Александр Бруссуев - In vinas veritas

— Ты хочешь оспорить мои гражданские права? — подойдя вплотную, зловеще прошипел я. — Я тебе сейчас здесь руку сломаю. Понял, братишка?

Я смотрел этому воротчику прямо в глаза, и то ли фокусировка у меня была плавающего типа, то ли парень умел сдуваться, когда было необходимо, но он в моих глазах постепенно начал уменьшаться в размерах. Когда он отвел свой взгляд от моих пылающих решимостью очей, то я понял, что победил, хотя тот и попытался вызвать по уоки — токи своего старшого. В это время у дверей случилась девушка, смутно узнаваемая, как будто из-за нашего стола.

— Парни, а Вы куда подевались? — это она у нас спросила.

— Ты что, урод, к людям пристаешь? Да я на тебя жалобу подам! Коллективную! — это она сказала уже вышибале. — А ну, посторонись, сволочь!

Конечно, после каждого слова, как настоящий культурный человек, она добавляла устоявшуюся английскую связку из глагола — местоимения. Поэтому охранник удрученно посторонился, не дожидаясь подмоги в виде своего босса. И мы поплыли к нашему столику по клубам дыма, а в моей голове все вертелся вопрос: если такое веселье здесь творится в понедельник, то что же можно ожидать от пятницы — субботы?

Все нам были очень рады, наши стопки вновь были полны, только вот верхней одежды, по легенде оставленной на спинках стульев, видно не было. И не мудрено, потому что мы весь вечер так и просидели, не раздеваясь, как выяснилось после более детального самосозерцания. А тут и объявили, что пора по домам. Честно говоря, я этому не очень огорчился, потому как усталость все больше давала о себе знать. Саша так вообще на последние минут десять выпал из беседы, тренируясь в поднятии век, как Вий.

Словом, путь до отеля выпал из памяти. Наверно, не было ничего интересного. Позднее, в Сашином номере старпом лежал поперек кровати, а я сидел у телефона, держа в одной руке трубку, а другой нажимая на рычаг. Но надо было подниматься к себе. Эту задачу я выполнил, как канатоходец, успешно. Ложиться спать в одежде — полное жлобство, поэтому я еще умылся ледяной водой (включить горячую мне что-то не удалось), заварил себе густой кофе, облил им одеяло, и только потом, раздевшись, вытянулся во весь рост на простынке. Спокойной ночи, Уэльс!

Однако посреди ночи неизвестная причина стала изрядно беспокоить мой могучий богатырский сон. Эта причина трясла меня за плечо и немилосердно орала в ухо: «Эй, проснись! Проснись!» Я очень долго сопротивлялся, проваливался в небытие, но в один момент просветления вдруг вспомнил, что я вроде в своем номере должен быть один. Я рывком сел в постели: комната вращалась плавно и медленно, темнота и тишина наталкивала на мысль, что пока еще не утро. На часах цифирь показывала, пес его знает, какое время — сколько я ни вглядывался, а нежно зеленые палочки и кружочки между двоеточием в понятную мне картину не складывались. От телевизора к окну прохаживалась темная фигура: взад — вперед.

— Ты кто? — проскрипел я.

— Никто, — ответил голос, в котором мне почудились нотки раздражения.

— Что ты делаешь в моей каюте, то есть в номере?

— Перестань задавать дурацкие вопросы — мы так можем потерять массу времени!

— Я сейчас позвоню по телефону и позову людей убрать тебя отсюда, — сказал я и протянул руку к телефону, но потом передумал. — Нет, я позвоню по громофону. Так будет убедительнее.

Я поставил руки воронкой ко рту и постарался набрать в легкие побольше воздуха, чтоб изобразить громоподобный глас.

— И неужели тебе не интересно узнать, что это такое странное происходит в этом отеле? — незнакомец, кажется, начал терять терпение.

— Да здесь все странное. А самое странное то, что я до сих пор разговариваю с человеком, незаконно проникшим в мое жилище, пусть и временное. Но я сейчас соберусь с силами и исправлю это положение.

Я постарался спустить ноги с кровати и угрожающе выпрямиться. Почему-то это у меня получилось не очень эффектно. Вестибулярный аппарат запротестовал, требуя восстановить покойное горизонтальное положение. Пришлось сесть, сжав виски ладонями: голова, как мне показалось, болталась на шее, как потревоженный колокол.

— Ты мне должен помочь, — сказал человек, — И ты мне поможешь. Тебе понятно?

Язык мой сразу же с готовностью задвигался:

— Да, я тебе помогу.

Это меня очень смутило — ведь ничего подобного я не собирался говорить, тем более обещать какую-то сомнительную помощь.

— Будь готов откликнуться на мой зов в любое время, — голос посетителя делал в моей голове дырки. — Ты будешь согласен со мной во всем!

Я всегда был ярым противником, когда какое-нибудь мурло навязывало мне свое мнение. Но теперь, к своему удивлению, я чуть ли не с радостью был готов внимать и одобрять речи господина хорошего, с которым я даже и не был знаком. Я оторвал ладони ото лба, ощутив нешуточное головокружение. Что-то нужно было сказать, ответить, но хотелось выпить холодной газировки, или горячего сладкого чаю, отличного от тошнотворного «Липтона». Эк, мы лихо отпраздновали День рождение Ильича!

— А ты кто такой, чтоб я тебя слушал и тебе помогал? — возмутился я, внезапно вспомнив речи незнакомца. — Капитан, что ли?

Тот в ответ тоненько захихикал:

— Ты прав, глупый белый человек, я был капитаном и останусь им всегда! Но мы отвлеклись!

Он собрался еще что-то произнести, но я его перебил:

— Вот сейчас я испытаю настоящий кайф, потому как на работе был лишен такого удовольствия, ввиду своей тактичности и правильного воспитания.

— Молчать! — рявкнул человек.

— Да пошел ты, капитан! Вот я до тебя доберусь! Зад-то тобой старательно протру! За все ответишь, вернее за всех ответишь! Это ты очень правильно придумал, что зашел ко мне на огонек! Подарил мне миг счастливый!

И я встал рывком на ноги, чтобы в следующее мгновение перевалиться через соседнюю пустующую кровать и загреметь под полку с телевизором. Но моментально повернул голову к своему непрошеному гостю: мало ли он решит на меня напасть и ударить с ноги прямо по моему большому и усталому туловищу? Но тот не воспользовался моментом, замерев в недоумении.

— Что, — говорю, — боишься честного поединка? Сейчас я тебе продемонстрирую, как научился разговаривать с людьми в Индии!

На сей раз «капитан» отреагировал на мою реплику: он вздрогнул и проговорил:

— А при чем здесь Индия?

— Да притом, что это — ад на нашей милой планете. Адских мест вообще-то много, но это один из самих адских, — говорил я, ворочаясь, чтобы встать.

— Почему — ад, позвольте полюбопытствовать? — он даже подался в мою сторону.

— Да потому что мы там были мишенями. Мы — это простые белые люди. Стоит нам расслабиться — нападут. Эти касты их хреновы! Выйдешь за ворота порта — налетит стая оборванной мелюзги. И начинают драться между собой. Один держит тебя рукой за штаны и отбивается от других, которые тоже норовят вцепиться. Думаешь, он тебя защищает? Я тоже так заблуждался. Он отбивается от других, потому что считает, что ты его законная добыча, и делиться ею он не собирается. Он даже не понимает, что ты можешь дать отпор. Вот там пришлось применять кулаки мне, цивилизованному человеку, больше, нежели за всю свою жизнь. И, знаешь, что я могу тебе по секрету сказать?