Татьяна Зингер - Нечего бояться

-- Зачем они тебе, малышка? -- и навис надо мной.

Отступила.

-- Затем.

Он ухмыльнулся.

-- Ну, раз затем... Я всё равно не помогу. Иди с миром, а то совсем замерзла.

Я собиралась искать следующего прохожего, провести полдня в поисках, но добиться своего безумства. Глупо было бы принять поражение из-за единственного отказа. Но мужчина окликнул меня, когда я завернула за угол. Из-за зычного голоса ему не приходилось орать, чтобы быть услышанным:

-- Эй! Ты же медик?

-- Это что-то меняет?! - в горле засаднило от крика и мороза.

Мужчина в пару крупных шагов оказался рядом со мной, ухватил за предплечье.

-- Идем.

Он завел меня в одну из подворотен, похожих похожи друг на друга, словно клоны: мрачные, пустые, пугающие. Над крышами высоких домов нависло пасмурное небо. Свистел ветер. Я поежилась, а мужчина, глянув влево-вправо, объяснился:

-- Освобождению незачем разговаривать с детьми, но с доктором -- возможно, смысл имеется. С какой целью ты ищешь их?

-- Личный интерес.

-- Ну, знаешь ли, -- он вполне обоснованно хохотнул, -- интерес бывает разным. Тебе не с кем поболтать?

-- Мне нужна конна.

-- Для чего? -- Мужчина поскреб щетинистый подбородок.

-- Для... вакцины.

Ответ пришел мгновенно. Почему б и нет? За него не осудят, наоборот - проникнутся уважением. Это ведь небольшой обман...

Мужчина засомневался. Желваки на его щеках затвердели, он рассматривал меня долго, но, обдумав что-то свое, спросил:

-- Чем докажешь?

-- Поверьте на слово.

-- Ты смешная, малышка, - и смачно сплюнул на землю. - По-твоему, я выдам местоположение штаба, чтобы ты привела туда своих дружков-военных?

-- Они мне не друзья! - оскорбилась я, невольно вспоминая Грина.

Голос эхом разнесся по огороженному двору и разбился о стены. Со всех сторон на нас глядели окна немытыми глазами-стеклами.

-- Будь я шпионом, сказал бы то же самое. Мне нужны настоящие доказательства. И не всякие тряпочки -- якобы символы движения, а что-то действительно важное. Ну, есть идеи?

Я, собирающаяся достать алую ленту, запихнула её глубже в карман.

-- Наверное, нет.

-- Наверное? - уточнил мужчина. - Тогда вали домой.

Но желудок скрутило спиралью, а в висках заныло от мысли, что я не добьюсь своего. Без конны пудовый булыжник не спадет с легких. Я задохнусь... В следующий миг я вцепилась мужчине в воротник и горячо зашептала:

-- Пожалуйста! Я не шпион. Клянусь вам всем, чем дорожу. Я...я не представляю, что сделать, чтобы вы поверили. Смотрите, на мне нет никаких прослушивающих проводков. Я не веду переписки ни с кем из Единства, кроме подруги и уполномоченного. Могу показать. Хотите?

Он с брезгливостью отпихнул меня от себя, встряхнул за плечи.

-- Успокойся и слушай сюда. О каких проводках ты вещаешь? Кто в здравом уме навешает на тебя оборудование? Да никто из Освобождения не раскроет тебе важных данных. Далее. Не ведешь? Что мешало стереть эту переписку? Твои доводы смешны, а ты похожа на наркоманку. Что, лекарства кончились, перешла на конну?

Я невесело улыбнулась одеревеневшими от холода губами. Ну и ладно. А чего я, в самом деле, ожидала? Что незнакомый человек посреди улицы расскажет мне все секреты Освобождения? Наивная.

-- Стоять!-- потребовал мужчина, когда я собиралась уйти.

Он достал планшет и, стянув зубами перчатку с руки, начал набирать сообщение. Экран был отвернут от меня, не позволял прочитать написанное, и мне оставалось лишь бесцельно пялиться в стену. Спустя двести двадцать семь секунд я изучила каждый камешек и успела окоченеть. Наконец, динамики отозвались гудком. Мужчина вчитался в ответ, хмыкнул.

-- Считай, звезды светят для тебя. Видала памятник Содружества?

Я встрепенулась и усердно закивала. К сожалению, видала. Скульптура метра в три из гранита: переплетение пяти кистей рук, символизирующее объединение стран Единства. Отвратное сооружение, словно обрубленное. Я даже побаивалась его.

-- Да.

-- Иди туда, а потом направо, пока не упрешься в знак-перекрестье прицела на стене. Не ошибешься. Дальше разберешься по ситуации.

Объяснение было расплывчато настолько, точно меня отослали подальше. Иди неведомо куда, а потом сама догадаешься. Ну-ну, в А-02 подобные маршруты, заканчиваемые убеждением: "Тебя зовут", - обычно вели за бараки и гарантировали или драку, или банальное избиение.

-- Спасибо вам, -- все же поблагодарила я.

-- Пока не за что, -- пасмурно сказал мужчина. -- Смотри, не окочурься на половине пути.

Его слова не были лишены смысла. Маршрут-то я по чудесной случайности помнила (да и Косс не такой уж запутанный город: с центральной улочки можно вынырнуть почти в любую его часть), но идти пришлось долго, с четырьмя передышками. На второй час ноги гудели. Кость правой лодыжки точно драло напильником. Кожу лапал пронизывающий холод, который настойчиво лез под платок и куртку. А небо почему-то отливало бирюзой.

Памятник напоминал мрачный цветок из пяти квадратных лепестков. Я подняла взгляд, осматривая это нелепое произведение искусства. Единство не признавал красоты. Ему нравились сломы, изгибы, вычерченные профили и обрубленные бюсты правителей. В Со-На остался один старинный памятник, со времен до объединения стран. Стройная женщина в корсетном платье, низ которого струился волнами. Она просто стояла, выставив левую ногу чуточку вперед, но в осанке чудилось нечто величественное. Табличка с названием давно стерлась, и я так не узнала, кто она и в чем её заслуга. Теперешние памятники были иными, грубыми и выбитыми без мелких деталей.

Справа - узенькая тропка. Десять минут по ней... На среднем среди трех домов - черное перекрестье. То здание было высоким и окончательно нежилым, как и стоящие вблизи. На нижних этажах стекла выбиты, на верхних -- выгоревшие рамы и черные от огня внешние стены. Я помялась около выломанной входной двери, но все-таки шагнула внутрь. Пожар уничтожил всё, сожрал побелку, облизал потолок.

Коридоры пахли плесенью и рвотой. Я обошла этажи, но так и не нашла хоть кого-то живого. Запахи сливались с приторностью пыли и резкостью гари, мусора, нечистот. Стучала во все двери, прислушивалась. Звала, кричала, но без толку.

Спустилась обратно. Неужели мужчина обманул?..

Оказывается, в полу был спрятан люк. Совершенно незаметная под грязью и копотью жестяная крышка -- эвакуационный подвал на случай, кажется, ядерной войны. Я нашла её случайно, когда наступила ботинком на выпирающую ручку. Подергала. Крышка не поддалась. Я, подумав, трижды постучала, не особо надеясь на везение.

То ли мне почудилось, то ли послышались шаги. Ощущая себя ненормальной, проговорила скороговоркой:

-- Я своя! У меня есть алая лента.

Скрипнули механизмы, и люк поднялся вместе с налипшими на него помоями, открывая полутемный подвал.