Мари Бенашвили - С Луны видно лучше (СИ)

Наступило ненароком утро. Мое первое утро на Земле. Мои глаза ни разу не сомкнулись, и пребывали во все том же пристальном наблюдении. Комната незаметно стала белой, совсем озаренной утренним солнцем. Лампу я выключил. С улицы занесло к нам прохладу. Я немного успокоился. Разве я был беспокоен? Нет. Да. Да, я был. Передо мной, на голубом подсолнечном поле лежал мой друг. Все в порядке. Нечего волноваться. Мое спокойствие пришло на половинную степень своего обычного существования. До меня долетел шепот ветра и лепетание птиц за окном. Я впервые встал прочно на ноги. С высоты второго этажа я наблюдал за тем, что творится там, за домом. Поднялся сильный ветер, утро было неспокойным. Лицо обдало холодной струей. На небе не было ни одного облака. Надо мною было сплошное голубое пространство без единого интересного пятна. В окне соседского дома возилась женщина. Оттуда доносился приятный аромат, заставляющий говорить что-то внутри моего тела, и вызывал неприятные вибрации в туловище. А внизу холодная серость. Из земли торчат зеленые остроконечные растения. И, хотя никто не беспокоил моего пребывания, внутри было страшно от необычности. Где бы я не бывал, еще никогда не испытывал такой отдаленности от космоса, а сейчас – от Луны. Я знал, что она где-то выше, но, когда обращался туда, взглядом только встречал все туже голубизну, не пускающую дальше.

Сзади что-то зашуршало. Я с пугающим ожиданием обернулся. Это листья носит от ветра по комнате. Они чрезвычайно красиво летали мимо меня, заполняя этаж белыми пятнами. Случайный взгляд на кровать. Я снова сел рядом с ним. Сквозняк, попеременно усиливаясь и ослабевая, свистел. И создавал чувство присутствия. Долго можно было так сидеть рядом с космонавтом. С ним вообще можно было все, всегда и при любых условиях. Но, наконец, я понял свое истинное одиночество. Посему-то больше я не принимал мертвого космонавта за живого. Я ясно осознал, что один в комнате. Реальность по - немного обрела прежние черты. Кажется, это так естественно и обыденно, что такой аргумент вполне может приземлить «человека».

Мои громкие, медленные шаги прервал шум снизу.

-Простите! Я, наверное, слишком рано! Вы слышите? Я пришла занести вам вашу миску. Вы знаете, совершенно необыкновенная вещь! Так мне пригодилась…

Кто это, и что он делает в доме у космонавта? Жуть ситуации пронзила меня хуже холодного ветра. Ты, существо, преодолевшее миллионы миллионов космического пространства, робеешь перед землянином! Я замер, слушая свое тактичное сердцебиение. Внизу человек топтался по полу. Шаги усиливались и утихали. Но стали все громче и ближе. Наконец, землянин добрался до второго этажа. Раздался скрип, из-под пола выглянула светлая голова. Неловкая пауза. Женщина смотрит на меня – я и не знаю, что сказать.

-Простите! - разорилась она улыбкой. – Не ожидала вас тут увидеть! А вы, простите, кто?

-А вы, простите, кто?

-Ой, извините, - выбралась она на второй этаж, - я соседка. Пришла занести миску…

Тут она заметила за мной кровать, и лицо ее, прежде улыбчивое и смешное, стало гаснуть в сомнениях. С заметным вопросом она посмотрела на меня, на что я ответил ей строгим, неизменчивым выражением глаз. И сразу она отвернулась. Прошла рядом со мной и глянула на простыни. Она вновь перевела взгляд.

-Извините, - медленно пробормотала.

Я раскрыл рот, понимая, что не могу толком ничего ответить. Она, настороженно подошла и взяла космонавта за руку. Держа ее, женщина тревожно глянула мне в глаза.

Глава 25: почему я остался

Стоял очень пасмурный, тревожный день. Это был следующий день. Там был и я. А помимо меня, с десяток землян. Шли похороны. Небо затянулось серой пылью, солнца не было т в намеке. Волосы на голове теребил стонущий ветер, не пела ни одна птица, местами проливались небольшие дожди.

Мы прошли от дома космонавта через весь небольшой городок в маленькой компании. Теперь мы находились на небольшом возвышении, в безлюдной сухой местности. Она была ограждена невысоким забором и отличалась завидной тишиной. Здесь мы его и похоронили. В этом мне помогла та самая соседка. Чрезвычайно быстро она накинулась на меня вчера с многочисленными вопросами, и, не дождавшись ответа ни на один, выбежала вон. А вскоре вернулась, и я узнал о похоронах. За свою жизнь на Земле, это был мой первый и последний опыт. Тогда я и узнал по-настоящему, что это такое. До сих пор остается неясным это действо. Мне, из-за моих наблюдений, было ясно, что происходит с телом человека, после смерти. Не весьма приятное зрелище. Возможно, только по эстетическим соображениям люди хоронят своих друзей и родственников. И я понимаю их. Не передать, как страшно было бы мне видеть разлагающегося космонавта, которого я навсегда запомню человеком. В самом широком смысле, который только я могу вложить в это слово. Мы прошли и церковь. Да, особое место. Там тоже тихо, и витает дух от многочисленных свечей.

Откуда-то взялось там несколько людей кроме меня. Все они были соседями космонавта, так как больше его никто не знал. Никто из них не плакал, как это было на тех похоронах, которые я мог видеть с Луны. При мне все время держалась эта женщина, вопросительно взирая и интересуясь мной больше, сам самим событием. Настал момент, когда нужно было погружать гроб в землю. Я попросил, чтобы они еще немного повременили, а людям сказал разойтись. Тоже самое сказала им женщина, ее они послушались. Мы остались втроем, вдвоем. Даже священника из церкви мы отпустили. Усилился ветер, тело била сплошная дрожь. Женщина стояла за мной, а я сел у гроба. Час, или около того, я сидел рядом. Мне было ужасно грустно. Печаль накрепко въелась в меня, не оставляя ни на минуту. Погода явно хорошо отображала мои эмоции. В мыслях помутилось. Вспомнилось все с начала и до конца. Мелкие фразы, такие незначительные и странные, которым не предаешь значения, теперь стояли в ушах, как самые важные. Я вспомнил блестящие глаза и странный его смех. Больше всего мне нравилось думать о его чувствах. Да, у него были очень живые чувства, которые я никогда не смогу испытать. Космонавта так неподдельно радовался всем обыденностям космоса и его непостижимым загадкам, что это могло вызвать даже неприязнь. Но, на самом деле, это всегда было невероятно. Он разводил руками, не жалел слов, мечтал узнать еще больше. Это такой человек, которому просто не хватило времени. По большому счету, землян в этом смысле несправедливо обделили. Только сейчас я подумал, что смог бы разделить свое время с ним. Отдать ему равную долю. Но, ничего тут не сделаешь, его час пришел. Совсем скоро эта планетка умрет, умрет и Солнце. Сам космос станет в час времени ничем. И жизнь одного человека совершенно не будет иметь значения. Даже и сейчас. Особо никто не знал космонавта, потому и на похоронах никто не говорил, не жалел. Я слышал слово-два о нем, и все. Я мог бы сам его похоронить, без всех обрядов, но чувство «что так надо» привело сюда случайных попутчиков конечной остановки космонавта. Он на этой линии вышел, а они, ненадолго, поехали дальше.