Юрий Гулин - Пять из шести

"Значит, мои догадки были верны! – молнией пронеслось в мозгу Бухлова. – Я вплотную соприкоснулся с государственной тайной и меня решили укоротить. Спасибо, не убили. И что теперь делать? На терроризм этот пшик в электричке, ими же, наверняка, и устроенный, конечно, не тянет, но с таким "хвостом" редакторы могут побояться иметь со мной дело. Придется соглашаться на их условия. А там – поглядим!"

– Я согласен, – выдавил из себя Бухлов.

– Отлично! – улыбнулся незнакомец. – Сейчас закрепим наше соглашение на бумаге. – Он пододвинул Бухлову бланк. – Подпишите!

Бухлов взглянул на бланк и вздрогнул, как от удара током.

– Подписка о сотрудничестве? – хрипло произнес он.

– Она самая! – кивнул незнакомец. – Да вы подписывайте, Бухлов, подписывайте! Поверьте, в роли информатора вы нам не интересны. Но если вы захотите нарушить свое обещание, то эта бумага поставит на вашей журналистской карьере крест. Подписывайте!

Бухлов вздохнул и расписался, где требовалось.

Еременко выслушал доклад Сологуба с каменным лицом.

– Вы сошли с ума? – поинтересовался он у закончившего доклад Сологуба очень спокойным тоном, который не предвещал знающим Еременко людям ничего хорошего.

– Никак нет, товарищ генерал-полковник, – поспешил успокоить начальство Сологуб. – Майор Максимов разработал и провел операцию по личной инициативе, в свободное от службы время, самостоятельно, без привлечения кого-либо из сотрудников.

– А удостоверение сотрудникам полиции он что, "липовое" предъявил? – грозно спросил Еременко.

– Так точно! – лихо отрапортовал Сологуб.

– То есть как? – вытаращил глаза Еременко. – Нет, вы точно рехнулись. А если бы там "липу" распознали?

– Это в "задрюпинском"-то отделении? – удивился Сологуб. – Шутите, товарищ генерал-полковник.

– Ну, да, – смущаясь от нелепого предположения и, одновременно, остывая, произнес Еременко. – Это я погорячился. Ладно. Но ты мне об этом не докладывал!

– Никак нет! – гаркнул Сологуб.

– Что "никак нет"? – удивился Еременко.

– Так точно, не докладывал!

– Ну, что ты, Михаил Иванович, – поморщился Еременко. – Генерал-лейтенант, а шутишь как полковник.

– Виноват.

– Извинения приняты. В следующий раз, прежде чем ко мне идти, потренируйся.

– Есть потренироваться!

– Ладно, – усмехнулся Еременко. – Присаживайся, Михаил Иванович, – все это время Сологуб стоял навытяжку подле стола. – Рассказывай, зачем вся эта кутерьма понадобилась.

"Пронесло!" – с облегчением подумал Сологуб, присаживаясь на краешек стула.

– Ну? – поторопил его Еременко.

– Как мы с вами и предполагали, Петр Петрович, – начал Сологуб, – операция по внедрению Ларисы Максимовой в окружение Екатерины Вяземской была проведена ее матерью успешно. И как-то в разговоре Екатерина обмолвилась, что их с мужем достает некий назойливый журналист. Майор Максимов без труда узнал и имя этого журналюги, и то, что именно он является автором той скандальной статьи, из-за которой у него с погона слетела звездочка.

– Не угомонился, значит, на том писака, – сквозь зубы произнес Еременко.

– В том-то и дело, – подхватил мысль Сологуб. – И решил Максимов разом двух зайцев пострелять: и Вяземских от докуки избавить, и за Контору посчитаться…

– Но-но, ты это брось, – перебил Сологуба Еременко. – Или ты, – он подозрительно посмотрел на генерал-лейтенанта, – считаешь, что Максимова за сей подвиг к правительственной награде представить следует?

– Нет, этого я не считаю, – заверил начальство Сологуб, был помилован и поощрен на продолжение рассказа. – А вот награда от Вяземского, в виде дружбы, ему, я полагаю, положена.

– То, что полагаешь ты, это одно, а что полагает сам Вяземский?

– Поживем – увидим, – пожал плечами Сологуб.

– То есть, ты полагаешь, что я теперь как бы Максимову должен?

Катя пожала плечами.

– Ну, не то чтобы, но, вроде как, и да. Мы должны.

– А не кажется тебе, – прищурился Старх, – что эта услуга нам, как бы это помягче выразиться, навязана?

– Нет, не кажется, – тряхнула головой Катерина. – Я в этом нисколько не сомневаюсь. Однако ценность услуги это ничуть не снижает.

– А ничего, что ты сама, и совсем недавно, не рекомендовала мне иметь каких либо отношений с Максимовым?

– Тогда я пеклась исключительно о твоих интересах, – уверено ответила Катя.

– А сейчас?

– И сейчас, – не меняя тона, сказала Катя. – Или ты начал во мне сомневаться?

– Нет, нет, – поспешил уверить жену Старх. – Все очень логично и, главное, последовательно.

– Рада, что ты это понимаешь! – поставила точку Катя.

Старх не выдержал и рассмеялся. Катя некоторое время крепилась, но потом тоже фыркнула.

Потом они сидели рядышком на диване. Голова Кати покоилась на плече мужа. Старх рассуждал:

– Пригласим Максимовых в гости. Ты приготовишь вкусный обед… Что-то не так? – спросил Старх, почувствовав, как Катя завозилась у него под боком.

– Все так, милый. Только пригласим мы их в хороший ресторан, где и угостим вкусным обедом.

– Точно! – поддержал жену Старх. – Так будет гораздо лучше. И выберем ресторан с караоке.

– Непременно, милый, – промурлыкала Катя.

– А потом я расскажу Геннадию – так, кажется, зовут Максимова? – про ту бумагу, которую я утаил.

– На фига? – поинтересовалась Катя. – Дело, конечно, твое, но зачем так торопиться? Познакомься поближе. Если решишь, что он достоин дружбы, тогда все ему и выложишь.

– А чё не сразу? – лениво поинтересовался Старх.

– После того, как ты покажешь ему бумагу, твое участие в операции станет свершившимся фактом. Усек?

– Усек, – не очень уверено ответил Старх.

– Товарищ генерал-лейтенант, майор Максимов по вашему приказанию прибыл!

– Здравствуй, Гена, – Сологуб с интересом смотрел на вытянувшегося майора.

– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант!

Сологуб укоризненно покачал головой.

– Не здравия ты мне желаешь, Гена, – погибели ты моей хочешь. Чего раскричался-то?

– Так ведь… – растерянно начал майор и замолк.

– Как "так" и что "ведь"? – строгим голосом спросил Сологуб. – Ты кроме меня и себя кого-нибудь еще в кабинете видишь?

– Никак нет!

– Может, ты думаешь, что мой кабинет "слушают"?

– Никак нет, – упавшим голосом повторил Максимов.

Майор никак не мог привыкнуть к генеральским, как тот сам их называл, "загибулинам". А Сологуб очевидно наслаждался его растерянностью.

– Никак нет, – передразнил он майора. – Генерал к нему по имени, с душой, а он "никак нет", не стыдно?

– Так точно! – вырвалось у майора, но он тут же поправился: – Стыдно, Михаил Иванович, виноват…

– Другое дело, – добродушно буркнул Сологуб. – Проходи, присаживайся.