Валерий Мигицко - Военные приключения. Выпуск 6

Далее, с юга нас подпирают восемьсот миллионов мусульман. Причем, как показывают события в Афганистане, в ирано-иракской войне и на Ближнем Востоке, такие конфликты принимают ожесточенный и затяжной характер. Исламского фундаментализма опасается даже добрая половина турецкого населения. Известны данные, что Зия уль-Хак лелеял надежду захватить Афганистан и втянуть в военный блок четыре исламских государства против Советского Союза (Турцию, Иран, Афганистан и Пакистан) и с помощью фанатиков разжечь в вашей Средней Азии братоубийственную войну.

Далее, мы имеем семь тысяч километров границы о миллиардным Китаем, в котором, как предсказывают некоторые политологи, через несколько лет будет 30 миллионов безработных — больше, чем мы имеем населения за Уралом, — с Китаем, который еще недавно вся Европа называла 16-м членом НАТО и которому мы противостоим пустеющей Сибирью. И ни одного нашего «демократа»-демагога с ученой степенью и без оной это не волнует.

Наконец, на восточном фланге мы соседствуем с Японией — третьей в мире страной по вооружению, с Японией, которая вызывает глубочайшую тревогу у американцев (судя по опросам), но которая нашими политиками изображается только как страна компьютерного рая. Япония накачивает втихомолку военные мускулы и разжигает территориальные претензии.

Без учета даже этой беглой зарисовки все разговоры о разоружении одностороннем есть предательство памяти тех, кто отдал свою жизнь за независимость и территориальную целостность нашего Отечества.

И, наконец, есть еще один глобальный аспект. Сегодня нет военной мощи без морского могущества, а последнего — без авианосного флота.

«Территория США, — писал как-то американский адмирал К. Риккетс, — оказалась бы в весьма опасном положении, если бы она была единственной базой использования современного оружия.

Всю мощь своего оружия противник направил бы в этом случае против территории США. Военно-морские силы с честью обеспечивают блестящие альтернативные возможности».

Похоже, наши застойные академики берут кооперативный подряд на то, чтобы лишить нашу страну этой «альтернативной возможности», чтобы не американская территория, а наша оказалась в «весьма опасном положении».

Гармоничное сочетание сбалансированных вооруженных сил и согласованных усилий — наша постоявшая задача. Роль и взаимодействие Армии и Флота всегда определяются меняющейся политико-стратегической обстановкой. Все послевоенное время нам противостояла коалиция именно морских держав. Флот ударами с моря способен радикально менять ход вооруженной борьбы даже на сухопутных театрах военных действий. Американцы и их союзники всегда исповедовали доктрину сокращения военно-экономического потенциала противника, прямыми ударами по его жизненно важным центрам, с океанских направлений. Сегодня воздушный и морской флоты слились, символом чего является хозяин океана — авианосец.

Без морской мощи нет великой державы. Без флота, как говорил Петр Великий, государство как бы с одной рукой, а с флотом две руки имеет. Наши ученые мужи так упорно подкапываются под нашу программу строительства современного флота, как будто мечтают сделать из нас однорукого гиганта, и по возможности на глиняных ногах, судя по их пропаганде разрушительной конверсии.

США и их союзники многократно превосходят нас по морской мощи и не желают даже и слышать о сокращениях.

Руководители Пентагона всегда видели военно-морские силы главной частью стратегических сил. Они идут дальше и считают, что без сильного торгового флота ряд серьезных военных решений может быть упущен. Морская мощь державы, кроме торгового, включает промысловый флот, океанографический, ибо превосходство в научной сфере дает лидерство и в военной. Ученые знают — будущее человечество во многом зависит от освоения богатств океана. Потому наше присутствие в океане, в отличие от известных атлантических кругов, необходимо не для господства над миром, а во имя мира.

Такова наша миссия в мире и наша историческая традиция.

Мы приветствуем позитивные процессы, происходящие в мире, готовы к сотрудничеству, диалогу и взаимному разоружению. Но почему более других встревожены офицеры? Да потому, что они знают: за безопасность страны народ прежде всего спросят с них, а не с профессионально улыбчивых работников Министерства иностранных дел. Потому они за государственную мудрость, взвешенность и сыновнюю преданность коренным интересам народа, когда речь идет об оружии, в котором материализованы дух, пот, ум и усилия народа.

Когда к концу афганской войны во всех штабах мира уважительно отметили, что на сегодня лучше русского солдата и русского офицера в мире еще никого нет, — вот с той поры, словно по невидимому приказу, и подвергли тотальному чернению наши Вооруженные Силы, чтобы народ не воспользовался той нравственной высотой, на которую его подняла армия даже среди такой неблагодарной, тяжелой и страшной войны, как афганская.

В октябре 1988 года накануне вывода войск из Афганистана — десять тысяч солдат отказались демобилизоваться, чтобы не прислали необстрелянный молодняк, чтобы спасти их от пуль, мин и увечий. Если вспомнить, что за плечами у этих десяти тысяч «афганцев» был равнодушный и враждебный родной тыл, полный мафиози, рэкетиров, взяточников, атеистов, пацифистов, бюрократов, интердевочек; тыл, набитый националистами, одуревшими от дармовых российских ресурсов; тыл с «бухарскими», «сумгаитскими» и «карабахскими» трагичными событиями, — то нельзя не признать этот поступок «русских мальчиков» за Гиндукушем чудом. С позиции же воинской чести они затмевают античные примеры доблести.

Если бы у нас не была самая застойная в мире печать, если бы у нас было народное телевидение России, то об этом событии узнал бы народ.

Такой поступок солдат по нравственной мощи способен одним могучим импульсом преобразить страну, очистить от скверны ду́ши.

Я бы провел эти десять тысяч по Красной площади 9 Мая. Дал бы им наименование «преображенцы» и восстановил бы еще раз духовную традицию армии. Вот это была бы Великая литургия верных — таинство причащения в духе.

Сейчас некоторые паникеры или иные лукавые аппаратчики, почувствовали, что почва уходит из-под ног и они оказались в народной изоляции, хотели бы сохранить привилегии, призвав к власти армию, а если не удастся, то и ее затащить с собой в пропасть. Ходят «разговорчики», шелестит шепоток… Но случись подобное — это гибель для армии в разваленной стране. Армия должна б ы т ь, и тем самым уже, своим спокойствием она спасет страну. Никаких авантюр! Армия должна заниматься только своим прямым делом.