Мойра Янг - Кроваво-красная дорога

Я держу нас на строгом пайке, собирая росу, но нас двое, да еще и Неро с Нуддом, и воды для нас всех явно мало.

Вдалеке я вижу горы. Похоже, што до них всего день или два пути, может чуток больше. Но трудно сказать наверняка, как далеко они, потому как всё што находится в пустыне мерцает от жары. Я надеюсь, што мы сможем добратца до них. Мы обязаны добратца. В горах должна быть вода.

Между тем, солнце палит. Ветер постоянно дует. Это забирает мои силы. Мои мысли.

Я знаю, што мы должны делать, как сказала Мерси и путешествовать по ночам, но я не могу остановиться.

Я не могу отдыхать. До тех пор, пока не разыщу Лью.

Мы продолжаем идти.

День.

Только я подумала, што надо бы сделать привал, как позади раздаетца глухой удар. Эмми лежит на земле. Нудд обнюхивает её и тихо ржет.

Я тащусь обратно. Смотрю на неё. Моя голова едва ли соображает. Спустя довольно долгова количества времени, до меня всё не доходит, што нужно делать. А затем... ну, да вода. Эмми нужна вода.

Я опускаюсь на колени, подтаскиваю её в свои объятья и открываю свой бурдюк. Небольшая струйка попадает ей в рот. Она стонет и отворачивает голову.

— Эмми, — хриплю я. — Ты должна попить. — Я хлопаю её по щеке. — Эмми! Давай же!

Я вновь прижимаю горлышко бурдюка к её губам. Вода стекает по её подбородку. А затем, внезапно, она словно возвращаетца к жизни. Она хватает бурдюк и пытаетца сделать большой глоток, но я отбираю у неё наш запас воды. Вода попадает на землю, и грунт, алчущий влаги, немедленно её впитывает.

— Чёрт, Эм! — говорю я. — Вот теперь погляди, чё ты наделала! — Она просто таращитца на меня, ошалело. — Я же тебе сказала, маленькими глотками, — продолжаю возмущатца я. — Или ты хочеш, штоб у тебя живот свело.

Когда я нахожу, што ей уже достаточно, когда она уже начинает выглядеть гораздо лучше, я даю попить Неро, а после уж доходит очередь и до Нудда, для которова я наполняю жестянку и он слизывает всё содержимое всево в два приема своим розовым языком.

Я сжимаю бурдюк, штобы понять сколько же воды там осталось. Мда, поводов для радости нет. Всево половина. И всё. Я сама делаю крошечный глоток, а потом закидываю его себе обратно за плечо.

Эмми усаживаетца верхом. Она глядит на меня, её голубые глаза ярко сияют на перепачканом песком землей. А я гадаю и почему я не замечала этова прежде. У неё точно такие же глаза как у Лью.

— Прости, Саба, — говорит она.

— Забудь, — говорю я. — Все равно настало время для привала.

Я просто усаживаю Эмми позади себя на Нудде так, штобы мы могли двигатца дальше.

Ветер швыряет песок мне в глаза. Я надвигаю свою чалму вниз, штобы защитить лицо.

— Ветер вновь поднимаетца, — говорю я. — Нам надо быть настороже.

Я собираюсь натянуть ниже чалму и Эм, но она останавливает меня.

— Што это? — говорит она.

— Што? — говорю я.

— Вон. — Она указывает прямо. — Вон там.

Я смотрю туда, куда она показывает. На расстоянии от нас примерно с лигу, поднимается столп пыли и он приближаетца к нам.

— Што это? — спрашивает Эмми. — Еще одна песчаная буря?

Я прикладываю ко лбу ладонь, штобы затенить глаза и прищуриваясь, вглядываюсь.

— Без понятия, — говорю я. — Оно слишком далеко, штобы можно было разглядеть да и пыли столько, што... постой-ка...

— Што? — говорит Эмми.

— Похоже на парус, — говорю я, хмурясь.

