Анастасия Коробкова - Сказки Перекрестка

— Почему?

— Я просканировал ее целиком, когда она была без сознания. В ее организме есть несколько особенностей, абсолютно нетипичных для человеческого тела. Я даже заподозрил в ней… чудовище-диверсанта, что ли, но выяснилось, что ей самой о собственной анормальности ничего не известно. Предпосылки «она — инопланетянка» и «она — такая же, как ты» несовместимы, поскольку в твоей расе народу наперечет, и все друг друга знают. Так что смысл слов Жадного Бога по-прежнему непонятен. Вас объединяет что-то другое, но что?

— Герман, ты мог бы любить монстра?

— … Похоже, что да. В Асе есть что-то такое, что мне очень нужно. Не знаю, что, наверное, для этого не придумали слово. Так вот, пока «это» в ней есть, не имеет значения, кто или какая она.

— А если «это» со временем пропадет?

— Тогда я буду знать, что «это» может в ней быть, и буду любить за такую возможность.

С того дня мне стали сниться сны. Раньше я их никогда не видела и завидовала тем, кто рассказывал, что, находясь в отключке, пережил что-то интересное. Теперь сны замелькали чередой, и в них не было ничего, совсем ничего знакомого.

В первом сне я обнаружила себя посреди застывшего синего-синего моря. Его волны, словно остекленевшие во время своего обычного безмятежного бега в какой-то один, уже бесконечно далекий, миг, излучали ровный белый свет. Я испугалась и напрягла память, пытаясь вспомнить, как меня занесло в такой странный наколдованный мирок, хотела потрогать свет и почву под ногами, а когда не смогла, поняла, что они мне снятся. Я не могла действовать по своей воле и лишь смотрела объемные картинки, возникающие передо мной. Я разглядела, что над стеклянным морем нет неба. Мне даже не пришло в голову, что в этом месте сейчас просто ночь — настолько эта ночь была необычной, очень звездной и яркой. Таких не бывает на Земле, я знаю, я видела всякие. Это другая планета. Без атмосферы, без жизни.

Во втором сне я оказалась в лесу из чудесных янтарных камней. Они росли из земли самым невероятным образом, и я подумала, что всяких растений на Земле вряд ли больше, чем камней на этой планете. Потому что это была тоже другая планета. Освещенная миллионами разноцветных звезд, прекрасная, чужая.

Сны были настолько яркими, настолько сильно подчинили мой разум и мое воображение, что я несколько дней не могла думать ни о чем другом. Небо притягивало мой взгляд, и я не раз в течение дня ловила себя на том, что пытаюсь «фильтрующим» зрением найти в бесконечном пространстве приснившиеся миры.

Так странно. Раньше я считала, что ничего нет привлекательнее и сильнее, чем океан. Соленая вода давала мне покой и снимала усталость, из нее приходили ко мне все мои желания и мечты. Качаясь на волнах, я растворялась в самой прекрасной планете. А сейчас я смотрела в небо. Где-то там есть это чудо — замершее навсегда море, излучающее волшебный свет. Там есть фантастические джунгли всех янтарных оттенков. И там мне должно быть гораздо лучше, чем в океане…

Следующая ночь показала мне кошмар. И я даже не смогла бы объяснить, что именно настолько меня напугало, ведь ничего конкретно страшного я не видела. Я спешила и не успевала, от меня ускользало что-то очень важное, не только для меня, для многих. Я проснулась с ощущением, что где-то по моей вине произошла какая-то непоправимая катастрофа. Прошло все утро, пока я успокоилась и осознала, что мне просто приснился сон. Облегчение от этого было таким приятным, что я даже решила снить себе иногда кошмары.

Но потом мне опять привиделся ужас. Мне приснилось существо, состоящее из клубов дыма, с сияющими в глубине синими глазами. Вот оно было действительно страшным. Синие глаза внимательно смотрели на меня, и было ясно, что я никогда не пойму значение этого взгляда — он не был человеческим, и даже если бы я уловила в нем хоть какую-то мысль или эмоцию, мне нечем было бы их воспринять.

Потом стало еще хуже. Невероятные существа лезли в мои сны, и я цепенела от ужаса, просыпаясь, и больше не могла заснуть. С наступлением утра мрачный осадок уходил из души, жизнь становилась хороша по-прежнему, но я теперь боялась спать.

Ночи я стала проводить, глядя в звездное небо, и засыпала под утро. Но спать мне удавалось недолго — очередной кошмар разрывал сон, и я стремительно возвращалась в реальность. Надо было думать, как с этим бороться, ведь мой враг сейчас досягаем, он — во мне, значит, победим. Так как же? Способность ясно мыслить оказалась напрямую связана с тем, насколько хорошо мне удалось выспаться, и в новом ритме жизни я быстро тупела.

Даже читать не получалось. Я не понимала смысла написанного и либо тупо мозолила взглядом строчки, либо засыпала, чтобы через пять минут проснуться от собственных воплей и потом еще час приходить в себя.

Чтобы не заснуть, я бродила по лесу. Так можно было хотя бы отдохнуть в тишине, ни о чем не думая. Но как-то раз я увидела в лесу незнакомца, который точно никак не мог там оказаться. На тропинке стоял, глядя на меня в упор, высокий мужчина, мощный и красивый, как герой фантастических фильмов. Он именно так был одет — фантастически, в странный, сложный черный костюм из явно твердого и какого-то… живого материала. На его лице золотисто-матового цвета ярко блестели фиолетово-зеленые глаза, и этот ненормальный цвет подчеркивался окружающей лесной зеленью. Тонкий изящный нос, похожий на клюв хищной птицы, и волосы, короткой золотой гривой обрамлявшие лицо, были будто списаны с портрета средневекового принца и вызывали ощущение невозможности происходящего. На его губах, тонких и бледных, застыла снисходительная усмешка. Он смотрел на меня, словно мы были давно знакомы и не раз встречались где-то на трансгалактических перекрестках.

Я до звона в ушах зажмурила глаза и вонзила в ладони ногти.

Видение исчезло. Я просто заснула на ходу.

Контроль над реальностью утрачен. Пора звать на помощь.

Это невозможно. Я никогда никого не зову на помощь. Выглядеть жалкой — непереносимое унижение. Нет. Лучше умереть.

Умереть от бессонницы? Вот убожество-то…

Ладно. В последний раз попытаюсь.

Я пошла к домикам девочек.

Оля и Юля на открытой кухне чистили картошку.

— Привет, — сказала я. — Дайте тоже чего-нибудь порезать.

Девочки с наигранным удивлением уставились на меня.

— Пожалуйста, — добавила я.

Они переглянулись.

— Мы сегодня стервы? — спросила Оля.

— Нет, — вздохнула Юля. — Мы сегодня любим. Садись, бери нож, вот картошка. Что с тобой стряслось?

— Ничего, — я сосредоточенно пыталась попасть ножом по картошке. — Хочу принести пользу сообществу. Интересоваться стесняюсь, но по всему видать, что я больше не на положении пленной.