Василий Ефименко - Ветер богов

В отряде все были подавлены случившимся. Такого начала войны никто не ожидал. Полковник Такахаси помчался в штаб армии. Зная суровый и требовательный характер командующего армией генерал-лейтенанта Симидзу, он ожидал для себя самого худшего. В штабе полковник увидел своего коллегу — командира авиаотряда из Бамяньтуня. “У меня всё уничтожено!” — сразу же пожаловался он Такахаси.

Адъютант командующего встретил их неприветливо, но сказал, что они прибыли вовремя — командиры соединений созываются на совещание.

Назад полковник Такахаси возвращался успокоенный. Командующий выразил твердую уверенность, что русские истекут кровью, штурмуя укрепленные районы, грандиозной мощи которых они не представляют. Разгром нескольких авиаотрядов, по его мнению, — это пока что только частный успех. Квантунская армия — самая лучшая в императорской армии — готовит тщательно продуманное и несокрушимое контрнаступление. Боевая выучка войск прекрасная, дух высокий, готовность сражаться непоколебимая.

Такахаси огорчало только то, что он и его коллега выглядели среди других неприглядно, и, вспоминая разнос, который им потом устроил командующий, полковник ежился, как от озноба. Он понимал, что карьера его может плохо закончиться, если отряд, временна переформированный в сухопутную часть, не отличится в предстоящем бою.

Вернулся Такахаси к себе после полудня. Он умолчал о той суровой взбучке, которую получил от командующего армией, и постарался успокоить подчиненных.

— Господа! — решительно заявил он, созвав уцелевших командиров эскадрилий. — Наша доблестная армия с честью выполнит задачи, и враг будет разбит. Но обстановка напряженная и сложная. Русские на нашем направлении штурмуют укрепленные районы в Пограничной, Хутоу и Мишане. Командование готовит контрудар. Командующий армией его превосходительство генерал-лейтенант Симидзу уверен в успехе. Нам, пока не получим новые машины, приказано переформироваться в боевой отряд. Перестраиваться будем по следующему принципу: каждая эскадрилья — усиленный взвод. Обеспечивающие службы составят роту. Сегодня же всем получить стрелковое оружие, боеприпасы. Обучать людей, не теряя времени, не жалея сил. И помнить о маскировке. Я уверен, — закончил он, — каждый из вас выполнит свой долг!

Эдано назначили командиром отделения, в которое вошли оставшиеся в живых летчики и механики его звена. Поздно вечером им выдали карабины, патроны, гранаты, каски, продукты — всё необходимое для стрелка-пехотинца. Спать все улеглись в дубняке, на склоне ближайшей к бывшему аэродрому сопки.

С утра они начали обучаться приемам пехотного боя. Сначала стреляли по мишеням. У Савады результаты были хуже всех. Он виновато протирал очки и сокрушался, что, будучи лучшим механиком, оказался на последнем месте как стрелок. “Атаковали” сопку, рыли окопы, переползали, маскировались. К вечеру все смертельно устали. И каждый с тревогой поглядывал на восток, где второй день шли бои. Русские самолеты над отрядом больше не показывались.

На следующий день разнесся слух, что русские заняли города Пограничная, Дуняин, Мулин. В сторону Муданьцзяна пролетели краснозвездные самолеты. Доносились глухие взрывы, после которых в небо поднимались новые столбы дыма. Савада, со слов шофера полковника, рассказал Эдано, что на дорогах творится нечто невообразимое. С востока сплошным потоком двигаются машины и мобилизованные у населения повозки с ранеными, бредут толпы беженцев, их безжалостно оттесняют за обочины дорог колонны, двигающиеся к фронту. “Ничего не поймешь”, — жаловался шофер.

…Тринадцатого августа советские войска подошли к предместьям Муданьцзяна, и полковник получил приказ отправить отряд на помощь частям, оборонявшим город.

В поросшей мелким кустарником пади отряд выстроился и ждал полковника Такахаси. Эдано обратил внимание, что на правом фланге стояло человек двадцать солдат, ефрейторов и унтер-офицеров с бамбуковыми шестами в руках. На поясах висели мины и пакеты со взрывчаткой, а на левой руке у каждого была повязана белая лента из марли.

— Кто такие? — шепотом спросил он у Савады.

— Эти? Сухопутные камикадзе. Шесты для мин, на поясах взрывчатка. Обязались подорвать русские танки. Смертники…

— А, вот оно что…

Подошел полковник, раздалась команда “смирно!”.

Такахаси держался прямо, и его лицо было необычно сурово.

— Господа офицеры, солдаты! Нашему отряду выпала высокая честь. Наконец-то и мы обнажим оружие, защищая нашу священную империю. Врагу удалось прорвать укрепления, и он подходит к городу. Наши доблестные войска, применяя подвижную оборону и нанося противнику огромные потери, отходят на заранее подготовленные рубежи. Всё идет по плану. Здесь, на полях Маньчжоу-Го, враг, несомненно, будет разбит и победные знамена императорской армии ещё взовьются над вражескими городами, над его землей!

По команде полковника отряд повернул направо и форсированным маршем двинулся к Муданьцзяну. Повел их капитан Уэда.

На месте осталось человек сорок — все, кто служил в первой и второй эскадрильях Рослый Эдано оказался правофланговым.

Полковник посмотрел вслед удалявшейся колонне и обратился к оставшимся:

— Вам, воины, выпала ещё более почетная задача. Вы станете мстителями и нанесете врагу самые опасные удары, удары в спину. Приказываю по двое-трое рассредоточиться вдоль дороги Муданьцзян — Хэньдаохэцзы. Пропускать крупные колонны, части и подразделения. Но уничтожать каждую машину, всё живое, изолировать вражеский фронт от его тыла. Это будет большая помощь нашим доблестным войскам. Действуйте храбро, мудро и неотразимо. Держитесь стойко до возвращения наших победоносных войск. Пароль для всех “Гора”, отзыв “Река”. Уверен: каждый из вас будет достойным воином. Молю богов о ваших успехах!

— Ну, на этот раз нам не вывернуться, — вздыхая, пробормотал Савада.

Место для засады ему и Эдано было определено на склоне сопки. Остальных послали дальше на Хэньдаохэцзы, на каждом километре оставалось по два-три человека, обреченных на гибель.

Когда колонна тронулась, механик иронически произнес:

— В создавшейся ситуации для нашего народа выход может быть только один, продолжение решительной священной войны…

Процитировав, таким образом, слова из обращения господина военного министра, которое им зачитали утром, он плюнул и стал карабкаться на сопку.

— Я, между прочим, полагал, — начал он, когда они уселись в орешнике, — что за всю войну мне ни разу не придется лицом к лицу столкнуться с противником. Такова судьба механиков. Нашего брата чаще всего разносит авиабомбами.