Глеб Исаев - «Травести»

«Хороший мост. Надежный». — Оля нерекинула ноги через перила и замерла, сидя на холодных перилах. Качнулась, чтобы толкнуться как можно сильнее…

Непонятная сила рванула назад и сжала в стальном захвате. Попыталась освободиться. Без результата. С таким же успехом могла бороться с экскаватором. Держало вмертвую. Однако в душе ничего не ворохнулось, только легкая досада на неожиданную помеху. Секунда, две, наконец захват стал слабее. Оля обернулась, и, несмотря на ситуацию, удивленно хмыкнула. Обладатель железной хватки оказался щупленьким, наряженным в кургузую шубейку, дедком. Пегая, неопрятная бороденка, кустистые брови. А рядом, у обочины тарахтит потрепанный, непонятного цвета «Жигуленок», такой же невзрачный как и его хозяин.

— Так и будешь держать? — Спросила Оля, с легким злораством представив какую оторопь испытывает сейчас, при виде ее лица, непрошеный спаситель.

Вторая странность кольнула сознание. Дед не отвел глаза. Он казалось и не заметил ее уродства.

— Не люблю в пробках стоять. — Огорошил старик. — Здесь место людное. Увидит кто твой полет, в милицию сообшит. Они тело искать начнут. А мне скоро здесь назад ехать… Я ж в пробке до вечера простою.

Объяснение вышло логичным, но покоробила чрезмерная приземленность.

— Ладно, дед, отпусти. — Оля скривила губы в презрительной улыбке. — Полчаса я, так и быть, могу подождать. Только холодно здесь. Ты уж поторопись, а то замерзну.

— Ого, серьезная девочка. — Дед приподнял мохнатую бровь, глянул на ее тоненькую куртку. — Вот что, садись–ка ты в машину. Со мной прокатишься, а на обратном пути я тебя здесь высажу. Так и мне спешить не придется, и ты не замерзнешь, дожидая. Идет?

— Ладно, — нехотя согласилась Оля. — Все равно ведь не дашь спокойно закончить.

Он отпустил ее и двинулся к машине. Пошел уверенно, даже не оборачиваясь, чтобы проверить, идет ли девчонка следом. Но Оля и не думала обманывать. Сейчас, или чуть позже, какая разница?

Перепрыгнула на проезжую часть, уселась на заднее сидение. Старик дисциплинированно пристегнул ремень безопасности, расправил прижатую им к груди бороденку и вдруг, ловко угадав момент, когда в потоке машин возник секундный просвет, неожиданно шустро для старой колымаги, вписал ее в движение. Мост проскочили за считанные секунды. Побрякивая худым глушителем, машина покатила вдоль широкой набережной. Неожиданно дедок свернул раритетный аппарат к обочине и вырубил двигатель.

— Движок греется, — пробурчал он, — постоим чуток, — и тут же без перехода спросил: — Твердо решила? Не бойся, отговаривать не собираюсь. Мне просто интересно.

Не видя смысла скрывать, кивнула.

— А причина? — нарушил обещание любопытный пенсионер.

— Много, — скупо обронила Оля, глядя в окно на свинцовые волны.

— А все же?

— Память потеряла, документы, лицо — Гаумплен позавидует,.. — вырвалось у нее вдруг.

— Что, и все? — дед состроил смешную гримасу.

— Ну, дома еще нет. Денег. Ничего нет.

— И только? — Старик всмотрелся в парящее зеркало мутной воды за оградой парапета.

— Да пошел ты!.. — Рявкнула так, что задрожали стекла. — «Этого мало? Ты сдурел, дед? Что ты понимаешь? Я актриса была. А теперь…

— Ай, молодца, — залился смехом, согнав морщины на переносицу, старикан. — Я думал, совсем замерзла душа–то, а вот смотри, пробилась. Чего ж ты, девонька, такую душу топить собралась? А если скажу, что все твои проблемы — ерунда на постном масле, поверишь?

— Не поверю. — Безразлично отозвалась Оля. Дав выход злости, она внезапно успокоилась.

— Дело в том,.. — будто и не расслышав ее слов, задумчиво произнес дедок. — Вот здесь, — он ткнул скрюченым пальцем себе в голову. — В правой височной доле у тебя гематома. Небольшая, но этого хватило. Может врач не заметил, или кровь до конца откачать поленился, только есть. Потому и амнезия. Потеря памяти в таком случае — обычная вещь. Идем дальше, — дед легонько коснулся пальцем страшного шрама на ее лице. Вышло это так просто и естественно, что Оля даже не отдернула головы.

— Знакомо. Бритвой работали, а может ножом «бабочкой». Лезвие тонкое, острое. Опять же — это детали. А вот характер ударов говорит о многом. — Дед помялся, подбирая слова, но передумал и рубанул: «Извини, если что не так, но я привык вещи своими именами называть. Да, согласен, случилась беда. Беда он всегда внезапно приходит. И страх был, и боль… Не сказать смертная, но с большой буквы боль. Но ведь не одна ты такая, не первая. Всяко случается в жизни. И поверь, бывает куда страшнее. Но ведь живут люди. А почему?

Он оборвал монолог, а закончил уже куда более спокойно: — Главная причина, по которой ты сюда, на мост, пришла не в том, о чем прежде сказала. Главное — ты веру в людей потеряла…

Дед вновь собрал вокруг глаз морщины и захихикал. — Хочешь, скажу, как твои проблемы решаются? Оговорюсь сразу, а то ты меня ненароком за жулика примешь. Теоретически решаются. Слово–то знакомое?

Оля согласно кивнула, поймавшись на элементарную уловку.

— Первое дело тебе нужно денег добыть. — Собеседник поднял вверх палец. — Как? А, вот к примеру, банк ограбить. Боязно? Конечно. Но, имея решимость расстаться с жизнью, не трудно. Когда терять нечего, когда голова холодная и смерть не страшна, шансов на успех гораздо больше, чем в если просто, за наживой, идешь. Ну не вышло, положим, так это тоже вариант. Прыгать не надо. Стрельнет охрана в голову, и закрыт вопрос. Согласна — выход?

— Во–от, — дед улыбнулся словно добрый сказочник, нажал сухой ладошкой в клаксон, спугнув сидящую на перилах ворону. — Ладно. Это я в шутку. Про банк. Ограбить, положим, не каждому дано. Тут сноровка нужна. Ну так не один десяток более простых способов деньги достать имеется. Найти их, при желании, легко. А уж с деньгами ты и лицо выправишь, и домом обзаведешься…

— Как у тебя, дед, просто выходит. Раз два, и готово. Слова это все. — съязвила Оля.

— Не надо вот только про сложности. — Досадливо отмахнулся старик. — Самая любимая отговорка трусов и лентяев. Еще и не пробовала, а заныла. А откуда ты знаешь, что труднее? Ты может думаешь вниз шагнуть это легче? Ох, огорчу тебя, девка. Там, на подлете, а лететь будешь долго, пять раз пожалеть, передумать успеешь. Ответственно заявляю. Благим матом орать и, прости за пошлость, кипятком писать, будешь, чтоб назад все исправить. Да поздно будет.

Странное дело. Но от слов–ли старика, или еще по какой причине, но Олина решимость ослабла. Мысли заметались. Выход, казавшиеся таким простым, теперь стал казаться куда менее верным. Понимая, что выполнить задуманное сейчас не хватит сил, растеряно, почти жалобно шмыгнула носом: — И что мне теперь делать?.. На вокзал, с бомжами?