Радик Соколов - Наездник

— Что ж ты мне сволочь недобитая на грязном, вымазанном в какашках стульчаке, сидеть предлагаешь? — Ничуть не смутившаяся баба Нюра стремительно перешла в нападение. — Понавешали своих кругов, не пройти. На чистое, ж… садится желают. Грамотные. Мы таких чистюль в семнадцатом не достреляли выходит. — Ничуть не заботясь о логике завыла скандалистка.

— Что вы ее дергаете, знаете ведь, ей только повод дай. Весь день голосить будет, — Поморщилась Елена Николаевна. — С тех пор как к ней заселился Павлик все время пользоваться домашней вазой стало не совсем удобно.

— Никто ничего мыть не хочет — вопила уже вошедшая в раж Нюра. — Так и подохните в грязи, гады. Весь ведь дом в помойку превратили. Кто коридор грязными следами затоптал? Кому сапоги вытирать лень? Зря что ли на общественные деньги коврик покупали, да в грязной обуви не ходить договаривались?

— Так Вы же вчера калоши не сняли. Я видел. — Встрял Паша. — Еще сказать хотел, да Вы, так на меня посмотрели, что я чуть не обмочился и сам за тряпкой побежал. Вы мне еще рукой махнули, что мол ни к чему. Пусть дежурный моет.

— Так. — Нюра благосклонно посмотрела на Пашу, которого она отчего-то привечала. — Кто сегодня дежурит?

— Вы, хором вскричала уплотнившаяся в страхе очередь.

— В смысле вчера, — хамоватую жиличку было ничем не пронять, — почему с вечера не мыто? Я перемывать не нанималась. Все должно быть, по справедливости. Кто-то не помыл, а я значит отдувайся. Так кто? — Нюра орала на всю квартиру. Заткнувшая уши очередь, звуковой волной была прижата к стенке.

На свою беду, кем-то оказался спрятавшийся в свою комнату Виктор Петрович с супругой. Именно под его дверью разбила лагерь обрадованная «пострадавшая». Она планировала бомбардировать неприятельскую крепость оскорблениями вплоть до полного истощения своих немалых сил. Заслышав крики соседки, к месту схватки стали потирая руки подтягиваться записные кумушки — крикуши, уступавшие признанному лидеру разве только по очкам.

Утренний скандал набирал децибелы, готовясь вскоре захватить и кухню, откуда, помахивая секунду назад закипевшим чайником, устремилась Елена Николаевна. Сразу вслед за ней, морща нос в попытке не пропустить к рецепторам «меррзкий» запах жарящейся на прогорклом, купленном с рук подешевле, масле, едва поспевал Шатов, неся раскаленную кастрюлю. Оставить суп на кухне не было никакой возможности. Любопытствующие могли не только взять на пробу тарелочку, но, что хуже, стряхнуть пепел или плюнуть в содержимое, для добавления калорий.

Извилистым лесным ручейком текла беседа под скромными сводами жилища Елены Николаевны. Стараясь максимально угодить своей старинной подруге, хозяйка показывала себя с самой очаровательной стороны. Как змей-искуситель она предлагала насладиться очередной чашечкой чая, успевая при этом расточать похвалы и комплименты.

Небольшая настороженность гостьи, вызванная поначалу присутствием молоденького незнакомца — племянника, как его представила хозяйка, вскоре рассеялась и беседа протекала вовсе непринужденно.

— Как же вы там существовали, Шурочка, — всплеснула руками Елена Николаевна, вспоминая трагическую минуту расставания на перроне вокзала.

— Ужасно, матушка. Стояла там и чувствовала будто что-то порвалось внутри, а в душе такая, знаешь, чернущая злоба закипает на всю нашу несправедливость…

— Ну ты сдержалась, голубушка, не выплеснула правду из себя? — Цокнула языком собеседница, прерывая фразу. — Так и нечего сейчас об этом и вспоминать. Лучше расскажи, как там все устроилось.

— Так я и повествую, в простонародной манере, для лучшего понимания обстоятельств. — Шурочка в самом начале переговоров еще с опаской смотрела на Павлика. — Доктора — то наши, непутевые, почти вовсе голые выбежали. Никак на месте устоять не могут. То подпрыгивали, то приплясывали — холодно ведь все-таки. Потом и бабы притоптывать принялись. Тут нас начальник вокзала к себе скопом и пригласил. Так что двинулись мы в кабинет этаким гарцующим табором. Хорошо хоть деньги и документы у нас у всех на руках. Сжалился, видать, Сергеич, выписал. Спасибо ему. Хороший человек оказался. Начальник над вокзалом тоже вошел в наше бедственное положение. Разрешил в зале ожидания несколько дней ночевать, пока пассажирский поезд на столицу будет. Он же и с билетами поспособствовал, добрый человек. По-божески за билеты-то взял. Всего три цены. Сам, ведь в кассу бегал. Как тут меньше взять. Не по чину выйдет.

— Ловко, — кивнула хозяйка. — Доктора наши тоже сюда прибыли?

— Повезло им. В зале еще не попавшие на поезд раненные оставались, а с ними — девочки — сестрички. Они то их и надоумили сходить в госпиталь. Там как раз банду воров разоблачили. Расхищали общенародную собственность целой бригадой. Лекарства, вещи, продукты на толкучке продавали, гады. — Рассказчица глотнула с удовольствием горячий чаек. — Всех желающих на работу приняли. В нужный момент появились. Начальницей госпиталя совсем молодая девка, Евгения Андреевна, но деловая, просто жуть. Наши ее очень хвалили, говорят шибко головастая.

— Как ты добралась? Куда устроилась на работу?

— О дороге говорить нечего. Все голодные, холодные, злые. Одним кипяточком питались. Тяжко пришлось. Хорошо, что скопом ехали, а то уж не знаю, как добралась бы. А когда приехала, то, по старому знакомству, меня на старую должность в институт акушерства и гинекологии вернули. Старшей в дородовое определили, помнишь ведь где я работала. Место тихое, спокойное. Народ молодой, капризные редко случаются.

— Матушка, ответь мне на такой вопросик, — Елена Николаевна поближе склонила голову к собеседнице. — В непростой ситуации там помочь могут?

— Отчего не могут. С удовольствием. Только случай должен быть не сильно выдающимся, — Гостья указа пальцем на живот. — Иногда и отказаться могут. Это кто у нас такой неловкий да неосторожный? Племянник? — Шурочка кивнула головой в сторону неожиданно зардевшегося паренька. — Ну ничего, научится еще. Какие его годы.

— Хозяйка скорбно стала кивать головой. — Молодежь нынче. Никакого удержу не знает. Не то что мы.

— Мы? — Гостья на мгновенье задумалась и прыснула, — это ты о тех молодых годах, когда нас с тобой обобществили товарищи по театральному цеху? Движение суфражисток — помнишь?

— Тише, тише, замахала руками Елена Николаевна. — Ты мне молодого человека испортишь.

— Сама-то как, — свернула со сколькой темы Шурочка.

— В театр вернулась. Мы новую пьесу как раз читаем. Очень интересную. Сказку для взрослых. Племянничек режиссеру предложил, ну и тот не смог отказать.

— Что, молодой человек не только шалун, но и большой писатель? — Откровенно заулыбалась медсестра.