И Ряпасов - Неведомый город

— Теперь попробуем работу пропеллера, — сказал м-р Блом, направляясь вместе с гостями в капитанскую рубку. Там он нажал один из рычагов. Появившийся блестящий круг за стеклом перед глазами и жужжание винта возвестили, что аппарат в исправности. Поворот — и пропеллер остановился.

— Вы, стрекозы, — обратился ученый к девушкам, — пока я буду управлять полетом, займитесь гостями и пошлите мне механика. — Господа, прошу держаться крепче. Начинаем.

Снова раздалось жужжание пропеллера, пол под ногами дрогнул. Инженер, держась за какой-то выступ, взглянул через стекло. Ровная площадка исчезла и на аппарат как-то боком, со страшной быстротой двигалась каменистая громада горы. Но в тот же момент гора начала проваливаться, словно в пропасть. Перед взорами стали расстилаться другие более отдаленные пейзажи — горные склоны и покатости, покрытые, словно щетиной, хвойным лесом.

— Скорей на палубу! — кричала француженка, схватив инженера за руку. Он взглянул на дверь: в нее выходили его друзья вместе с мисс Кэт. Кинув взор на старого ученого, сосредоточенно стоявшего в середине каюты с руками на рычагах, Березин бросился за француженкой «на палубу». Открывшийся вид был восхитителен.

Аэроплан поднимался все выше и выше, летя по спиральной линии, как ястреб, намеревающийся схватить свою добычу. Громады гор отходили вдаль, кругозор расширялся с каждой секундой. Вот под ногами еще раз мелькнул и в то же мгновение пропал каменистый выступ, который можно было узнать по оставшемуся там аэроплану. Как отсюда, с этих вершин, все мелко и ничтожно!.. Аэроплан казался не более ласточки. Прозрачный горный воздух как-то особенно скрашивал панораму дальних гребней гор, чуть-чуть мерещившихся своими белыми вершинами сквозь дымку прозрачной густевшей синевы.

— Смотрите, смотрите, — воскликнула мисс Кэт, крепко держась белыми ручками за перила, — вот виден наш Бломгоуз!

Все взглянули туда, куда она указывала. Среди бурых гребней гор ярким зеленым пятном вырисовывался неведомый миру город. Правая сторона его темнела от большого озера. Отдельных зданий различить было уже невозможно, но кварталы выделялись, как квадраты шахматной доски.

А аэроплан, словно огромная птица, плавно несся в высь, как бы поднимаясь по винтовой лестнице. Уже пропали из глаз туманные очертания отдельных горных кряжей, пейзаж быстро менялся. Аппарат, вполне заслуживающий наименование воздушного корабля, круто повернул и направился на восток к высоким горным пикам с вечными снеговыми шапками. Европейцы были очарованы чудными картинами, ежеминутно представлявшимися их взору.

— Ну, как вам нравится мой «Левиафан»? — раздался позади них голос м-ра Блома.

— Я восхищаюсь его творцом, м-р Блом, — сердечно сказал инженер, протягивал руку ученому, которую тот с чувством пожал.

— Я никогда бы не подумал, что что-нибудь подобное может существовать на свете! — воскликнул доктор, обращаясь к старцу, а студент восторженно добавил:

— Вы, мистер Блом, настоящий, подлинный царь природы.

— Хорошо сказано, друг, — поощрил доктор студента. — И почему я не молод — я бы кувыркался и бегал от восторга. Здесь, в небесах, особенно легко дышится…

Прочувствованные слова русских тронули сердце старого ученого. Он благодарил всех за сочувственное отношение к его детищу.

— Становится довольно свежо, господа, — сказал ученый, — не пожалуете ли пока в кают-компанию?

Кают-компания и была та столовая, о которой мы уже упоминали. Широкие стеклянные окна на три стороны пропускали много света, давая возможность обозревать три стороны горизонта. Как только вошли внутрь каюты, разговор возобновился. Березин навел его на интересующий всех предмет — несущий их аэроплан, спросив, из какого материала построен «Левиафан».

— Главным образом из алюминия и искусственной древесины, которая свободно заменяет дерево и обладает гораздо большей, нежели оно, сопротивляемостью.

— Искусственной? — переспросили все присутствующие: — мы что-то не слыхали о таком продукте, посвятите нас в подробности.

— С удовольствием. Мы воспользовались здесь изобретением француза Л. Шарре, который в течение шести лет работал над проблемой добывания искусственного дерева и, в конце концов, разрешил ее удачно.

При массовом производстве искусственное дерево обходится гораздо дешевле настоящего. Добывается оно очень просто. Сырым материалом служит солома. Колосья при помощи специальной машины механическим путем расщепляются вертикально. Затем к приготовленной таким образом соломе прибавляются известные химические вещества, и весь этот материал варится при высокой температуре и сильном давлении. При этом солома превращается в однородную массу и прессуется. Добытому таким путем материалу можно придать любую форму: брусков, широких досок или толстых балок какой угодно толщины и длины. Искусственная древесина тверже и обладает большей сопротивляемостью, нежели обыкновенное дерево. Ее можно распиливать, разрез чистый и гладкий.

При многократной прессовке получается материал довольно легкий, очень твердый, обладающий большей крепостью, чем все известные сорта дерева; как раз такой материал подходит для постройки воздушных аппаратов. По-этому-то и наш аэроплан, несмотря на кажущуюся громоздкость, очень легок. Все постройки его, как и эта комната, сделаны из искусственной древесины.

— А ваши пропеллеры? — спросил инженер.

— Сделаны из того же материала, — закончил м-р Блом.

— Следовательно, вы не боитесь потерять их? — вывел заключение Руберг.

— Случайности всегда возможны, — отвечал м-р Блом, — но это у моих аэропланов не поведет за собою несчастья.

— Как так? Разве вы можете держаться на воздухе без винтов?

— Нет, в данном случае не могу. Но вы заметили, что у меня всюду двойные пропеллеры.

— Я видел, — сказал доктор, — и хотел вас спросить, что это значит, да забыл за массой новых впечатлений.

— Это значит, что я применил к делу изобретение вашего другого талантливого соотечественника, инженера Луцкого.

— Боже мой, сколько талантов, — комически вздохнул доктор, — а мы, близорукие, и не видим ни одного.

— Оно, — продолжал ученый, — состоит в том, чтобы авиатор в случае потери пропеллера имел в запасе второй. Винты пропеллеров (стержни) входят один в другой, наподобие стержней часовой и минутной стрелки в часах. Если будет сломан один пропеллер, то остается еще один, который от того же механизма всегда можно привести в действие.