Игорь Коваленко - Жара в Аномо

— Беленький… Откуда? Иди, иди сюда. Руки на голову и скорей иди, иди ко мне.

Европеец в черном костюме приложил палец к губам, произнес:

— Тсс!..

— Иди сюда, тебе сказано! — рявкнул юный великан. — Руки на башку! Живо! Ну!

— Тихо! Не повезло тебе, бедняга, сам на меня нарвался.

С этими словами отставной инспектор взвился и выбросил ногу в молниеносном ударе, в одном из самых сокрушительных приемов, унаследованных от незабвенного Окамуры-сан.

Каково же было его изумление, когда чернокожий детина, который должен был рухнуть и корчиться, будто чудом, легким кошачьим движением ушел от удара.

Более того, он принял классическую стойку и серией безукоризненных по исполнению блоков отразил последующие выпады опытного бойца.

Поединок разгорался, извергая стоны и хлесткие, резкие звуки взаимных атак, хриплые вздохи и тяжесть прерывистого дыхания.

— Йа! Йа! — вскрикивал нападавший.

— Хаг! Хаг! — вскрикивал защищавшийся. Привлеченные шумом, уже выбегали из дома его обитатели.

"Проклятый возраст!" Это было последним, что успело мелькнуть в сознании пожилого европейца, прежде чем он упал без чувств от страшного удара.

Ветер бил и кружил, он гнал тучи раскалённого песка и тянул одну ноту, жуткую, как вопль падающего в пропасть.

Это был необычный пыльный харматтан, свирепый смерч, бич материка, порожденный восходящими движениями сильно перегретого воздуха нижних слоев атмосферы.

Из беснующегося пространства вынырнул Ник Матье. Озираясь и отплевываясь, закрывая лицо руками от несущейся навстречу нещадной песчаной крупы, он бежал, терзаемый ветром, к шевелящемуся куполу склада.

Обнаружив там Габи и Даба, что лихорадочно закрепляли изнутри нижние края парусиновых стен, Ник шарахнулся назад, не замеченный ими, заметался в поисках укрытия.

— Еще немного, и чертова палатка унесет меня в бездну!

— Держись! — откликнулся Даб. — Ложись на пол! Прижимай!

Ник распластался на палатке, которая билась под ним, точно раненая птица с могучими крыльями. Но еще сильнее колотилось его сердце, и весь он дрожал, словно в ознобе.

— Сейчас, сейчас утихнет, — успокаивал Даб женщину, — известно, налетит, испугает и утихнет.

— Я не боюсь, — отвечала Габи, — просто очень обидно за такую напасть. Все ведь может рухнуть.

— Утихнет. Завтра будем смеяться над собой, завтра будем вытряхивать песок из ушей. Утихнет проклятый. Должен.

— Ты слышишь? — вдруг насторожилась Габи.

— Что?

— Не стало… замолкла!

И верно, оборвался, не доносился больше привычный гул буровой установки, лишь визжал, свистел неистовый ветер, замазывая серой краской оранжевый диск солнца.

Даб стрелой вылетел из склада, мелькнув мимо распластавшегося Ника Матье.

— Бур! — в ужасе кричала Габи, устремляясь за ним. — Остановили бур! Нельзя!

Взмокшее, грязное лицо Ника Матье передернула гримаса, он еще плотнее прижался к земле, будто силился вместе с палаткой зарыться в стонущие пески, и сам стонал и кряхтел, скрежеща зубами, словно тело его топтали ногами, пинали и рвали на части.

А в двухстах метрах от него, превозмогая ветер, бежали к насосу артезианской скважины Борис Корин и Сергей Гринюк. Корин громко кричал дизелисту:

— Кто трогал трактор? Ты перегонял! Живо на кабель!

С трапика вибрирующей на ветру вышки панически прыгали рабочие, придерживая полы одежды и каски на головах.

— Помбуры, по местам! Назад!

— Тикайте обратно, вам сказано! — вторил Борису дизелист. — Всем оставаться на своих местах!

Помбуры ошалело полезли снова на палубку буровой. Габи и Даб послушно повернули к складу, не сбавляя бега.

А песчаная буря крепчала, как назло. Солнце скрылось за мрачной завесой, стемнело, будто настали густые сумерки. По лагерю, шурша и звеня в завихрениях, катился всякий бумажный, тряпичный, жестяной сор.

Ник Матье не слышал и не видел того, что происходило на месте аварии, но догадывался.

В разгар суматохи из автобуса-лаборатории, куда стихия не могла проникнуть своими когтями, выпрыгнула Джой, очевидно не пожелавшая оставаться безучастной в уютном убежище.

При виде девчонки Ник вскочил, как кошка, ринулся к ней, схватил за руку.

— Куда! Это опасно!

— Ники, что случилось? Я должна знать! Почему все обезумели?

— Нельзя! Туда нельзя!

— Но я должна знать! Пустите! Я должна!

— Молчи! — Он грубо и настойчиво удерживал ее, заслоняя собою от вихря.

— Хорошо, я останусь, но не смейте так меня сжимать своими ручищами! И объясните, что происходит, в конце концов!

Ник отстранился слегка, продолжая, однако, держать ее за плечи. Он был зол и смущен, казался растерянным. И возможно, чтобы отмахнуться от болезненных мыслей, а заодно и оправдаться перед девушкой за вспышку грубости, пояснил, обжигая ее щеку дыханием:

— Судя по всему, оборван кабель питания насоса или что-то в самой системе. Дело дрянь. Не стало воды, прекратилась подача раствора в скважину. Колонну, наверное, уже заклинило, забой глубоко. Это страшно в бурении, крошка, это верный конец делу. Боюсь, начнем сначала.

— Все сначала? Сначала?!

— Все рухнет, мне приходилось видеть такое.

— И ничего нельзя сделать, Ники, неужели так безнадежно?

— Они просто не успеют, зря суетятся.

— А вы, — вскричала Джой, — почему вы здесь?

— Обермастер гонит всех к черту. Помоги-ка лучше мне спасти хоть палатку. Проклятая авария… слава богу, не в мою вахту.

— Ужас! Какой ужас! Я ничего не понимаю!

А тем временем Борис и Сергей спешно исправляли повреждение. К ним присоединился Лумбо, он догадался притащить сколоченный из коротких досок щит, один из тех, что были проложены между полозьями "бэушки", и соорудил с его помощью нечто подобное заградительной стенке для ремонтников.

Вскоре Сергей уже мчался в дизельный блок к своим машинам, готовый запустить их по первому же сигналу Корина, там его встретил возбужденный до крайности Баба-Тим.

— Кто виноват? — кричал он. — Кто? Ты был здесь! Я был здесь! Там никого не было!

— Кто-то тягач перегнал за емкость шагов на пятнадцать, не меньше, — отвечал Сергей, тщательно застегивая ремни на пляшущей "рубахе сарая", — старшой на меня погрешил сгоряча. Небось кается.

— Никого не было! Кто сделал?

— Тягач пытай, не меня. В такую завирюху запросто сползет куда не надо. Железяка, она же дурная. Не-е, я поставил капитально, как сейчас помню. Как же его угораздило?

— Ты вареник! — кипятился Баба-Тим. — Он что, живой? Трактор живой, да? Ты не проверил, не проверил!

— Да цыть, Тимоша, и так тошно.

Ник и Джой, стеная от непомерного усилия, кое-как втащили бесформенную палатку за растяжки в надежное укрытие склада, где уже была укреплена стараниями Габи и Даба прорванная стена.