и любили Ролана, считая его своим подлинным начальником. Новый командир сектора, прибывший из Савойи, где он, как говорили, участвовал в боях на плоскогорье Глиер, никому не был известен. Тем не менее он очень быстро заслужил уважение подчиненных. Благодаря его стараниям заново формируемый батальон Ролана вскоре приобрел должный вид. Он был разделен на роты и отряды. Кроме того, новый командир лично участвовал в нескольких операциях, и это окончательно утвердило его авторитет.

Ролан подчинился приказу об освобождении его от общего руководства, но его самолюбие было сильно задето, и он отказался от предложения командовать самой крупной воинской частью, реорганизованной на новых началах.

— Если ты отказываешься от командования первым батальоном, — сказал ему вновь назначенный командир сектора, — мне придется взять его на себя.

— Пожалуйста, бери. Я вовсе не собираюсь тебе мешать.

— Да, но учти, что я возглавляю сектор. Значит, я должен буду одновременно командовать твоим батальоном и руководить всеми остальными частями.

— Это уж твоя забота, а мое дело сторона.

— Послушай, Ролан, нельзя же, чтобы ты состоял в штабе сектора и в то же время уклонялся от всякой ответственности.

— А мне никакой ответственности не надо. Чихал я на ваши чины.

— Чего же ты в конце концов хочешь?

— Пусть всякий раз, когда нужно будет намять бока врагу, мне дают под начало хороших ребят.

Больше ничего от него нельзя было добиться. Поэтому, желая покончить с этим недопустимым положением, военный комитет департамента вызвал обоих командиров к себе. Накануне они уехали туда на машине, в сопровождении испанца Рамиреса, на котором лежала охрана нового командира сектора — товарища Марсо.

— Что же нам предпринять? — спрашивает Констан.

— Нужно как-то решать, старина. Если сегодня вечером они не вернутся, я пошлю нарочного в Перигё.

— А ты надеешься, что он сможет пройти?

— Конечно, — отвечает Пайрен. — В крайнем случае поеду сам.

— И не думай даже, — возражает Констан. — Кто же останется на КП?

Констан по профессии каменщик. Ему под сорок. В молодости он несколько лет пробыл в Париже на заработках, затем вернулся в родные места и здесь открыл свое собственное дело. До войны он кое-как сводил концы с концами; работал иногда с подмастерьем, а иногда с напарником — в зависимости от того, какая подвернется работа. В 1939 году был призван в армию в чине капрала. После одной удачной разведки в Сааре его произвели в сержанты и наградили крестом за боевые заслуги. К моменту поражения Франции он находился в роте сенегальских стрелков. Попав во время отступления под бомбежку, Констан был ранен и помещен в больницу. Оттуда его выписали в середине лета. Вернувшись снова в родные края, он застал дом пустым: за месяц до этого умерла его жена. Оставшись без семьи и без работы, он одним из первых вступил в ряды Ф.Т.П. У Констана имелся военный опыт и были организаторские способности, он отличался хладнокровием и выдержкой. Все это в соединении с неиссякаемой энергией сделало его одним из организаторов батальона. Его назначили комиссаром по материальному обеспечению. Констан отвечал за снабжение батальона оружием и боеприпасами, военным снаряжением, обмундированием, ведал транспортом и всеми вспомогательными службами. Всегда выдержанный и спокойный, он пользовался всеобщим уважением и считался добрым малым. Но в то же время этот толстощекий добряк с уже наметившимся брюшком сумел не раз показать себя настоящим солдатом.

— А капитан Констан? — продолжал разговор Пайрен.

— Я не капитан.

— Ты, как и я, выполняешь обязанности офицера. Если мне надо будет отлучиться из батальона, тебе придется взять на себя командование.