Сергей Гомонов - Душехранитель

Трубку сняла женщина и убитым голосом спросила:

— Вы — Игорь? Ей совсем плохо. Вообще по гороскопу у нее сегодня тяжелый день. Но я разволновалась, больно уж она плоха…

Когда она примолкла, чтобы высморкаться, Игорь осведомился:

— Извините, но нельзя ли… эт самое… поподробнее?

— Поподробнее?

— Ну, ясно дело. Че у вас там стряслось?

— Конечно, Игорь… Игорь?…

— Семенович.

(« А что? Пусть уважают! Не всю ведь жизнь ему теперь в «гариках» бегать ».)

— Игорь Семенович, — женщина тяжело запыхтела в трубку, снова хлюпнула носом и наконец стала объяснять: — Моя дочка Оля больна.

— Сколько ей лет? — ввернул он, чтобы казаться компетентнее.

— Шесть.

— Угу. И что Оля?..

— Месяц назад она стала дергать головой. Как-то не так, и часто… Я ее сначала ругала, чтоб не баловалась. Потом гляжу — а она это ж не нарочно. Знаете, будто воротник мешает. Два дня дергалась, потом перестала, я уж и забывать про то… грешным-то делом… начала… А тут простыла по слякоти, грипп зацепила где-то. А как на поправку пошла — так все обратно стала головой вращать. И еще хужее: глаза подкатывает, смехом захлебывается. А если куда пойдет — обязательно все перевернет. И не говорит совсем.

— А раньше говорила? — уточнил Гарик.

— Еще как! А теперь мычит только…

— Вы это… К врачу как?.. Ну, обращались? — для подстраховки спросил он.

Новоявленный «экзорцист» не ожидал, что с самого начала на него повалятся такие странные и тяжелые случаи.

— К врачу?! — с отчаяньем заорала в трубку женщина. — Да эти врачи мою сестру с ног до головы исполосовали! Она у них под ножом померла. Чтобы я… Олю?! Им?! Да и батюшка мне сказал, что это злой дух!

— Какой батюшка? — не понял Игорь.

— Наш поп, к которому я Ольгу водила. Отец Савелий. Он сразу определил, что в нее вселился бес! Вы приедете, Игорь Семенович? Христом-богом прошу! На вас вся надежда! — она снова приготовилась рыдать, а потому Гарик спешно вставил:

— Скажите адрес и как добраться.

Несмотря на поздний час, он поехал «по вызову». Его встретила маленькая высохшая женщина с полубезумными глазами и висящим на впалой груди крестом. Едва открыв гостю дверь, она убежала. Впрочем, даже будь Игорь вором, красть отсюда было нечего.

Под ногами все время путались кошки, какая-то рыжая собачонка с пронзительным лаем, валявшиеся где попало обгрызенные куриные кости. Запах в квартире стоял нестерпимый.

Женщина снова появилась. Когда они разговаривали по телефону, Гарик, слыша ее голос, не дал бы клиентке больше тридцати, но сейчас, при виде этих кудрявых, посеченных, посеребренных сединой волос цвета «перец с солью», добродушного, но съеженного преждевременными морщинами лица, изуродованных работой «запущенных» рук, передумал и прибавил еще лет пятнадцать, а то и двадцать.

— Молчи! — прикрикнула хозяйка на собаку, но псина залилась еще более громким и визгливым лаем. — Пойдемте, што стоите?

— Чтобы… эт самое… чтобы ваш крокодил меня не съел…

— Муська, засранка, снова посреди коридора нагадила?!! — кошка, которая, вероятно, значилась в списке жильцов как «Муська», поспешила удрать из прихожей подобру-поздорову. — Ну, подожди у меня, стерва, — и женщина открыла перед Гариком облезлую дверь.

Комната походила на келью религиозного фанатика. Вся она была увешана распятьями, иконами и заставлена множеством похожих на макароны церковных свечей (« Если бы их продавали на вес, то пара килограммов здесь точно будет », — подумал Гарик).

В углу стояла детская деревянная кроватка, слишком маленькая для своей обладательницы. Мышцы лица, руки и ноги девочки находились в беспрестанном движении. Иногда казалось, что она проделывает все это нарочно, с какой-то непонятной, одной ей ведомой целью. Но первоначальное чувство, что это — дурацкий розыгрыш, сменилось ужасом, когда Оля, мыча, вдруг без помощи рук и ног начинала корчиться и подпрыгивать в кроватке, едва не вылетая из нее через верх.

— Батюшка сказал, что это — во искупление наших грехов…

Игорь криво усмехнулся:

— А к другому батюшке вы не пробовали?

— Да Господь с вами! Отец Савелий истинную правду сказал: Ольгу я без отца вырастила. Нельзя было этого делать! Грех великий прелюбодеяния затеяла, одна боялась на старости лет остаться… Вот и расплата, што только о себе тогда думала… Оля, это хороший дядя, слышь меня? Он тебе поможет! Ты верь ему, слышь?.. Ты не трепыхайся, сдержись, а!

Лицо девочки неестественно, судорожно покривилось, она замычала, засмеялась и подпрыгнула на месте, ударившись головой о деревянные прутья.

— И переложить никуда нельзя: отовсюду падает, — пожаловалась женщина. — Ой, погодите, Игорь Семенович! За святой водой сбегаю. И ведь забыла же, а!..

В который раз подивившись российской национальной безалаберности (пригласить в дом незнакомого человека, оставить его сначала одного в коридоре, потом — один на один с ребенком), Гарик наклонился к Оле:

— Эй! Тебе совсем плохо?.. Ну, я и попал, бляха-муха!..

Он достал из кармана молитвенник, купленный по случаю на барахолке, принялся бубнить, абсолютно не вдумываясь в смысл прочитанного. Мамаша принесла освященную воду, встала в сторонке, скукожилась.

Одолев полкниги, Гарик поднялся. Женщина торопливо полезла в карман, вытащила оттуда дореволюционного вида кошелек, расшитый блеклым пластмассовым бисером.

— Че я вам должна, Игорь Семенович?

— Ниче! — буркнул Игорь, — Кто уже лечил ее?

(« Сколько таких же, как я, шарлатанов побывало в этой квартире до меня? »)

— Был один экстрасенс. Знаменитый, с Донбасса. Говорят, мужчины — они в этом отношении сильнее, смыслят больше… Он сказал, что Оленьку мне сглазили, что у нее очень большая энергетическая дыра в районе третьей чакры. Посоветовал экзорциста. Да и батюшка Савелий против изгнания не был…

— Понятно. Я сейчас к вам… это самое… ребят своих подгоню. Вы не бойтесь, впустите их.

— А это дорого?

— Бесплатно.

— И все ж, че я вам должна?

— Я на «тимуровских» началах. Гусары… того-этого… денег не берут. После первого сеанса…

— Значить, после второго?

— Ага.

Игорь спустился вниз, дошел до первого же телефона-автомата и вызвал девочке «неотложку». Только затем с чувством выполненного долга он зашагал домой.

Не жалея ногтей, Рената сколупывала жесткую кожуру с печеных картофелин. Из раскрытой машины доносилась эстрадная музыка, Саша подкачивал колесо. Все тихо и мирно. Казалось, это просто влюбленная пара выехала за город на пикничок. Никакой стрельбы, никаких погонь…

Девушка сполоснула руки, поливая себе из пластиковой бутылки, и, щурясь, посмотрела в яркое безоблачное небо. Природа наконец-то вспомнила о бабьем лете, оживилась, дала волю солнцу. Если бы не прохладный осенний ветер, то сейчас было бы жарко.