Марк Твен - Похождения Гекльберри Финна (пер.Энгельгардт)

Прорытый нами подземный ход был достаточно широк, но все-таки не в такой же степени, чтобы можно было сквозь него протащить громадный точильный камень. Джим взялся поэтому за кирку и вскоре придал нашей норе надлежащие для того раз меры. Том наметил тогда гвоздем рисунки и надписи, которые надлежало вырезать на камне. Джим принялся за эту работу, употребляя вместо долота гвоздь, а вместо молотка толстый железный болт, разысканный нами в чулане среди прочего хлама. Ему велено было работать, пока не сгорит вся свеча. Затем ему предоставлялось лечь в постель, спрятав точильный камень себе под матрац. Распорядившись таким образом, мы помогли Джиму надеть цепь опять на ножку кровати и собрались было вернуться сами в спальню, когда Тому пришла опять в голову блестящая мысль.

— Имеются у тебя здесь пауки, Джим? — спросил он.

— Нет, сударь, их, слава Богу, у меня не имеется.

— Ну, ладно, мы тогда их тебе раздобудем!

— Но ведь, голубчик мой, мне вовсе не надо пауков! Я их боюсь. Жить с ними и с гремучими змеями почитай что одно и то же.

Подумав минутку или две, Том сказал:

— А ведь хорошая идея. Вероятно, она была уже выполнена. Для меня не подлежит даже сомнению, так как ее изящество бросается в глаза. Во всяком случае, это будет шикарно! Где, однако, стал бы ты ее держать?

— Кого именно, сударь?

— Понятное дело, гремучую змею!

— Помилуйте, мистер Том, побойтесь Бога! Да ведь если сюда заберется гремучая змея, я сию же минуту выскочу отсюда, если бы мне даже пришлось для этого пробить бревенчатую стену собственной моей головой!

— Все это вздор, Джим. Ты постепенно к ней привыкнешь и не станешь тогда ее бояться. Под конец даже ты приручишь ее к себе…

— Гремучую-то змею?

— Ну, да! Тебе это, разумеется, будет нетрудно. Доброе и ласковое обхождение вызывает у каждого животного чувство благодарности, так что ему не при дет даже в голову причинять какой-либо вред чело веку, который за ним ухаживает! Ты мог бы вычитать это в любой книжке. Во всяком случае, отчего бы тебе не попытаться, ну хоть, например, денька на два или на три? Больше от тебя я ничего не требую. За это время ты наверное уже поладишь со змеей, а потом приручишь ее так, что она почувствует к тебе настоящую любовь, — будет спать с тобой в одной постели и ни под каким видом не захочет с тобою расстаться. Ты станешь обвивать ее тогда себе вокруг шеи и брать ее голову себе в рот.

— Пожалуйста, господин Том, не говорите со мной таким образом. Я не могу этого выносить. Чтобы я позволил змее класть голову мне в рот! Ну уж извините! Ей пришлось бы долгонько ждать, прежде чем она добилась бы от меня такого приглашения! Я вовсе не расположен также спать в од ной постели с какой бы то ни было змеей.

— Пожалуйста, Джим, не дурачься! Узник непременно должен обзавестись каким-нибудь бессловесным любимцем. Если до сих пор никто не пытался выбрать себе в такие любимцы гремучую змею, тем большая слава выпадет на твою долю. Подумай толь ко, что это самый верный для тебя способ сделаться знаменитостью.

— Поймите, молодой господин, что я вовсе не хочу такой знаменитости и такой славы! Положим, что змея укусит меня в подбородок. На кой прок мне тогда будет слава? Нет, сударь, уж пожалуйста, избавьте меня от змеи…

— Черт возьми, Джим! Отчего же ты отказываешься попробовать? Я ведь только этого от тебя и требую. Если дело не пойдет на лад, можно будет прекратить опыт.

— Покорно благодарю, сударь. Тем временем змея меня укусит, и тогда, значит, пиши пропало! Нет, сударь, я готов сделать вам в угоду какие угодно глупости, но если вы с Геком принесете сюда гремучую змею и заставите меня ее приручать, то я непременно сбегу от вас. Можете быть в этом уверены!

— Ну, если ты, Джим, очень уж упрямишься, мы, пожалуй, обойдемся и без гремучей змеи. Мы раздобудем тебе ужа. Ты привяжешь ему к хвосту несколько погремушек, и мы вообразим себе тогда, что это не уж, а гремучая змея. Можно, пожалуй, снабдить тебя пятью или шестью штуками ужей.

— Я, сударь, их терпеть не могу, но если без этих гадин никоим образом нельзя выйти на свободу, то пусть будет по-вашему. Признаться, мне до сих пор и в голову не приходило, сколько неприятностей дол жен вытерпеть человек, которого засадили в тюрьму.

— Страдания — всегдашний удел узников, — философским тоном заметил Том, а затем добавил: — По крайней мере, надеюсь, что у тебя имеются здесь крысы?

— Нет, сударь, я до сих пор не видал еще ни одной.

— В таком случае мы снабдим тебя также и крысами.

— Нет, сударь, крыс мне вовсе не надо! От этих проклятых крыс покоя мне не будет. Могу себе пред ставить, как они станут бегать по мне и кусать меня за ноги, когда я попытаюсь уснуть. Если уж на то пошло, принесите мне ужей, но от крыс, пожалуйста, избавьте. Мне они вовсе не нужны!

— И все-таки ты должен будешь ими обзавестись. Крысы полагаются всем узникам, а потому, пожалуй ста, не ломайся! В книгах не описывается ни одного такого случая, в котором благородный узник обходился бы без крыс. Человек, томившийся в заключении, естественно дружит с крысами, ласкает их и выучивает разным фокусам, так что под конец они становятся ручными. Надо только, чтобы ты забавлял их музыкой. Надеюсь, ты умеешь играть на каком-нибудь инструменте?

— Единственно только на еврейской арфе, сударь, — иными словами, на гребне, в который заправлен кусочек бумаги. Навряд ли музыка на таком инструменте очень им понравится.

— Непременно понравится! Насчет инструмента крысы невзыскательны и вполне удовлетворятся хотя бы даже еврейской арфой. Животные вообще любят музыку, а в тюрьме они просто от нее без ума. Особенно сильно действуют на них грустные меланхолические звуки, а других из еврейской арфы, разумеется, нельзя даже и извлечь. Услышав такую жалобную музыку, крысы непременно сбегутся посмотреть, что именно с то бою творится. Да, так будет и в самом деле прекрасно! Все у тебя пойдет как по маслу. Вечером перед отходом ко сну и рано утром ты усаживаешься на постели и начинаешь играть на своей еврейской арфе. Всего лучше играть что-нибудь трогательное, как, например: «Последняя цепь порвалась, и я на земле не жилец уж»… Против такой вещи не устоит ни одна крыса. Стоит тебе поиграть так минутку или две, чтобы все крысы, змеи, пауки и другие бессловесные твои друзья начали о тебе беспокоиться и вышли из своих закоулков тебя прове дать. Поверь, дружище, что они будут кишмя кишеть вокруг тебя и чувствовать себя при этом отлично.

— Положим, что эти твари будут чувствовать себя хорошо, но каково-то будет мне самому? Я, клянусь Богом, не могу себе этого даже и представить! По стараюсь, впрочем, выполнить ваше приказание по мере сил и возможности. Если уж приходится жить с разными гадинами, то, разумеется, лучше доставлять им всяческое удовольствие, во избежание семейных неприятностей.