Иван Винаров - Бойцы тихого фронта

Одновременно с напряженной работой на промышленных предприятиях москвичи (опять же главным образом женщины, старики, даже дети) и день и ночь строили укрепления вокруг Москвы. Никто не говорил об этом, но в душу каждого закрадывалась страшная мысль: немцы рвутся к Москве, немцы сделают все, чтобы ее захватить!..

Это было так. Об этом говорило предельно ясно стратегическое направление гитлеровского наступления. Хотя немецко-фашистские захватчики наступали одновременно по всей линии фронта от Балтики до дельты Дуная, они сконцентрировали основные силы на направлению Брест — Минск — Смоленск — Москва. Что касается Ленинграда, расположенного у самой западной границы Советскою Союза, то немецко-фашистское командование ожидало, то он падет уже в первые дни войны. Оно думало, что такая участь постигнет и многие другие пограничные населенные пункты, например, Брест. Но советский народ, несмотря на огромное военно-техническое превосходство противника, поднялся на защиту своей земли, своей великой Советской Родины. Ленинград не пал ни в первые дни после нападения, ни позднее, когда Гитлер обрушил на него всю свою ярость, чтобы сравнять его с землей и покорить, ни в конце войны, когда уже все надежды на успех на юге и в центре были погребены под горами трупов. Брест был взят, но фашисты очень дорого заплатили за эту победу…

Враг продвигался на восток.

Москва была основной целью «плана Барбаросса». «Взятие этого города, — говорилось в пресловутом плане, — означает решающий успех как с политической, так и с экономической точки зрения». Гитлер считал, что с захватом столицы Советский Союз автоматически капитулирует. На эту карту он поставил все.

«Солдаты, перед вами Москва! — обратился фюрер со специальным воззванием к армиям на восточном фронте. — За два года все столицы континента преклонились перед вами, вы прошли по улицам самых красивых городов. Осталась Москва. Заставьте ее склониться, покажите ей силу вашего оружия, пройдите по ее площадям. Москва — это конец войны. Москва — это отдых. Вперед!»

Для удара Гитлер сосредоточил огромную материальную мощь. На московское направление была переброшена группа армии «Центр» во главе с фельдмаршалом Боком. Всего для наступления на Москву гитлеровские стратеги сосредоточили 77 дивизий, из них 14 танковых и 8 моторизованных. Это была колоссальная военная сила, которая составляла почти половину всех армий, выдвинутых на восточный фронт. На основное направление Минск — Смоленск — Москва было брошено огромное число самолетов, бронемашин, артиллерии.

Гитлер обещал принять парад своих «победоносных, увенчанных лаврами величайших побед рейха» дивизий 7 ноября в Москве, на Красной площади, у стен Кремля. Он поклялся провидению, которое всегда помогало ему, что достигнет этой цели.

В начале октября немецко-фашистские войска глубоко вклинились в пределы Советской страны и приблизились к Москве. Под кованым сапогом оккупанта очутились вся Белоруссия, Прибалтийские республики, западные области России, значительная часть Украины. Пал и Смоленск, искони считавшийся «воротами» Москвы. После страшных кровопролитных боев в руках врага оказались Витебск, Вязьма, Можайск, Малоярославец. Чудовищная немецко-фашистская военная машина оказалась у стен Москвы. 20 октября в Москве было объявлено осадное положение. Город стал прифронтовым. Мир, затаив дыхание, следил, не перестанет ли биться великое сердце Советского Союза.

Сразу по прибытии в Москву я явился на доклад в штаб бригады, а затем к Георгию Димитрову. Коминтерн находился еще в Москве, но готовился к предстоящей эвакуации: упаковывались архивы, документы, первые партии людей уже были отправлены в Уфу и Куйбышев, чтобы подготовить условия для переезда туда остальных работников. Но Димитров еще находился в Москве. В Москве были и его соратники по Заграничному бюро партии — Васил Коларов, Станке Димитров, Георгий Дамянов. Когда Димитров пригласил меня в свой кабинет, там находился Георгий Дамянов.

— Хорошо, что ты приехал, — встретил меня Димитров. — Вовремя вернулся… Мы как раз обсуждаем вопрос о создании интернационального полка бригады… Хотим направить тебя туда комиссаром. Уже договорились об этом с товарищами из штаба бригады. Сам-то ты не возражаешь против этого?

Читатель уже знает о том, что была создана бригада особого назначения, она начала формироваться в период создания болгарских групп «подводников» и «парашютистов» (они входили в состав бригады), а интернациональный полк был одним из двух полков бригады, в котором сосредоточивались все наличные кадры политэмиграции в Советском Союзе. Статут бригады — она называлась Отдельная мотострелковая бригада особого назначения — мне был известен с первых дней ее формирования.

Разговор продолжался.

— Ты, наверное, знаешь о судьбе своих товарищей, отправившихся на подводных лодках, — сказал Димитров. — Некоторые из них, к сожалению, попали в руки полиции…

Об аресте некоторых наших людей, отплывших в Болгарию на подводной лодке, я прочитал еще в Турции: турецкие газеты, перепечатывая сообщения немецкого телеграфного агентства, широко трубили об этой новости.

— А есть ли убитые? — спросил я.

— Об этом не сообщают. Если бы были, то, наверное, похвалились бы. Как, например, сообщили об убитых наших людях из группы Груди Филиппова… Самолет по ошибке сбросил их не в Старозагорском округе, а около города Добрич… Они дрались до последнего патрона.

Мы сидели молча, думая о погибших. Димитров выглядел неважно. Волосы у висков сильно поседели, лицо бледное, бросались в глаза синие вены на высоком открытом лбу. Коминтерн, во главе которого он стоял, в этот грозный час выполнял тяжелые и исключительно важные задачи: нужно было поднять на борьбу весь мировой пролетариат, все коммунистические партии, все народы в тылу немецко-фашистских захватчиков. От победы над агрессором зависела завтрашняя победа мировой социалистической революции, зависели судьбы человечества.

Интернациональный полк бригады особого назначения первоначально насчитывал в своем составе около тысячи бойцов. Почти треть его — человек триста — составляли испанские коммунисты, покинувшие родину после разгрома республики. В него входили также чехи, словаки, поляки, австрийцы, венгры, югославы, румыны, греки, болгары, итальянцы, немцы, шесть вьетнамцев, французы, финны. Все они были политэмигрантами. Имелось и несколько англичан, членов Коммунистической партии Великобритании, которых Отечественная война застала в Москве, куда они прибыли по партийным делам. Австрийцы по численности занимали второе место после испанцев. В своем большинстве это были шуцбундовцы, эмигрировавшие в Советский Союз после Июльского восстания 1927 года и второго Венского восстания 1934 года, жестоко подавленных австрийской реакцией.