Исуна Хасэкура - Волчица и пряности. Том 6

Правитель может прислушиваться к своим подданным, он может стараться на благо своих владений — и все равно дела его могут идти вкривь и вкось.

Рагуса, конечно, насмешливо говорил о герцоге, но деньги подготовил сразу, и у Лоуренса сложилось впечатление, что он вовсе не против заплатить пошлину.

В дни, когда его стране угрожает опасность, даже такой дурень, как Диджин, может стать лучшим воеводой, чем многие, если возьмет в руки меч и призовет под свои знамена людей. Создавать всеобщее впечатление, что при другом правителе дела пойдут еще хуже, чем при этом, — более удачный прием, чем провозглашать указ за указом с высокого помоста. Лоуренс вдруг осознал, что в одной лодке с ним сидит прекрасный пример этого, и невольно кинул взгляд на Хоро.

— Ты хочешь что-то сказать?

— Нет, вовсе нет…

Лодка Рагусы постепенно замедляла ход и приближалась к причалу — прямо за еще одной лодкой.

И без подсказки Рагусы, который здесь, похоже, даже рыб всех знал, Лоуренсу стало ясно, что на причале происходит что-то необычное.

Стражи, вооруженные копьями, с кем-то спорили.

О чем именно шел спор, Лоуренс разобрать не мог, но один из спорящих кричал.

Речник в лодке перед ними тоже встал и, вытянув шею, вглядывался в происходящее на причале.

— Такое здесь редко.

Рагуса, держа руку козырьком над глазами, говорил точно сам с собой.

— Может, пошлина слишком высокая? Нет… по-настоящему сердиться должны те, кто идет с моря, вверх по течению. Сперва им приходится платить за лошадей, которые тянут их лодки, потом они добираются сюда, и им опять приходится платить…

Лоуренс покосился на Хоро; та зевала, стараясь не показывать клыки. Потом вдруг он осознал, что кое-что в словах Рагусы звучало странно.

— Но разве это так только для тех, кто идет с моря? Для речников же должно быть то же самое.

Хоро вытерла слезящиеся глаза об одежду Лоуренса; тот легонько щелкнул ее по голове. Рагуса рассмеялся и поднял весло.

— Для нас, речников, река — это наш дом, мы просто платим за жилье… не на что сердиться. А для тех, кто с моря, река — просто дорога. И когда им приходится платить снова и снова — ясно, они злятся.

Лоуренс кивнул, показывая, что понял.

Происходящее на причале постепенно становилось все более разборчивым. Тот, кто только что кричал, оказался мальчиком; и он по-прежнему спорил со стражами. Он тяжело дышал, облачка белого тумана вырывались изо рта. Своим еще детским голосом он выкрикнул:

— Но это печать герцогской семьи!

На вид мальчик был лет двенадцати или тринадцати от роду. Его непричесанные волосы были все в грязи и пыли, да и лицо тоже. И он был настолько тощ, что, столкнись он с Хоро, вполне возможно, упал бы он, а не она.

Одеяние его было настолько потрепанным, что, казалось, развалится от любого чиха. На тощих ступнях — изношенные сандалии. Будь он при таком облачении старцем с бородой — его вполне можно было бы принять за почтенного отшельника.

В руке мальчик держал лист пергамента, который и показывал стражу.

— Что там случилось? — недовольным голосом спросила Хоро, проснувшись окончательно.

— Не очень понятно пока. Но ты ведь слышала, что он кричал?

Хоро зевнула еще раз.

— Даже я не слышу, когда сплю.

— А, ну да, храп все заглушает.

За свои слова Лоуренс был немедленно вознагражден пинком.

Прежде чем он успел пожаловаться вслух, один из стражей, до того молчавший, поднял копье и произнес:

— Эта бумага — подделка! И я больше повторять не буду! Если продолжишь вякать, получишь по заслугам!

Мальчик закусил губу, точно пытаясь сдержать слезы.

Лодка Рагусы наконец остановилась — прямо позади той, за которой они плыли. Похоже, владелец той лодки и Рагуса были хорошими знакомыми. Поприветствовав друг друга, они зашептались.

— Что за переполох? Это ученик старого Ренона, что ли?

Рагуса подбородком указал на старого, седого лодочника, чья лодка стояла впереди.

— Если так, Ренон не сидел бы сейчас в своей лодке.

— Это ты прав, ха-ха! А может, он?..

Мальчик на них даже не смотрел. Он не отводил глаз от пергамента у себя в руках; его плечи и ноги тряслись — то ли от холода, то ли от ярости, поди разбери. Сдаваться он, похоже, не хотел, но, когда поднял голову и увидел прямо перед собой острие копья, мог лишь отступить. Он пятился медленно, шаг за шагом, пока не очутился на самом краю причала.

— Так, меня отвлекли. Вы все, продолжаем сдавать деньги…

После объявления стража лодки возобновили движение. Судя по тому, что особого интереса к произошедшему никто не проявил, ситуация была не из редких.

Всклокоченный мальчуган по-прежнему держал в руке свой пергамент. Едва Лоуренс заметил на листе красную печать, как тут же понял, что произошло. Мальчик попался на удочку какому-нибудь жулику.

— Так значит, его обманули?

— Да.

Лодка Ренона отчалила от причала, на ее место подошел приятель Рагусы. Рагуса двигался прямо за ним. Лоуренс сказал на ушко Хоро, качаясь в такт лодке:

— Такое случается время от времени. Поддельная бумага — возможно, свидетельство об оплате от землевладельца. Может, даже поддельное разрешение на сбор пошлин на реке.

— Хмм…

Подобные фальшивки обычно продают дороже, чем тот доход, который могут принести такие же, но настоящие бумаги. Но те, кто не знает подобных вещей, часто попадаются в такие ловушки.

— Бедняжка…

Лодки на реке уже выстроились в очередь. Подзадержавшиеся стражи лихорадочно собирали деньги и начисто забыли про мальчика. Как и говорила Хоро, мальчик выглядел совершенно нищим. Но если бы он думал головой, то не дал бы себя обвести вокруг пальца.

— Возможно, это будет ему хорошим уроком.

При этих словах Лоуренса взгляд Хоро перешел с мальчика на него.

— Надеюсь, ты не пытаешься мне намекнуть, что я бесчувственная скотина?

— И это говорит тот, кто молил о помощи всех подряд, когда его самого ослепила жадность.

От столь прямого заявления Лоуренс поежился; но если он сейчас протянет мальчику руку помощи, это будет против его принципов как торговца.

— Но я искал помощи своими собственными ногами.

— Хех.

— Я предпочел бы думать, что я не настолько злодей, чтобы отбросить руку того, кто просит о помощи. Но если он хотя бы не попросит, у него нет будущего, даже если кто-то и будет ему помогать. Тогда ему остается только обратиться к Церкви и стать монахом.

Хоро погрузилась в раздумья — видимо, о бедном мальце. Скорее всего, она понимала, что Лоуренс прав; но, в конце концов, она же помогала с урожаями деревне много столетий, не видя за это никакой благодарности… просто она такая. Видимо, помогать бедствующим в ее характере.

Лоуренс натянул одеяло на лицо и прошептал: