Василий Ефименко - Ветер богов

Но тут раздался хорошо знакомый им обоим, только неестественно громкий голс капитана Уэды:

— Офицеры и солдаты отряда Такахаси! Я, начальник штаба капитан Уэда, зачитаю эдикт его величества о прекращении войны, переданный по радио. — После небольшой паузы Савада и Эдано услышали дальше: — “Мы повелеваем правительству империи известить Америку, Англию… Советский Союз… о принятии нами их совместной декларации… Предостерегаем вас от опасности… Ущерба, который может быть нанесен безрассудной горячностью”… Боевые друзья, — продолжал Уэда уже от себя, — унтер-офицеры Эдано, Нагано, Адзума, все, кто меня слышит. Приказываю вам сложить оружие. Воля императора…

— Офицеры и солдаты! — заговорил по-японски кто-то другой. — Советское командование гарантирует вам жизнь, безопасность, возвращение на родину после заключения мирного договора. Выходите на наш голос, являйтесь в распоряжение любого подразделения Советской Армии. Наше командование гарантирует вам полную безопасность! Повторяем наше обращение. Внимание! Внимание…

Эдано и Савада ошалело смотрели друг на друга. То, что они услышали, казалось невероятным, невозможным. Но оба они хорошо узнали голос капитана Уэды и понимали: заставить его говорить против воли никто бы не смог.

Савада вскочил на ноги, швырнул прочь карабин. Он рыдал и смеялся, вырывая руками пучки травы: “Конец войне! Конец!..”

Эдано не знал, как себя вести…

Савада наконец успокоился, вытер лицо, тщательно почистил одежду, снял очки, протер стекла и будничным голосом сказал:

— Пошли к машине, Эдано! Немедленно! — И, не оглядываясь, стал спускаться с сопки напрямик — к дороге.

Эдано, минуту поколебавшись, пошел следом.

Около машины собралась небольшая группа людей. Из зарослей вышли ещё двое… Первым, кого они увидели, подойдя ближе, был Адзума. Он растерянно улыбался. Эдано и Савада бросили свои карабины и подсумки с патронами на выросшую у обочины кучку оружия… К машине из-за деревьев подошел взвод солдат с подпоручиком во главе. Они тоже молча сложили оружие и толпой сгрудились вокруг офицера. Все бросали любопытные взгляды на солдата, сидевшего за рулем, веснушчатого русского паренька в выцветшей гимнастерке. Он безмятежно покуривал, показывая всем своим видом, что сбор военнопленных дело обычное и ничего особенного он в этом не видит.

Эдано и Савада, как и все, ждали, что будет дальше. Сейчас они попали в какой-то другой мир. Даже дорога, которую они изучали несколько дней, теперь выглядела иначе — чужой и незнакомой. Пленные стояли толпой, но все они были, как никогда, далеки друг от друга. Раньше всех их сковывала, объединяла армейская дисциплина. А теперь… Каждый ощущал своё одиночество и незащищенность.

Дверца кабины открылась, и из машины вышел высокий, светловолосый офицер с широкими погонами на плечах. За ним, вытирая потное лицо, следовал капитан Уэда. Все, кто успел присесть на обочину дороги, мгновенно вскочили на ноги.

Советский майор казался особенно высоким и внушительным рядом с низкорослым капитаном. Он расправил складки гимнастерки за широким поясом, распрямил массивные плечи и неожиданно для всех заговорил по-японски:

— О, вас тут порядочно набралось. Это всё ваши? — обратился он к капитану Уэде.

— Нет, господин майор, — поспешил ответить тот, окинув взглядом собравшихся у машины. — Наших мало. Дальше их будет больше.

— Передохнем, аппаратура остынет, и тронемся дальше, — решил майор, достал сигарету, закурил и, улыбнувшись своим мыслям, заметил: — Из вас вышел бы хороший диктор, капитан. Вы кадровый военный?

— Я из запаса, господин майор. Служил инженером.

— Ну, тогда дело проще. За войну столько везде разрушений, что работы для инженера хватит! Да и всем хватит. Строить лучше, чем воевать. А кто этого не умеет, придется переучиваться. С войной покончено!

Эдано, как и все остальные, напряженно прислушивался к разговору офицеров — русского и японского, ещё недавно разделенных стеной огня. Советский офицер удивлял его своим поведением. Он ни разу не повысил голоса, не показал военнопленным высокомерия или пренебрежения. “Странно, — подумал Эдано, — их здесь двое-трое, а чувствуют они себя спокойно. Будь на их месте подполковник Коно, он вел бы себя иначе”. Ещё более удивился Эдано, когда Савада, тщательно одернув китель, направился к офицерам и по-уставному обратился к капитану:

— Господин капитан! Ефрейтор Савада просит разрешения обратиться к вам!

— Слушаю тебя, ефрейтор, — устало ответил Уэда. — Только я ведь ничего не решаю.

— Я просто хотел спросить, — продолжал механик, и шрам на его щеке побелел, выдавая волнение, — как насчет женщин и детей? Им тоже можно выходить из сопок?

— Не знаю, ефрейтор. Моя задача — собрать отряд.

Но тут и разговор вступил советский майор:

— Где находятся беженцы? Можете показать?

— Здесь, за сопкой, человек тридцать…

— Нужно немедленно их выручить. Женщины, дети, — повысил голос майор, — ни в чём не виноваты. Если бы они знали, каковы мы на самом деле, то не бежали бы из Муданьцзяна. Среди ваших офицеров нашлись изуверы, уничтожившие собственные семьи. Дойти до такой дикости… — Майор отбросил окурок и повернулся к пленным. — Подпоручик, постройте своих солдат! — приказал он.

Взвод выстроился, стараясь не ударить лицом в грязь перед чужим офицером.

— Солдаты! — обратился майор к взводу. — Для вас война кончилась. Разговоры о том, что русские плохо обращаются с пленными, — ложь. Сейчас ваш командир отведет вас в город Муданьцзян. Вас никто не тронет. В Советском Союзе гуманно обращаются с пленными…

Когда солдаты зашагали по дороге на Муданьцзян, русский майор сказал Уэде:

— Займемся беженцами, капитан. Вам они больше поверят. Пусть ефрейтор покажет вашим солдатам, где прячутся женщины с детьми… И побыстрее, чтобы я долго здесь не задерживался.

Капитан Уэда и Савада отозвали нескольких солдат и двинулись за сопку. Майор проводил их взглядом, посмотрел на дорогу. Сопки, сжимавшие ее, казались пустынными. Но майор твердо знал, что где-то там сидят обреченные на смерть остатки отряда Такахаси. Они готовы к нападению, стрельбе и убийствам…

— Унтер-офицер! — приказал он Эдано. — Возьмите карабин и смотрите внимательно вокруг. Как бы не выскочил из кустов какой-нибудь идиот-смертник. Пока с ним разберемся — беженцев напугаем!

— Слушаюсь! — автоматически ответил Эдано и поднял с земли первый попавшийся карабин. Он ничего не понимал. Ещё недавно он готов был стрелять по этой машине, а теперь охраняет её от своих… А молодец Савада! Как вовремя напомнил он о женщинах.

“Странный человек — русский майор. Послал спасать женщин, которых бросили свои. Отправил наш взвод в плен без конвоя Что у них за порядки? — удивился он, увидев, как солдат-шофер подошел к майору и попросил закурить. — Солдат подходит к старшему офицеру и запросто разговаривает с ним!” Попробовал бы он, унтер-офицер, вот так же подойти к подполковнику Коно.