Юрий Гулин - Пять из шести

Когда я вновь предстал перед генералом, тот по одному моему виду определил, что что-то прошло не так.

– Что, тот же диагноз? – спросил он.

– Не совсем, товарищ генерал.

– Что значит не совсем? Докладывай четко: может она рожать или нет?

– Может, товарищ генерал.

– Вот тут ты ошибся, – хохотнул мой начальник. – Товарищ генерал рожать не может. Ладно, шучу. Если она может, то чего ты-то такой смурной?

– Тут другая проблема, не знаю, как и доложить.

– Да уж доложи как-нибудь, – буркнул генерал.

– Слушаюсь. Она девственница.

– Что?… То есть как это?… Тьфу, ты, вот ведь засада! И что ты собираешься делать?

– Не знаю, товарищ генерал!

– Тебе сколько лет, капитан?

– Двадцать восемь, товарищ генерал!

– И ты до сих пор не знаешь, что в таких случаях делают?

Я не нашелся что ответить. Генерал посуровел лицом.

– Даю тебе, капитан, ровно сутки. Завтра в это же время доложишь… м-да… Короче, ступай и помни: у тебя ровно сутки!

Когда я отвел глаза от монитора, часы на стене моего кабинета показывали 19-50. Теперь я знал новое слово "дефлорация" и все что с ним связано, но понятия не имел, как этими знаниями распорядится в одном конкретном случае. А что если?…

Открывшая дверь девушка была одета в тренировочный костюм и смотрела на меня безо всякого интереса.

– Капитан Максимов, представился я. – Я вам звонил…

– Да, я помню, – равнодушно сказала Катя-Маша и посторонилась, – проходите.

…– Вот такая с вашей сестрой приключилась история. И теперь кроме вас никто помочь ей не сможет.

– Ей или вам? – уточнила Катя-Маша.

– Нам тоже, но в первую очередь ей. Поверьте, это нет пустые слова.

Девушка задумчиво опустила голову, я приготовился терпеливо ждать. Через некоторое время Катя-Маша голову подняла.

– Хорошо, я согласна помочь сестре и вам. Когда вылетать?

– В ближайшее время, сразу после того как вы пройдете необходимый инструктаж. Но это еще не все.

– Что еще? – удивилась она.

Я набрал в грудь воздуха и выпалил:

– Вы девушка, а лететь должна женщина.

Она слегка покраснела и поморщилась, как будто я сказал что-то очень неприличное и для нее крайне неприятное, – так ведь так оно, видимо, и было – потом на ее лице появилась легкая усмешка.

– Понятно… – протянула она. – Ну, хорошо. Раз должна лететь женщина, значит, она и полетит.

– Не понял… – вырвалось у меня.

Легкая усмешка превратилась в явную.

– А вам ничего и не надо понимать. Этот вопрос я решу без вашего участия. Или у вас есть возражения?

– Нет, – произнес я, испытывая крайнюю неловкость. – Но что я доложу начальству?

– Так и доложите: девушка согласна – полетит женщина.

На следующий день я в точно назначенное время стоял перед генералом.

– Ну, что, капитан, решил вопрос?

– Так точно, товарищ генерал! Остроухова дала согласие. Проблема устранена. Можно забрасывать!

– Вот видишь, капитан, – честно говоря, генеральский тон мне совсем не понравился, – можешь ведь, когда захочешь. Теперь, если случится нечто подобное, буду знать, кому поручить. Свободен!

Екатерина Вяземская

Стоящая на пороге гостиничного номера женщина, глаза которой прикрыты солнцезащитными очками, совсем не похожа на мою сестру. Если бы не маячивший за ее спиной Альварес я бы посчитала, что сеньора ошиблась номером.

– Здравствуй, Маша, – произнесла женщина совершенно незнакомым голосом.

Тут я вовсе растерялась. Ведь наши с Катей голоса были так же неотличимы, как и наша внешность. Поэтому мое – Здравствуй… – прозвучало крайне неуверенно. Женщина покачала головой и удалилась в ванную. Я посмотрела на Альвареса. Он пожал плечами:

– Честно говоря, я и сам в недоумении, но это именно та женщина, которую прислала Москва. В этом можешь не сомневаться.

А я не могла и продолжала сомневаться до тех пор, пока из ванной не выпорхнула моя обожаемая сестричка. Альварес сначала с удивлением, а потом с умилением следил за тем, как мы несколько минут, смеясь, кружили в центре комнаты, то смыкая, то размыкая объятия. Когда мы, наконец, плюхнулись прямо на кровать и две разом на него выразительно уставились, Альварес поднялся с кресла и со словами "Пойду, пройдусь" покинул номер.

Я специально время не засекала, но думаю, что не менее получаса мы проболтали о вещах сугубо личных и к данному повествованию отношения не имеющих. И лишь потом Катя рассказала, как ее пригласили на "Латинское танго".

…– Что вот так прямо и приказал потерять невинность? – давясь от смеха, спросила я.

– Не то чтобы приказал, скорее предложил. И прекрати смеяться! – воскликнула Катя.

– Извини. А свои услуги он не предложил?

– Какое там. Он и фразу-то из себя еле выдавил. Сидел весь красный.

– А ты, можно подумать, не покраснела.

– Ну, я-то от неожиданности.

– И что потом?

Катя пожала плечами.

– А ничего. Посидела. Подумала. И решила. Такое ведь раз в жизни происходит. Не у врача же мне, в конце концов, женщиной становиться? И раз не могу я это сделать с мужчиной, которому нравлюсь я, то надо сделать это с мужчиной, который нравится мне. Привела себя в надлежащий вид и отправилась на охоту.

– А на кого хоть охотилась-то?

Катя назвала имя.

– Да ты что?! И где ты его нашла?

– Ну, это не фокус. Он человек публичный от народа не прячется. Другое дело, попасть в места, где он тусуется не просто, но с этой задачей я справилась. Остальное было уже не так сложно.

– Ну, ты даешь, сестричка! – искренне восхитилась я. – И как кумир в постели?

– Ты знаешь, – усмехнулась Катя, – на экране он выглядит более мужественным.

…– Грим совсем не сложный, – говорила Катя, на моих глазах преображаясь в другого человека. – Вот собственно и все, – наложила она последний мазок. – Теперь парик. Ну, как?

Я критически осмотрела сестру.

– Теперь я понимаю, почему на тебе были темные очки. Взгляд тебя выдает.

– Очки нужны для подстраховки, – опровергла мое мнение Катя. – А взгляд преображают контактные линзы. Они изготовлены по особой технологии: меняют не только цвет, но и выражение глаз. – Она ловко надела линзы. – Смотри!

Да, теперь от истиной Катиной внешности не осталось и следа.

– И еще походка. Ну, тут тебе придется потренироваться.

– А что ты сделала с голосом? – спросила я.

– Я – ничего. Это умельцы из спецмастерской постарались. Надеваешь этот шейный браслет… – Катин голос сразу стал другим, – и говоришь не своим голосом. Попробуй.

Я попробовала. Браслет действительно действовал на связки и менял голос до неузнаваемости. Но менялся ли он у меня так же как у Кати? Мы провели эксперимент: записали по очереди измененные браслетом голоса на диктофон. Отличить их было невозможно.