Клайв Касслер - Саботажник

Клоуны позировали перед нарисованным задником: локомотив Южно-Тихоокеанской железной дороги несся на них, словно вот-вот раздавит. Даже если приглядеться, было ясно, что клоун в колониальном костюме на хромой лошади — Пол Ревир. [15] Пол Ревир (англ. Paul Revere, 1734–1818) — американский ремесленник, серебряных дел мастер, ставший одним из самых известных героев Американской революции. Его напарник в полосатой кепке машиниста и комбинезоне изображал президента Южно-Тихоокеанской железной дороги Осгуда Хеннеси.

Пол Ревир скакал, размахивая телеграммой.

— Телеграмма из сената Соединенных Штатов президенту Хеннеси.

— Давайте сюда, Пол Ревир!

Хеннеси выхватил у всадника телеграмму и прочел вслух:

— Пожалуйста, сэр, телеграфируйте инструкции. Вы забыли указать, как нам голосовать.

— Как им голосовать?

— Один, если по земле.

— Зажечь на колокольне один фонарь, если железная дорога пойдет по земле?

— Взятки! Глупец! Не фонари. Взятки!

— А сколько взяток по морю?

— Два лимона, если…

Исаак Белл вскочил.

В темном трюме парового лихтера «Лилиан-I» при свете велосипедного фонаря, который питался от трех сухих батареек «Д», Вонг Ли заканчивал сложную работу, подсоединяя провода. Вонг Ли был благодарен за такое освещение: он без тени печали вспоминал прежние дни, когда приходилось присоединять запальные шнуры при открытом огне. Спасибо Создателю за электричество, которое дает и освещение для работы и возможность с невероятной точностью воспламенять детонаторы.

Исаак Белл выскочил из «Жарден де Пари» за завесы, защищавшие театр от дождя, и сбежал по стальной лестнице, установленной снаружи театра Хаммерштейна. Оказавшись в переулке, он ринулся к Бродвею. До отеля «Никербокер» отсюда два квартала. Тротуары кишели людьми. Белл мчался по мостовой, уворачиваясь от транспорта, добежал до центра и ворвался в вестибюль «Никербокера». Поднялся в «Агентство Ван Дорна» мимо удивленного дежурного, нажал кнопку, открывающую внутреннюю дверь, и оказался в задней комнате.

— Мне нужно связаться с Эдди Эдвардсом на пороховом причале. Какой аппарат соединяет с Джерси-Сити?

— Номер один, сэр. Как вы приказали.

Белл схватил трубку, пощелкал рычагами и сказал:

— Соедините с Эдди Эдвардсом.

— Это вы, Исаак? Приглашаете на «Фоллиз», посмотреть на девушек?

— Слушайте меня, Эдди. Передвиньте «Виккерс», чтобы он прикрывал не только ворота, но и воду.

— Не могу.

— Почему?

— Пять вагонов с динамитом перекрывают линию огня. Могу прикрыть одно из двух, но ворота и воду одновременно нельзя.

— Тогда поставьте второй пулемет. На случай нападения с воды.

— Я пытаюсь получить у военных пулемет, но сегодня ничего не получится. Простите, Исаак. А что если поставить в конце причала пару людей с ружьями?

— Говорите, вагоны перекрывают линию огня? Поставьте пулемет на них.

— На верх вагона?

— Вы меня слышали. Разместите пулемет на верху вагона так, чтобы его можно было поворачивать в любом направлении. Так он сможет простреливать и пространство у ворот, и воду. Быстрей, Эдди. Немедленно.

Белл с огромным облегчением положил трубку. Вот о чем он забыл. Вода. Нападение с воды. Он улыбнулся остальным детективам, которые внимательно его слушали.

— Когда сидишь на вагоне с динамитом, есть очень сильный побудительный мотив не уснуть, — сказал он.

Обратно в театр он шел, беспокоясь гораздо меньше, и занял свое место в тот миг, когда завершилось первое действие.

