Жюль Верн - Жангада. Кораблекрушение Джонатана.

Некоторые из его поздних романов написаны в форме прозрачной аллегории, наводящей на мысль о враждебности существующих общественных порядков цивилизации и прогрессу. В сатирических, гротескных тонах он изображает соперничество между долларом и фунтом стерлингов, пагубную власть золота и погоню за наживой, грандиозные мошенничества и неслыханные финансовые аферы.

Озлобленные маньяки, незадачливые диктаторы, сумасшедшие ученые, отдающие свои изобретения извергам, беснуются на страницах его книг. Карикатурные образы глупых миллионеров, алчных дельцов, беззастенчивых демагогов, наглых политиканов переходят из романа в роман.

Сама действительность давала ему новые темы, подсказывала фантастические замыслы, дарила поразительные сюжеты. Достаточно только упомянуть такие произведения, как «Вверх дном», «Плавучий остров», «Флаг родины», «В погоне за метеором», «Необыкновенные приключения экспедиции Барсака».

Среди этих поздних романов «Кораблекрушение «Джонатана» выделяется политической целеустремленностью, беспощадными обличениями буржуазных правопорядков и государственной системы в целом.

Действие, как и в «Жангаде», происходит в Южной Америке. Но на этот раз — на широте мыса Горн, где сливаются воды двух океанов и только в редкие дни не бывает сильных бурь.

В 1870 году, за десять лет до начала событий, на одном из островов Магальянеса нашел себе прибежище одинокий скиталец. Индейцы называют его Кау-джер, что означает «друг», «покровитель». Этот человек располагает неограниченными средствами, но довольствуется жалкой хижиной и добывает пропитание охотой. Он всесторонне образован, сведущ в медицине и так свободно владеет многими языками, что любой европейский моряк принял бы его за соотечественника. Но он избегает встречаться с белыми, предпочитая общество полудиких туземцев.

Настоящее имя и национальность Кау-джера неизвестны. Его образ окружен ореолом таинственности. Последний из романтических героев «Необыкновенных путешествий», он походит на капитана Немо и Робура.

Если капитан Немо, отказавшись от тяжести «того отвратительного гнета, который называется законами общества и который люди в своем ослеплении принимают за свободу», пытается найти успокоение в глубинах моря, то Кау-джер обрекает себя на добровольное отшельничество на отрезанном от мира клочке суши. Но и тот и другой — революционеры в прошлом — не могут бездействовать, когда их призывает нравственный долг. Немо приходит на помощь восставшему Криту, Кау-джер беззаветно служит «самым обездоленным из людей» — индейцам Огненной Земли и архипелага Магальянес.

Кау-джер — анархист. Его девизом является «знаменитая формула, содержащая в четырех словах сущность этого учения: «Ни бога, ни властелина». Любую форму власти, на каких бы принципах она ни основывалась, он считает противной человеческому естеству. Но, в отличие от анархистов действия — «приверженцев кинжала и бомбы», он относится к группе «мечтателей». Не в силах смириться с законами, попирающими свободу личности, Кау-джер почел за благо добровольно исключить себя из общества. Это и заставило его бежать на край света в поисках «ничейной» земли.

В представлении Жюля Верна, далекого от революционных теорий, анархисты мало чем отличаются от социалистов. В действительности же анархизм глубоко враждебен научному социализму, и это доказывали Маркс и Энгельс, неустанно разоблачая Бакунина [52] М. А. Бакунин — русский революционер, один из идеологов анархизма. и его сторонников, немало повредивших международному рабочему движению.

Требование анархистов — немедленно уничтожить всякую власть и всякие законы, ликвидировать государство и управленческий аппарат, юстицию и охрану порядка — не имеет ничего общего с научным социализмом.

Государство со всеми его институтами будет существовать до тех пор, пока не восторжествует коммунистический строй. Изобилие материальных благ («от каждого по способностям, каждому по потребностям») и высокий уровень общественного сознания сделают возможным, при отсутствии враждебного окружения, заменить государственную власть менее сложными формами учета, контроля, распределения.

Если марксисты понимают под свободой осознанную необходимость, то есть полное слияние интересов личности с интересами общества, то анархисты считают личность свободной от каких бы то ни было ограничений. И неудивительно, что под флагом анархизма выступали не только честно заблуждающиеся революционеры, но и разные темные личности, не исключая уголовных элементов. Тем самым анархизм еще больше себя дискредитировал.

И это как раз Жюль Верн правильно понял. Благородному Кэу-джеру противопоставлены два авантюриста — Фердинанд Боваль и Льюис Дорик. Занимаясь вымогательствами, они подводят под это «теоретическую базу»: все принадлежит всем, и ничего — каждому. Их главный козырь — псевдореволюционное фразерство. Верно уловлены и демагогические приемы, с помощью которых проходимцы, выдающие себя за социалистов, втираются в доверие народных масс.

Легко себе представить, какой бы воцарился хаос, если бы анархистам удалось «взорвать» государство и установить «безвластие»!

После Бакунина анархистское движение возглавил известный русский ученый и революционер князь Г. А. Кропоткин. Выходец из аристократической семьи, он мог бы претендовать на высшие чины и звания, мог бы сделать блестящую карьеру, если бы не объявил себя врагом деспотизма и не откололся от своей среды. Как ученый, он получил популярность географическими исследованиями Сибири, как теоретик анархизма — многочисленными полемическими статьями. Несмотря на то что его ложные взгляды вызывали обоснованную критику, Кропоткин упорно стоял на своем. Подвергаясь постоянным преследованиям, переезжая из страны в страну, он не прекращал научной работы и продолжал вербовать приверженцев.

Один из его близких друзей, знаменитый французский географ и революционер-анархист Элизе Реклю, был хорошо знаком с Жюлем Верном. Многотомный труд Реклю «Земля и люди. Всемирная география», написанный при участии Кропоткина, служил Жюлю Верну настольным справочником. Вполне возможно, что автор «Необыкновенных путешествий» встречался и с Кропоткиным.

Незаурядная личность русского революционера угадывается и во внешнем облике Кау-джера (художник Ру, иллюстрировавший книгу, подчеркнул портретное сходство), и в его суждениях, частично почерпнутых из сочинений Кропоткина, и даже в рассказе о его прошлом: «Отпрыск царствующей династии могущественной северной державы, предназначенный с самого рождения повелевать людьми, Кау-джер вырос у подножия трона. Но судьба, любящая иногда такие шутки, наделила сына цезарей мятежной душой анархиста».