— Ты имеешь в виду парус на лодке? Как тот, што сделал Лью.

— Ну да, — отвечаю. — Вроде как парусник.

— Но лодка плывет по воде, — возражает она. — А никак не по земле.

На какое-то мгновение пыль оседает, и я могу видеть что же к нам приближаетца

— А эта идет по песку, — говорю я.

Так ладно, это лодка. Она скорее смахивает на плот. Плоскую деревянную платформу, которая катитца по земле на больших колесах. В центре, рядом с мачтой, надстроенно нечто вроде хибары. Над плотом разваиваетца, наполненный ветром лоскутный парус. И эта штуковина направляетца к нам.

Должно быть они заметили нас. Я оглядываюсь. Спрятатца негде. Ни кочки, ни приличной каменюки. Гуда не глянь гладкая равнина.

Я снимаю арбалет со спины. Передаю бурдюк Эмми.

— Так, Эм, — говорю я. — Слушай меня внимательно. Если я говорю тебе «идти», ты идеш. Никаких вопросов, не надо переспрашивать, никаких уловок. Ты разворачивеш Нудда и скачеш отсюда. Позволь ему вести тебя и он приведет к Мерси в Междуручье. Он знает дорогу домой. И он знает, где найти воду. Если Нудд што-то пьет, это означает, што вода пригодна и безопасна. Поняла?

— Да, — говорит она.

— Вот и славно. Теперь пообещай мне, што сделаешь то, што я говорю.

Она колеблется. Я хватаю ее за руку, штобы посмотреть ей прямо в глаза.

— Поклянись мне жизнями Ма с Па. Когда я скомандую тебе вперед, ты сделаешь так, как я сказала.

— Клянусь, — говорит она.

Я вставляю стрелу в арбалет. Сердце колотитца, колени дрожат, дыхание становитца неглубоким и частым.

Сухопутная лодка несетца по равнине прямиком к нам. Она движетца очень быстро. Спереди видно какова-то человека. Он отклонился назад, и крепко сжимает што-то похожее на большую деревяную балку.

Я прицеливаюсь.

Я слышу какие-то крики. А когда лодка оказываетца ближе, я могу разобрать слова.

— Паруса долой! Спустить парус!

Вдруг, верхушка лоскутнова паруса обрываетца и трепещет на ветру. Остальная часть рушитца на палубу бесформеной кучей.

Лодка теряет управление.

— Якорь! — орет голос. — Бросай якорь!

С лодки што-то вылетает назад, привязанное к ней длинной веревкой. Большой кусок метала, напоминающий огромный рыболовецкий крючок. Он падает на землю и тащится вслед за лодкой, поднимая клубы пыли.

Но лодка продолжает движение.

— Берегись! — раздаетца крик. — Прячься!

Раздался жуткий скрежет. Одно из задних колес отскакивает, подпрыгивает высоко вверх и катитца по равнине. Лодка накреняется назад и падает на землю с ужасным треском. Словно перочинный ножик, складываетца пополам. Её бросает то в одну, то в другую сторону. Она пронзительно визжит и поднимает вокруг себя пыль.

Я все еще стояла на месте, застыла как вкопанная, с натянутым луком.

— Саба! — вопит Эмми. — Што ты делаеш?

Я хватаю Нудда за поводья и мы убираемся с дороги. Неро в панике взмахивает крыльями и улетает.

Лодка со скрежетом останавливаетца именно на том месте, где еще недавно стояли мы.

На какое-то мгновение воцаряетца тишина. А затем лодка со стоном накреняетца вперед. И вновь тишина. А затем я слышу как раздаетца голос,

— Мне и вправду надо отработать аварийные остановки.

А затем мы видим маленькова старичка, цепляющевося за мачту, как ящерка за пенек.

— Молчи, ни слова, — шепчу я Эм. — Я сама разберусь.

— День добрый вам! — выкрикивает он. — Я... эээ... позвольте-ка мне взять мое...