— Что это было? — спросил Эббот.

— Если Саботажник решит напасть с воды, его встретит огонь «Виккерса».

— Отличная мысль, Исаак. Теперь можешь успокоиться и представить меня своим друзьям.

— Сенатору Кинкейду? — невинно спросил Белл. — Я бы не назвал его другом. Мы немного поиграли в дро, но…

— Ты знаешь, о ком я, сукин ты сын. Я Имею в виду Елену Троянскую из Южно-Тихоокеанской, чье замечательное имя украшает двенадцать пароходов.

— Мне она кажется слишком умной, чтобы увлечься выпускником Принстона.

— Она заходит в лифт. Идем, Исаак!

Толпы людей ждали лифтов. Белл провел Эббота за брезентовую завесу вниз по наружной лестнице, в просторный вестибюль на первом этаже, который обслуживал все три размещенных в здании театра.

— Где же она?

Лилиан Хеннеси и сенатор Кинкейд были окружены поклонниками. Женщины оспаривали друг у друга право пожать сенатору руку, а их мужья толкались, пытаясь познакомиться с Лилиан. Сомнительно, чтобы мужья заметили, кому отдано внимание их жен; впрочем, им было все равно. Белл видел, как две женщины незаметно сунули в карман Кинкейду свои карточки. Высокие, умеющие предотвращать драки в барах и вспышки недовольства, детективы Ван Дорна разрезали толпу, как эскадра боевых кораблей. Лилиан улыбнулась Беллу.

Белл посмотрел на Кинкейда, и тот дружелюбно помахал рукой.

— Правда, замечательно? — сказал сенатор через головы окружающих. — Я люблю театр. Я слышал, вы с Кенни Блумом вспоминали, как убежали с цирком. Я сам предпочел бы не цирк, а сцену. Всегда хотел стать актером. Однажды даже связался с бродячей труппой, но здравый смысл победил.

— Как и у этого моего друга Арчи Эббота. Арчи, познакомься с сенатором Кинкейдом, твоим коллегой, только трагиком.

— Добрый вечер, сенатор, — сказал Эббот, вежливо протягивая руку. Но промахнулся, потому что не сводил глаз с Лилиан.

— Привет, Лилиан, — небрежно сказал Белл. — Позвольте представить вам моего старого друга Арчибальда Эйнджела Эббота.

Лилиан стрельнула глазками в стиле Анны Хелд. Но что-то в лице Эббота заставило ее всмотреться внимательнее. У Арчи были красивые серые глаза, и Белл заметил, что его друг отчаянно старается привлечь внимание девушки.

Она увидела шрамы у него на лбу, рыжие волосы и ослепительную улыбку. Кинкейд что-то сказал ей, но она словно не услышала, посмотрела Эбботу прямо в лицо и сказала:

— Рада познакомиться, мистер Эббот. Исаак много о вас рассказывал.

— Не все, мисс Хеннеси, иначе вы убежали бы из этой комнаты.

Лилиан рассмеялась, Арчи приободрился, а сенатор казался недовольным.

Белл воспользовался карточным долгом, чтобы увести Кинкейда от Арчи и Лилиан.

— Мне понравилась наша партия в покер. И приятно было получить вашу визитную карточку, но чек вызвал бы у меня еще более приятные воспоминания.

— Чек будет завтра, — дружелюбно ответил Кинкейд. — Вы все еще в Йельском клубе?

— До дальнейших уведомлений. А вы, сенатор? Побудете в Нью-Йорке или уедете в Вашингтон?

— На самом деле я утром уезжаю в Сан-Франциско.

— Разве не идет сессия сената?

— Я председатель подкомиссии, которая в Сан-Франциско рассмотрит китайскую проблему. — Он оглядел толпу театралов, пытавшихся привлечь его внимание, и понизил голос. — Между нами, игроками в покер, слушания лишь маскируют истинную причину моей поездки в Сан-Франциско.