Жан Лаффит - Командир Марсо

Тем временем Роже Беро — а это действительно он — вместе со своими двумя товарищами — маленьким Портосом и юным Арамисом — уже подходит к церкви.

— Они, верно, идут к Пейролям, — говорит кто-то, заметив, что партизаны сворачивают в маленький переулок между булочной и кафе Тайфера.

— Зачем им понадобилось устраивать этот парад? — ворчит налоговый инспектор Костдуа, обращаясь к мяснику Мерло. — Вот такие-то выходки и навлекают на нас беду.

Мерло, хотя иногда и снабжает мясом отряды маки, не склонен компрометировать себя публично ни в ту, ни в другую сторону. Поэтому он только пожимает плечами.

Впрочем, вновь прибывшие, кажется, не собираются больше привлекать к себе внимания. Перекинувшись несколькими словами с Фернандой Пейроль, они входят в булочную. Ясно, они пришли за хлебом… Теперь никто больше не обращает на них внимания. Только ватага мальчишек слоняется поблизости в надежде получше рассмотреть партизан.

Но от этого Роже Беро не менее горд возложенной на него миссией. Вчера вечером Констан вызвал его в штаб сектора.

— Ты знаешь Пейроля, булочника в Палиссаке?

— Он мой старый товарищ по полку. Его брат в одной группе со мной.

— Тем лучше. Тебе придется навестить его.

— Ну, это проще простого.

— Ты должен добиться, чтобы он увеличил нам поставки хлеба.

— Это ему нелегко будет сделать. К тому же он на заметке у немцев.

— Надо убедить его во что бы то ни стало.

— Сделаю все, что смогу.

— Непременно добейся успеха. Сегодня вечером штаб сектора переезжает на новое место, по ту сторону Палиссака. Там прекрасные позиции, но мы удержимся на них только в том случае, если будет обеспечено снабжение. Это в данный момент для нас чрезвычайно важно…

В пекарне Жозеф Пейроль — наполовину голый и все же весь мокрый от пота — закладывает в печь большие круглые хлебы по десять фунтов каждый. По всей пекарне разложены соломенные маты с приготовленным к выпечке тестом. Подмастерье Пейроля, мальчик лет пятнадцати, накладывает хлебы один за другим на большую круглую лопату, а сам булочник, нагнувшись, ловко всаживает их на лопате в печь.

— Эй, поберегитесь там, сзади! — кричит Пейроль, ставя очередной хлеб в печь. Не оглядываясь, он рывком вытаскивает из печи лопату.

Беро, а за ним и два его приятеля подходят к нему.

— А, это ты, Роже, — говорит, все еще не оборачиваясь, булочник. — Станьте там, в углу. Прошу меня извинить. С такой мукой, какую поставляют теперь, нельзя задерживать сырое тесто, иначе оно опадет, а я не поставил в печь и половины хлеба.

— Делай свое дело, не торопись.

— Ну, как там мой братишка?

— Прекрасно. Уже три дня, как вернулся в группу. Рана оказалась не опасной. Простая царапина и уже зажила…

— Эй, Рауль, — кричит булочник, — пошевеливайся, черт побери!! Разве не видишь, что я жду?

Арамис и Портос отодвигаются в сторону, чтобы не мешать подмастерью булочника, который мечется, как чертенок.

— Хотелось бы с тобой поговорить, — начинает Беро.

— Слушаю тебя.

Роже вопросительно кивает головой в сторону юного подмастерья, наклонившегося поднять хлеб.

— Нет, вы только поглядите на это добро! Посмотрите на эту дрянь! Просто мерзость какая-то! — вдруг расходится Пейроль при взгляде на потекшее с лопаты тесто.

Он сажает хлеб в печь и, продолжая ругаться, с остервенением скоблит лопату. Потом, как ни в чем не бывало, поворачивается к трем приятелям.

— Можешь смело говорить все что хочешь, — заявляет он, — это мой племянник.

— Ты, верно, догадываешься, зачем я пришел?

Булочник с преувеличенным вниманием засовывает в печь лопату и говорит равнодушным тоном:

— Я могу поставлять вам еще от восьми до десяти буханок в день.

— Но этого мало, старина! Нужно еще столько же.

— Слушай, Роже, ты ведь меня знаешь; при всем желании я не могу дать больше…

И вдруг он снова начинает кричать и жаловаться:

— Найдите мне зерна или заставьте мельника давать мне больше муки! Сам я не могу больше достать! Уверяю тебя… Я предпочел бы быть на вашем месте, в маки! В самые ближайшие дни меня здесь так хватят по затылку, что дух вон. Боши уже сожгли одного моего приятеля возле Нонтрона…

— Не горячись, дай я тебе все объясню…

— Я ведь поставляю вам ежедневно целую печь!…

— Кому нам?

— Вам всем. Считай сам: двадцать буханок по десять фунтов для Констана, десять для парней Лусто, четыре-пять здесь, четыре-пять там…

— Очень может быть. Но из всего этого для нас идет только двадцать. А Констан послал меня сказать тебе, что ему нужно сорок.

— Невозможно. Другим тоже ведь есть надо.

— А если тебе дадут зерна?

— Как в прошлый раз, так, что ли?

— Ты ведь тогда получил!

— Да, получил один грузовик зерна. А ты знаешь, надолго ли мне хватает грузовика? На неделю. Если бы мельник и я не изворачивались, вы бы эти два месяца не очень-то много хлеба видели.

— Бастид нам всегда говорил, что на тебя можно положиться.

— Бедняга! Как мне его жаль…

— Ты бы и ему отказал? Ему?

Булочник делает отчаянный жест, словно готов рассердиться на самого себя.

— Ладно. Передай товарищам, что попытаюсь сделать.

— Сколько? Сорок?

— Сколько смогу.

— Я так и знал, что мы в конце концов поладим.

— Да, только помни, ты у меня не единственный. Я ведь теперь всех кормлю… Куда доставлять?

— В замок Кантамерль, на наш новый КП, недалеко от твоего виноградника.

— Черт! Вы, я вижу, умеете устраиваться. И хозяева согласились?

— Они в Ницце.

— Мне-то наплевать — реквизиция пойдет им только на пользу… Я буду складывать хлеб в хижине около виноградника. Мы с мельником будем приезжать туда два-три раза в неделю. Позаботьтесь об охране.

— Договорились. Как только машина свернет на узенькую тропку, ты даешь три гудка сирены, наши ответят тремя свистками. Если ночью — три сигнала фарами, когда доедешь до перекрестка…

— Ясно. Но не вздумайте разыгрывать из себя вояк и, смотрите, не всадите мне в брюхо очередь из автомата.

— Не беспокойся. Слушай, я заплачу тебе за неделю вперед. Сколько с нас возьмешь?

— Разумеется, по твердой цене. Надеюсь, ты не думаешь, что я жирею на вас? Нет? А вот если вы найдете для меня немного бензину, не откажусь.

— Постараемся раздобыть.

Во время этого разговора булочник кончил сажать хлеб в печь. Прикрыв дверцу, он кладет на место лопату и подходит пощупать тесто в квашне.

— Все в порядке, — говорит он, — у нас, ребята, есть еще время пропустить по стаканчику…

— Только что собирался тебе предложить, — отвечает Роже Беро.

Булочник вытирает пот, льющийся с него ручьями, и натягивает майку. Уходя, он поручает подмастерью:

— Клади по две буханки на просушку. А когда кончишь, приходи выпить с нами аперитива. Да смотри пошевеливайся!