Валерий Иванов-Смоленский - В перекрестье Времён

Графин отсутствовал почти час и вышел из казино изрядно навеселе. Неровной походкой он побрел по направлению к входу в метро. Роба догнал его и преградил дорогу. И без того, маленькие глазки Графина, под воздействием алкоголя, превратившиеся в узкие щелки, недоуменно уставились на неожиданное препятствие.

— Моя доля, — робина рука протянулась к груди партнера.

— Какая еще доля? — глазки приоткрылись пошире, и зрачки в них начали привычные хаотичные движения, — а-а-а, да, конечно, счас отстегну.

Графин сунул руку в карман джинсов, достал оттуда смятую десятидолларовую купюру, распрямил ее перед лицом Робы и, опять смяв, сунул в боковой карманчик робиной рубашки.

— На мороженое…, заплетающимся языком пробормотал он, — а хошь и пивка глотни.

Загоготав над собственным остроумием, коварный компаньон отодвинул рукой Робу в сторону и двинулся дальше.

Первой мыслью взбешенного Робы было тут же наказать наглого обидчика, и он уже потянулся за своей волшебной пластинкой. Но сразу же понял, что пьяному ничего не докажешь. А, проспавшись, если и будет помнить робину науку, то весьма смутно. И Роба двинулся вслед за Графином, на ходу разрабатывая действенный план отмщения и преподания надлежащего урока на будущее.

Возле дома Роба перешел в режим невидимости и проскользнул вслед за обидчиком сначала в подъезд. Лифт не работал, и Графин, чертыхаясь, стал подниматься вверх по лестнице. Трижды он останавливался и отдыхал, громко сопя и отдуваясь. Квартира Графина оказалась аж на восьмом этаже. Она была обычной полуторкой, не свидетельствовала о большом достатке своего владельца и носила холостяцкий налет. В первой комнате стояли диван, стол с двумя стульями, в углу тумбочка, а над ней книжная полка с двумя стеллажами. Книги были разными, но большей частью дешевые детективы в бумажных обложках. Через полуоткрытую дверь второй комнаты виднелась разобранная кровать. В кухню Роба не заходил.

Заперев за собой дверь, Графин, первым делом занавесил окно в комнате, а затем подошел к книжной полке. Выудил из кармана мятые доллары, пересчитал их и сложил ровной стопочкой. Затем снял с верхней полки несколько лежащих плашмя книжек и вытащил из-под них толстенную книгу большого формата. Раскрыл ее примерно посередине, аккуратно положил туда деньги, закрыл и проделал обратные манипуляции с книгами.

— Куда уж, надежный тайник, — усмехнулся про себя Роба.

Хотя с другой стороны, кто будет искать деньги в книжках в такой непритязательной квартире. У него даже стальной двери нет, обычная полудеревяшка, обитая дерматином и замок только один, да еще и французский. Кажется, именно такой открывал Остап Бендер ногтем большого пальца, спасая голого инженера, не закончившего мытье, ввиду внезапной пропажи воды. Бедновато живет фарцовщик…

Графин, тем временем, зевнул и двинулся неверными шагами на кухню. Там он, похоже, добавил своему расшатанному организму еще порцию спиртного, так как вышел через пару минут, икая и буквально держась за стенки. Вошел в комнату, которая, судя по кровати, служила ему спальней и, не раздеваясь, бухнулся на свое разобранное ложе. Через минуту из комнаты донесся его заливистый храп. Свет в комнате он выключить забыл.

Роба подошел к книжной полке и достал нужную книгу. Она была тяжеленной и называлась «Атлас ареалов и ресурсов лекарственных растений СССР». Пришлось положить ее на стол и пролистать. Доллары, а кое-где и евро, оказались между многих страниц. Считать их Роба не стал, просто сложил их в пачку и положил в свой карман. По его прикидке добычей стала сумма, эквивалентная трем-четырем тысячам долларов. Сложив книги, как и прежде, он выключил свет и, выйдя в коридор, потянув на себя дверную ручку. Французский замок сухо щелкнул, автоматически заперев столь ненадежную дверь, ведущую в столь невзыскательное жилище.

На следующий день, уже с раннего утра, прихватив в целлофановый пакет две бутылки дешевого пива, Роба дежурил у знакомого подъезда. Предвидение его не обмануло. Графин вышел из дома с опухшим лицом и красными слезящимися глазами. Он глянул на часы, покачал головой и тоскливо посмотрел по сторонам. И было ему отчего затосковать — магазины откроются только через час с хвостиком. Тут-то Роба и объявился из-за угла.

— Те, чо? — до фразы типа «Что вам угодно милостивый сударь?» Графин никогда не опускался.

Вместо ответа Роба помахал пакетом с разом звякнувшими бутылками.

— Чо там? — на лице Графина появилось заинтересованное выражение.

— Пиво, — коротко сообщил Роба, однако вслед за последовавшим движением руки партнера к пакету, спрятал его за спину.

— Зайдем к тебе, поговорим.

— Буду я посторонним светить свою хату…

— Да знаю я, где ты живешь, — и Роба назвал этаж и номер квартиры.

— Откуда?

— Вот там и расскажу. И о лекарственных растениях поговорим.

— Чо? — глаза Графина недоуменно заморгали, но в них появился осмысленный просвет.

— Обсудим, говорю, ареалы лекарственных растений. Интересная ведь тема.

И здесь Графин стушевался. Он понял, о чем идет речь, но никак нем мог сообразить, откуда о его заначке узнал посторонний, тем более тот, кого он знает без году неделю. То, что Роба у него дома никогда не был, Графин мог дать голову на отсечение. И он понуро повернулся к своему подъезду.

— Постой, — сказал Роба, — на, глотни сначала пивка, а то не дойдешь — лифт-то не работает.

Но Графин уже не удивился этому знанию. Он принял бутылку, открыл ее о край стоявшей у подъезда скамейки и стал жадно глотать хмельной напиток, немного пролив его на грудь.

В квартире Графин сразу прилип взглядом к книжной полке, но Роба не стал понапрасну терзать своего партнера. Он просто вытащил валюту и положил ее на стол.

— Я взял лишь то, что мне причитается, — спокойно произнес он, — восемьдесят долларов.

Графин схватил деньги трясущимися руками и почти бегом метнулся в свою спальню. Он отсутствовал минуты три-четыре, вероятно, пересчитывал свои сбережения. А когда вышел, глаза его светились явной признательностью.

— Но как…, - начал было он.

— Все. Проехали. — Перебил его Роба. — Просто знай — у меня много всяких способностей. И дружить со мной лучше, чем враждовать. Будем действовать, как договорились, оба будем в шоколаде. Нет — извини, но тебе будет очень худо. Это был мой первый и последний урок. А пиво, между прочим, за мой счет — по случаю нашего вчерашнего успеха.

И он отдал страждущему оставшуюся бутылку. После этого случая никаких недоразумений между партнерами по игорному бизнесу не возникало. Единственный и непоправимый прокол случился позже, и заплатил за него Графин очень дорого.