Эдмунд Бентли - Криминальные сюжеты. Выпуск 1

— За минуту до включения аппарата мы отключим один из контактов. Все будет выглядеть нормально. Но после того как проснетесь, вы должны смотреть на мир его взглядом. Будьте внимательны… его взглядом. Пока я вне всякого подозрения. Любая ваша ошибка погубит нас обоих. И не только вас. В этой больнице еще есть люди, которые могут пострадать. И которые принимают участие в организации вашего побега. А когда мы вытащим вас отсюда, вы будете нам очень нужны. И он, ваш Рихард-Тогда уже никто не посмеет утверждать, что все это выдумка сумасшедшего. Мы будем бороться до конца, докажем с помощью фактов, документов. С вашей помощью. Понимаете?

Понимаю. Или пытаюсь понять. Я уже потерял надежду на спасение. Этот человек, который вместе с другими приходил ко мне и приносил лекарства, которые я отказывался принимать, и задавал мне хитрые вопросы, и был со мной ужасно груб, теперь возвращал мне эту надежду. Надежда! Без нее не может ни один человек. А Рихард?

— Поздно? — Я показал на него взглядом.

— Его мозг — как чистый экран, — печально покачал головой доктор Гольбайн. — Нарушены все связи. Сохранены только инстинкты. Он заново начал воспринимать мир. Но мозг в двадцать лет воспринимает мир уже по-другому. Вряд ли он когда-нибудь начнет говорить и станет тем, чем он был. Бывали случаи стирания трех, четырех, пяти лет. У него стерта вся его предыдущая жизнь. Ничего не могу обещать… Ничего…

И он пострадал из-за меня. Из-за меня?

— Рихард? — позвал я.

— Он реагирует на ваш голос, но не на имя, — грустно улыбнулся доктор. — И на это свое лицо, которое он уже видел в зеркале. Запомните его взгляд, запомните его… А теперь нам нужно возвращаться… Скоро придет сестра делать вам укол. Не сопротивляйтесь. И не бойтесь… Я вам обещаю…

Даже слушать было страшно.

Но я не мог не надеяться. Не мог не верить.

— А когда я выйду отсюда, — заикаясь, спросил я, — и когда все будет кончено и запретят эти ужасные эксперименты, любое вмешательство и насилие над человеческой личностью, я смогу работать с вами в вашем направлении вместе с ними, с моими… братьями, клонингами, которые, если… когда-нибудь…

Доктор Гольбайн дружески потрепал мое плечо.

— Конечно, молодой человек. Перед вами широкое поле деятельности. Синтезирован искусственный ген, созданы матрицы для синтеза, выделен вирус, который является источником энзима, а сам энзим получен в чистом виде в стране, куда мы вас отправим. Чтобы вы были в полной безопасности. И там вы займетесь генной инженерией, добьетесь успехов в генной хирургии, чтобы замещать дефектные части наследственного аппарата, будете создавать новые растения и микроорганизмы для народного хозяйства, займетесь производством различных белков или включитесь в проект «Ревертаза», что имеет исключительно важное значение в онкологии. Вы хорошо знаете капризные энзимы, молекулярные основы иммунитета и структуру вирусов. Но прежде должна удачно пройти эта ночь…

Должна пройти эта ночь…

Снова запертая в моей комнате, эта ночь тянулась, разорванная на мгновения, на шаги, на шепот, на вой у решеток, ужасные крики, доносившиеся из клеток больных, на бесконечно долгие секунды, за время которых шаг за шагом я прошел всю свою довольно короткую и довольно длинную жизнь, всю свою сознательную жизнь, созданную независимо от меня и прожитую независимо от меня до той минуты, когда я пошел за Зибелем, а он не оглянулся. А начиная с того дня я шел к смерти и не боялся, теперь мне оставалось последнее испытание, эта ночь. И после того, как я пережил столько других ночей, после того, как я выскользнул из стольких ловушек и капканов, из рук стольких людей, превращенных в ищеек и превративших технику в средство подчинения и угрозы, в моей душе уже не было места страху. Разве я мог бояться после смерти старика, спрятавшегося в лесу, чтобы спокойно дожить свои последние дни, после смерти девушки, которая остановила своим телом машину, после смерти журналиста, застреленного, чтобы он не рассказал об ужасных записках Зибеля, после смерти парня, сброшенного неизвестно кем с лесов на строительстве, после смерти ученого, который выслушал меня внимательно, поверив каждому моему слову, и должен был встретиться с кем-то еще, разве мог я бояться сейчас, когда наша правда уже дошла до людей и они готовы бороться за нее, независимо от опасности, которой они подвергаются, до таких людей, как этот милый доктор Гольбайн в очках и с грустной улыбкой, который готов пожертвовать собственной жизнью и жизнью других в этой больнице, только чтобы вытащить меня отсюда…

Когда-нибудь я расскажу обо всех них.

Только бы прошла эта ночь…

Но даже если доктор Гольбайн не сможет вытащить меня отсюда и эта ночь будет для меня последней, даже если мне придется еще сто лет смотреть на мир пустым взглядом Рихарда, я не имею права роптать на судьбу, я выполнил свою миссию, выполнил свой долг… А что есть человек, как не выполненный долг по отношению к другим?

Шаги в коридоре… Затихли под дверью моей комнаты.

Слышится дыхание медсестры.

Я встал…

Перевод с болгарского Т. ПРОКОПЬЕВОЙ

ИСТОРИЯ

Криминальные сюжеты. Вып. 1: Сборник. — М.: Лаванда, Физкультура и спорт, 1992. — 461 с. ил.

В сборник «Криминальные сюжеты» входят произведения разных жанров. Есть здесь очерк — «Император Павел» Георгия Чулкова, повести — «Гнездо предателей» Джона Кризи, «Поиски смысла жизни» Витяниса Рожукаса, фантастическая повесть «Клонинги» Веселы Люцкановой, рассказ Эдмунда Клерихью Бентли «Благодетель общества».

Но все эти произведения объединяет одно — криминал, что в переводе с латинского означает: относящийся к преступлению.

Во всех произведениях, вошедших в сборник, перейдена грань допустимого, нарушена мораль, а то и произошло преступление, то ли перед законом, то ли перед моралью, то ли перед историей.

В следующем выпуске «КРИМИНАЛЬНЫХ СЮЖЕТОВ» ЧИТАЙТЕ:

ИСТОРИЯ

Георгий Чулков. Александр Первый (из книги «Императоры», 1928 г.)

ПОЛИТИКА

Юрий Лубченков, Владислав Романов. Из цикла «Кремлевские заговоры и тайны». Заговор первый — Иван Калита.

АВАНТЮРА

Наталия Колесникова, Лидия Орлова. Преступление дилетантов. (История с двумя неизвестными).

ДЕТЕКТИВ

Владислав Романов. Мне больно, и я люблю.

В 1992 году

издательство «Физкультура и спорт» совместно с ТПФ «Лаванда» выпускает книгу авторов

Татьяны Мамаевой и Екатерины Фези-Лугинской «Черный принц из рода Джугашвили».

Она посвящена нелегкому жизненному пути театрального режиссера — Александру Васильевичу Бурдонскому, появившемуся на свет в семье Иосифа Сталина.

Вот что говорят о замысле книги сами авторы: