Петр Сергеев - Когда открываются тайны (Дзержинцы)

Китик отрицательно покачал головой.

— За такое дело к стенке поставят. Декрет нужен на это.

Китик взял кормовой мешок, подошел к присмиревшим мужикам, готовым к отъезду.

— К бедноте не прилипай, Тягнырядно, гни свою линию до поры до времени. — И крикнул часовому:

— Отворяй ворота, братишка!..

Сани с легким скрипом выползли за ворота. Вслед за ними ушел со двора госпиталя и Китик с бойцами береговой охраны.

В небе веселее загорались звезды. Морозный ветерок, шедший с Днепра, колыхал ленточки матросских бескозырок.

Начальник Всеукраинской государственной Черноморско-Азовской опытной станции Демидов по профессиональной привычке тщательно сверил утвержденный центром штатный список сотрудников с наличием учетных карточек, аккуратно сложенных в сейфе в алфавитном порядке.

Личное дело профессора Фан дар Флита лежало сверху в пухлой коленкоровой папке с застежками.

Демидов сам дерзал на поприще науки. Правда, это было неофициальное поприще, хотя Демидов посещал лекции того самого университета, где Фан дер Флит заведовал кафедрой. Лавры служителя науки он использовал в качестве фигового листа для прикрытия своего полулегального положения. После получения диплома был командирован в Вену будто бы для совершенствования своих познаний в области международного права. К тому времени на всякое право и на законы он уже имел достаточно пренебрежительные взгляды.

На самом же деле мнимый ученый муж ехал в чужедальние края за сбором сведений военного характера. Когда в России свершилась революция, Демидов углубился на Запад и связал свою судьбу с французской разведкой.

Вскоре после высадки англо-французского десанта на Черноморском побережье бывший поручик Недвигайлов с документами на имя Владимира Николаевича Демидова появился в тылу Красной Армии.

Влиятельным лицом из Высшего Совета Народного Хозяйства Демидов был назначен на пост руководителя опытных станций Черноморского побережья.

Хорошая выучка в разведывательных школах, природный ум и общительность характера сделали свое дело. Демидов вошел в доверие местной власти, пользовался репутацией надежного, делового человека...

Небрежно всклокоченная бородка с редкой проседью и упавшая на высокий лоб копна бурых волос, скрывающих родинку, придавали лицу Демидова вид очень занятого человека.

Как искусный актер, Демидов тщательно готовился к каждой новой роли, к каждому выходу на люди. Его манере говорить, двигаться, умению устанавливать контакты с людьми можно было позавидовать.

...Самонадеянной походкой Демидов приблизился к большому трюмо, искусно вделанному в стену. Он внимательно оглядел себя в несколько необычном для него костюме, предназначенном для нанесения визита человеку, к которому он должен войти в доверие. Рабочая косоворотка, срочно сшитая накануне, как бы меняла облик дворянина Недвигайлова-Демидова.

— Да, жизнь — игра... Сегодня ты, а завтра я! — как бы в раздумье произнес полковник Демидов.

В дверь постучали. Зеркало отразило застывшую в ожидании гримасу хозяина. — Вас, батенька, просто не узнать сегодня: новая рубашка а-ля пролетариат...

Зеркальная гладь отразила человека в черном примятом костюме старинного покроя с белоснежной манишкой, тоже не совсем выглаженной. Это был профессор Фан дер Флит.

— Разве я когда-нибудь походил на человека благородного происхождения? — игриво полюбопытствовал Демидов. — Теперь это считается плохим тоном...

— Владимир Николаевич, вы не забыли отправить в ЧК мою рапортичку о пропуске? Меня это дело заботит. Скоро лед тронется, да и катер почти готов к плаванию...

Демидов едва терпел в своем коллективе чудаковатого, проницательного и не всегда послушного обрусевшего голландца с его идеями исследовать лиман, днепровские плавни, выбрать место для котлована под будущую плотину. И сейчас Демидов, не дослушав Фан дер Флита, запел себе под нос куплет из какой-то оперетки.

— Вынужден вас огорчить, коллега, — небрежно садясь в кресло, вскидывая ногу на ногу, ответил Демидов. — Теперь это дело не входит в компетенцию ЧК. Москва создала здесь специальный орган морской разведки — Особый отдел охраны границ. Все, что касается побережья и территориальных вод, подведомственно этому, с позволения сказать, органу. Вероятно, ваше ходатайство попало в бюро пропусков Особого отдела. Там позволили себе засомневаться в целесообразности ваших научных прогулок в пограничной зоне... Так-с... Единственный человек, в ком они не сомневаются — это я, господин, простите, товарищ профессор.

Демидов протянул руку за лежавшим на столе клочком голубого картона и небрежно подбросил пропуск на своей ладони.

— Это возмутительно! — прошептал профессор.

Демидову показалось, что Фан дер Флит недоволен именно тем, что большевики больше всех доверяют Демидову.

— Я пойду с жалобой сам, — не очень уверенно начал профессор.

— На кого? И куда? Туда, где вас спросят, почему, например, у вас заморская фамилия?

— Но я живу в России полвека. Мое имя — это десятки научных работ, это моя жизнь, в конце концов. Если я правильно понимаю, в России власть труда. Я не против такой власти.

— Их будут интересовать вопросы, — с издевкой продолжал Демидов, — что вы делали в восемнадцатом году при немцах? В девятнадцатом при Деникине? Например, ваша любовь к церкви...

— Но ведь они объявили свободу вероисповедывания?

— На словах! А на деле интересуются, профессор, вашими связями с епископом Прокопием, у которого вы бываете в домашней обстановке. А ведь Прокопий с амвона предает большевиков «анафеме». Это хорошо знают большевики.

Демидов приблизился к замолчавшему Фан дер Флиту.

— Вчера привезли Собинова...

— На гастроли? — оживился Фан дер Флит.

— Да. Будет выступать перед Ревтрибуналом Черноазморей с арией: «Как я бежал от большевиков в Крым к барону Врангелю...»

— У них хватило совести арестовать Собинова Леонида Витальевича?

— Трудящиеся, как видите, могут сплести клетку и для соловьев. Но успокойтесь, коллега. Не время хвататься за голову. Я сделаю все, что в моих силах. Сейчас иду к этому «особому» невежде и буду доказывать необходимость выдачи вам разрешения на экспериментальные работы в море.

В кабинет Бородина вошел дежурный и доложил об очередном посетителе. Донесение пришлось отложить. Бородин по привычке встал, когда посетитель ступил на порог кабинета.

— Демидов, начальник Всеукраинской экспериментальной опытной станции, — бодро представился вошедший.

Сергей Петрович вышел из-за стола и, поздоровавшись, указал на стул. Демидов благодарно кивнул головой.