Жюль Верн - Жангада. Кораблекрушение Джонатана.

— Да! Не меньше года…

Жоам снова сел, не договорив. Усилием воли он взял себя в руки. Непонятное волнение, вызванное словами его жены, прошло. Мало-помалу он успокоился, взглянул на Якиту и, задумавшись, долго глядел на нее. Якита снова взяла его за руку.

— Милый Жоам, — молвила она, — неужели я ошиблась? Разве ты сам не думал, что рано или поздно этот брак совершится и принесет счастье нашей девочке?

— Да… — проговорил Жоам. — Это так!.. Несомненно!.. Однако, Якита, эта свадьба… эта свадьба, которую все мы предвидели, состоится когда? Скоро?

— Мы назначим ее, когда ты захочешь, Жоам.

— И мы отпразднуем ее здесь… в Икитосе?

Этот вопрос дал Яките возможность высказать свое давнишнее горячее желание. Однако она сделала это не без некоторой, вполне понятной, робости.

— Послушай, Жоам, — начала она, немного помолчав. — По поводу этой свадьбы у меня есть план, который, я надеюсь, ты одобришь. За двадцать лет нашей жизни с тобой я не раз просила тебя свезти нас с Миньей в провинции Нижней Амазонки и в Пара, где мы никогда не бывали. Заботы о фазенде и разные дела, требовавшие твоего постоянного присутствия, до сих пор не позволяли тебе исполнить нашу просьбу. Отлучка даже на несколько дней могла повредить твоим делам. Но теперь они идут так хорошо, как мы и мечтать не могли, и если для тебя еще не настало время полного отдыха, то ты можешь позволить себе передышку, хотя бы на несколько недель.

Жоам Гарраль ничего не ответил, но Якита почувствовала, что рука его дрогнула в ее руке, как от внезапной боли. Однако губы Жоама тронула легкая улыбка, словно он молча приглашал ее закончить свою мысль.

— Жоам, — продолжала она, — вот возможность, какой нам больше никогда не представится. Ведь Минья выйдет замуж, покинет нас и будет жить далеко! Это первое огорчение, которое нам доставит наша дочка, и у меня уже сжимается сердце, как только я подумаю о близкой разлуке. Так вот, мне хотелось бы проводить ее до Белена. Разве тебе самому не кажется, что нам следует познакомиться с матерью ее мужа, которая заменит ей меня, с той, кому мы доверим нашу дочь? Да и Минья не хотела бы огорчать госпожу Вальдес, отпраздновав свадьбу без нее. Если бы в ту пору, когда мы поженились с тобой, милый Жоам, твоя мать была жива, ты, наверно, тоже хотел бы, чтобы она присутствовала на нашей свадьбе!

При этих словах Жоам Гарраль снова сделал невольное движение.

— Друг мой, — снова заговорила Якита, — как бы мне хотелось вместе с Миньей, нашими двумя сыновьями и с тобой посмотреть родную Бразилию, спуститься по этой прекрасной реке до провинций на морском побережье! Мне кажется, что там разлука с дочерью будет мне не так горька. Вернувшись, я смогу мысленно увидеть ее в том доме, где она найдет вторую мать. Мне не придется представлять ее себе в неведомом краю. И я не буду чувствовать себя совсем чуждой ее жизни.

На этот раз Жоам пристально глядел на жену; он долго не спускал с нее глаз, но по-прежнему не произносил ни слова.

Что происходило в его душе? Почему не решался он исполнить такую законную просьбу, сказать «да» и доставить живую радость своим близким? Забота о делах не могла быть достаточно веской причиной. Несколько недель отлучки им бы не повредили. Управляющий мог на время заменить его без ущерба для фазенды. И тем не менее он все еще колебался.

Якита взяла руку мужа в свои и нежно сжала ее.

— Милый Жоам, — сказала она, — моя просьба — не каприз. Нет! Я долго ее обдумывала, и если ты согласишься, то осуществишь мою заветную мечту. Дети знают о нашем разговоре и тоже присоединяются к моей просьбе. Минья, Бенито и Маноэль просят нас с тобой поехать с ними. Доставь же им эту радость! Я добавлю еще, что, нам кажется, лучше отпраздновать эту свадьбу в Белене, чем в Икитосе. Это будет на пользу нашей девочке, введет ее в общество, упрочит ее положение. Если она приедет с родителями, то не будет часть ее жизни.

Жоам Гарраль облокотился на стол и закрыл лицо руками, словно хотел собраться с мыслями, прежде чем ответить. По-видимому, его мучили сомнения и он старался их преодолеть; жена ясно чувствовала его тревогу, но не понимала ее. На его лице отражалась тайная борьба. Взволнованная Якита почти раскаивалась, что затеяла этот разговор. Ну что ж, она подчинится любому решению Жоама. Если эта поездка ему тяжела, она откажется от нее и никогда больше не предложит ему покинуть фазенду, никогда не спросит о причине его непонятного отказа.

Прошло несколько минут. Жоам Гарраль встал и, не оборачиваясь, подошел к двери. Казалось, он бросает прощальный взгляд на прекрасную природу, на этот уединенный уголок, где целых двадцать лет оберегал счастье всей своей жизни.

Потом он медленно вернулся к жене. Лицо его приняло совсем иное выражение: так выглядит человек, когда после мучительных колебаний приходит к важному решению.

— Ты права! — твердо сказал он Яките. — Эта поездка необходима. Когда ты хочешь ехать?

— Ах, Жоам! Милый Жоам! — воскликнула Якита, просияв от радости. — Как я тебе благодарна! И за себя и за детей!

И слезы умиления выступили у нее на глазах, когда муж прижал ее к сердцу.

В эту минуту в саду у дверей дома послышались веселые голоса.

Минуту спустя на пороге появились Бенито и Маноэль, а за ними и Минья, вышедшая из своей комнаты.

— Дети! Отец согласен! — крикнула Якита. — Мы все едем в Белен!

Жоам Гарраль с сумрачным лицом, не произнося ни слова, принял пылкую благодарность сына и поцелуи дочери.

— А когда вы думаете отпраздновать свадьбу, отец? — спросил Бенито.

— Когда?.. Там будет видно… — ответил Жоам. — Это мы решим в Белене.

— Как я рада! Как я рада! — твердила Минья, совсем как в тот день, когда узнала о предложении Маноэля. — Наконец мы увидим Амазонку во всем ее величии, проследим ее путь по бразильским провинциям! Ах, отец, большое спасибо!

И пылкая девушка, у которой уж разыгралось воображение, позвала брата и Маноэля:

— Пойдем в библиотеку! Возьмем все книги и карты, по которым можно рассмотреть бассейн великой реки! Нельзя путешествовать вслепую! Я хочу не только все видеть, но и все знать об этой царственной реке — самой большой реке на земле!

— Это величайшая река в мире! [10] Утверждение Бенито, правильное в ту пору, когда еще не были совершены последние открытия, теперь не соответствует действительности; по новейшим данным, Нил и Миссури-Миссисипи длиннее Амазонки (прим. авт.). — говорил на другой день Бенито Маноэлю.

Молодые люди сидели вдвоем на берегу Амазонки на южной границе фазенды и смотрели, как мимо них медленно катятся воды, которые берут начало в высоких отрогах Анд и, пройдя восемьсот лье, теряются в просторах океана.