Андрей Бондаренко - Карибская сага

– Да зачем, собственно? У нас и рации-то нет, – небрежно отмахнулся Ник.

Но Сергей Анатольевич проявил завидную настойчивость:

– Мало ли, что сегодня нет. Ты запиши, мазут береговой! А то появится аппарат, а толком и не сможешь воспользоваться им. Обидно потом будет…

С этими индейцами-соло всё как-то странно получилось. В их лагерь, что располагался в трёх километрах от Сан-Анхелино, отправились вчетвером: Ник, капитан Зорго, Джедди и сеньора Сара Монтелеон. Дорога шла всё в гору, по насыпи каменистой, и мальчишка – босой как всегда – отстал минут на пять, ну, и сеньора Сара с ним – за компанию. Подошли Ник и Зорго к индейскому лагерю, навстречу им вождь вышел в сопровождении многочисленной свиты. Капитан тут же поведал о благородных целях их неожиданного визита: мол, срочно требуются два «шерпа» – караван небольшой сопроводить до Индейского Нагорья, через Сизые болота.

Вождь, всем лицом дрогнув, заполошно замахал руками, залопотал гневно, мол: «Уходите, белые придурки! Не гневите Богов! Ишь, чего удумали! Совсем с ума сошли! Нельзя ходить в те места! Никому и никогда…».

Тут и сеньора Сара с Джедди подошли. Вождь пристально вгляделся в медальон, висевший на груди у мальчишки, в лице переменился: побледнел, на лбу выступили крупные капли холодного пота. А перед сеньорой Сарой, вообще, опустился на одно колено.

– Да, конечно, – проговорил, тяжело уставившись в землю. – Дам вам людей. Сколько требуется, столько и дам.

«Да, непросто всё с этим медальоном», – подумал Ник. – «Совсем даже непросто…».

Зорго выбрал двух самых рослых и широкоплечих парней – Хорхе и Хосе, хорошо понимавших по-испански. Велел завтра рано поутру прибыть к дому Монтелеонов с соответствующей амуницией и в полной боевой готовности к дальнему и трудному путешествию.

За время этого странного посещения лагеря индейцев-соло Айна и Банкин успели закупить в местных лавках и всё остальное, необходимое в походе.

С оружием всё было в порядке, единственное, по настоянию Джедди, – дополнительно закупили четыре ящика мачете, мол, в джунглях мачете много не бывает.

Утром следующего дня поручили прибывшим индейцам-помощникам упаковывать груз в походные тюки, а сами – в полном составе – отправились к дону Аугусто: попрощаться, выслушать последние советы, пожелания и наставления.

Старик уже вовсю ходил, слегка опираясь на массивную трость чёрного дерева.

Визитёры пошли через парк в сторону белоснежного пляжа, к морю, которое в минуты раздумий и расставаний никогда никому не мешает разными глупостями.

Постояли над шикарным обрывом, что грозно нависал над пляжем, поглазели на морские загадочные дали.

Над морем висела лёгкая невесомая дымка – сиреневая и тревожная.

Над дымкой маленькими истребителями носились неугомонные стрижи и чёрно-белые морские ласточки.

Дон Аугусто, стоявший на самом краешке обрыва, обернулся и внимательно оглядел отряд. Куликов, засмущавшись, отошёл в сторону, ну, не мог он нарушить приказ и на рассвете следующего дня уходил на север, к Флориде.

– Удачи вам, ребятки, – негромко промолвил старик. – Жаль, не могу компанию вам составить. Слишком стар и немощен…. В тех местах я побывал почти двенадцать лет тому назад. Незабываемые впечатления. Извините, подробней рассказать не могу – слово давал. Одно скажу – будьте максимально осторожны, опасные те места…

Дон Аугусто осторожно прихватил Ника под локоть, отвёл в сторону и попросил:

– Андреас, береги, пожалуйста, Анну. Если почувствуешь серьёзную опасность – сразу уводи её оттуда. Если не послушается, то ногу ей прострели, да и волоки в Сан-Анхелино. Очень красивая женщина, нельзя такой погибать. Нельзя…. А встретишься в тех местах со всякими необычными делами, то восприми всё – как должное. Негоже Страннику удивляться чрезмерно, пора бы уже и привыкнуть к тому, что наш Мир многолик, загадочен и многомерен…

Вечером сеньора Сара Монтелеон часто вздыхала, изредка бросая на Джедди тревожные взгляды. Тяжело это – провожать любимого ребёнка, пусть и приёмного, в дальнюю дорогу. Тем более, чётко зная, что предстоит ему путь трудный и опасный….

Они встали в кромешной темноте, до рассвета оставалось ещё часа два – два с половиной. Из-за ближайшей банановой рощицы доносились резкие вскрики беспокойных попугаев, в конюшне настороженно вздыхали-всхрапывали лошади и мулы, словно бы предчувствуя предстоящие трудности и опасности пути.

Умылись, при свете свечей и масляных светильников оделись в походную хлопчатобумажную одежду защитного цвета, плотно позавтракали яичницей с беконом и пышными пшеничными булочками с натуральным деревенским маслом, вволю напились крепкого сладкого кофе, навьючили на мулов поклажу, тщательно заседлали лошадей.

– Обязательно нужно в первый день дойти до Круглых холмов, – объявил ещё два дня назад Джедди. – До них, родимых, тянутся сплошные джунгли и болота, нельзя там останавливаться на ночлег, если, конечно, среди нас нет самоубийц…

Построились в походный порядок, когда уже засерело кругом, а на востоке появилась тоненькая-тоненькая розовая нитка.

Сеньора Сара подошла к каждому в отдельности, пожелала удачи, держась ладонью левой руки за старинную ладанку, висевшую на её стройной шее, капитану Зорго крепко пожала руку, нежно почесала Маркизу за ухом, Джедди трепетно поцеловала в щёку, сказала ему на ухо несколько слов и, украдкой смахнув слезу, отошла к воротам.

Всё, тронулись!

В качестве авангарда выступал индеец Хосе верхом на пегом муле, за ним катил возок с Зорго, Айной, Джедди и Маркизой, далее следовали все остальные, Банкин – замыкающим. Первые два километра проехали по хорошей грунтовой дороге, по обеим сторонам которой тянулись молодые кофейные плантации, апельсиновые, лимонные и банановые рощи. Крестьяне и наёмные батраки всевозможных цветов кожи, с лопатами и мотыгами на плечах, уже направлялись к своим рабочим местам, посматривая на незнакомый отряд спокойно и равнодушно.

В этих благословенных краях никогда не ощущалось недостатка в различного рода авантюристах и прочих непонятных личностях, постоянно спешащих куда-то по своим сомнительным, но иногда и очень серьёзным делам.

Ник без устали вертел головой по сторонам: голубые далекие горы, полные неизъяснимой печали и зовущие в дорогу – прочь от родного очага, застыли у самого горизонта, небольшое стадо белоснежных лам, пугливых и грациозных, как наши детские сны, замерли у обочины дороги, глядя вслед путешественникам своими влажными глазами-миндалинами.

Взошло приветливое солнце, впереди показалась тёмно-зелёная стена – никогда не засыпающие до конца беспокойные джунгли.