Татьяна Зингер - Нечего бояться

Я невольно заслушалась, наблюдая за ним из-под опущенных ресниц. Лекарь был сгорблен и сух. И руки его немилосердно тряслись. Сколько ему? Лет сто? А объяснял он как учитель из А-02, растолковывал и разжевывал простейшие утверждения и был абсолютно прав - я всегда опиралась на средние значения.

-- Вам много известно о море? - рискнула я, подумывая предложить обменяться наработками, но тут же осеклась: наверняка Лекарь обладает большей информацией, и обрывки данных покажутся ему смехотворными.

-- Даже слишком, -- он провел по лбу кончиками пальцев, словно стряхивая налипшую паутину. -- И не только о нем. Поверьте, я натворил за свои годы такого, о чем иные раскаиваются ежеминутно. Но мой дух чист, и, между тем, я вынужден скрываться тут. Не к чести мне будет сказано, но именно меня можно назвать основателем Освобождения.

-- Но как же Артур?

Я бы скорее поверила, что движение организовал властный мужчина средних лет, чем этот тщедушный старичок. Впрочем, безобидным Лекарь не был - в его четких, хоть и мудреных фразах звучала сталь.

-- Артур -- глава. Он умный человек и прекрасный воитель, я же немощен и дряхл. Последняя моя сила -- ум, и то с возрастом она растворяется в старческом беспамятстве. Я создал Освобождение, чтобы найти лекарство, так называемый антидот, если представить болезнь в качестве яда. Понимаете? В нынешнее неспокойное время Освобождение под руководством Артура борется за свободу города от гнета войск Единства, но лекарство не забыто. Мне всегда требовались верные люди, способные достать необходимое и беспрекословно подчиняться приказам. Но я был бестолковым руководителем. Когда Артур предложил свою кандидатуру, я согласился. Теперь я в тени, чему несказанно рад. Вряд ли новобранцы догадываются о моем существовании. А уж мое настоящее имя неизвестно никому. Да и мне импонирует зваться Лекарем. Не находите, тут присутствует некая толика неоднозначности?

Этот человек был занятным, но настолько скрытным, что я задумалась: а помнил ли он своё имя? Или стер его даже из собственных воспоминаний?

Лекарь добавил в чертеж стилусом новую пометку. Склонив голову набок, осмотрел её. Кивнул самому себе.

-- Да, вполне, -- поддержала я. -- Простите, почему вы назвали мор ядом?

-- О, вы отметили эту, казалось бы, несущественную деталь?! -- наверное, именно в эту секунду я заинтересовала его по-настоящему; в выцветших от старости зрачках появился намек на пламя. -- Право слово, вы -- поразительная девушка. Я отвечу, но для начала утолите любопытство. Почему вас зацепило мое сравнение?

И я честно рассказала обо всем. О письме от уполномоченного, о догадках про распространение заразы, о совпадении вспышек заражения с поставками вакцин. Лекарь слушал, не перебивая, рассматривая схему за схемой. Пару раз мне чудилось, что он углубился в собственные мысли и не слышит меня, но именно тогда, когда я сбивалась, Лекарь оборачивался и сосредоточенно смотрел в глаза.

-- Потрясающие выводы, -- наконец, изрек он. -- В медицине, скажу прямо, важно не только образование, но и умение додумать, догадаться, опробовать опытным путем и вовремя построить самую причудливую логическую цепочку. Со мною по данному поводу частенько спорили коллеги, но где теперь они, а где я? -- он с непонятной ухмылкой оглядел комнатушку без окон. -- Вы имеете все шансы стать настоящим специалистом в нашем деле, но, увы, не выбьетесь выше отметки врача.

Я хмыкнула. Выше врача? Да я посмертно останусь медиком с седьмого участка.

-- Так я угадала?

-- Вы скромничаете, употребив слово "угадать". Не спорьте, -- Лекарь выставил ладонь в предупреждающем жесте. -- Да, определенная доля инъекций отравлена. Вас не должно волновать, откуда мне известно и зачем это Единству. Их цели далеки от вопросов обычной выгоды или стремления заставить кого-либо трудиться на последнем издыхании - тут вы ошибаетесь. Единство замахнулся на нечто, что пролегает за гранью жизни и смерти. Надеюсь, вы удовлетворитесь подобным ответом и моей гарантией о его правильности. Позвольте второй вопрос?

Имела ли я выбор? К тому же общение с Лекарем оказалось настолько увлекательным, что хотелось вечно вслушиваться в его туманные изъяснения и искать в них то важное зернышко, которое впоследствии можно взрастить до размеров плода. Зацепиться за ниточку и размотать полный клубок. Лекарь не умалчивал, а намекал или прямо заявлял, что дальнейшие расспросы не принесут пользы. А уж вычленить важное - моя забота.

-- На основании каких доводов вы связали с лекарством некое запрещенное растение?

Щекам стало так горячо, будто обожглась о раскаленную сковородку. Быть честной? Но тогда искорка заинтересованности в Лекаре угаснет, и я снова превращусь в обычного больного, которому запрещено вставать с постели.

-- Я, -- густо покраснела, -- просто...

-- Простите мое невежество. Очевидно, вы утомились и не вполне пришли в себя. -- На моё счастье, Лекарь списал малословие на недавний обморок. -- Извините также, что заставляю вас напрягаться вместо того, чтобы позволить отдохнуть. Понимаете, когда Артур оповестил, что вы приходили к нам, дабы получить конны для опытов, я пребывал в изумлении. Это невероятно. Я и представления не имею, каким путем вы добрались до связи, но, думаю, объяснитесь позже?

Я согласно мотнула подбородком. Надеюсь, наш разговор забудется скорее, чем мне придется придумывать постыдные оправдания или признаваться в малоприятной правде. Вдруг он посчитает меня зависимой от конны?

Нет, я надеюсь зря. Вряд ли Лекарь забывал что-либо важное для него. В этом старике ощущалось скрытое могущество. Как у великого правителя, отошедшего от управления страной, но до сих пор помнящего, за какие ниточки дергать. Наверное, в молодости Лекарь был не только умен, но и красив, а годы не пощадили, отобрали всё до последней краски.

-- Конна. -- Лекарь выдержал паузу. -- Нелепое слово, данное недалекими людьми. Таких примеров полно. Кто додумался перевести гордое и невероятно красивое название MatricАria как ромашка? Но это вопросы той древности, о которой мы знаем непростительно мало. Я же говорю о сравнительно недавних временах. Когда-то конну отыскали на берегах континента, теперь навеки стертого под водой. И местные жители, испробовав возможности растения, нарекли его "Дарующим бессмертие". Не стану убеждать, будто оно полностью справедливое, но отдельный тайный смысл имеется в любом слове, даже данном невеждой. Много после его извратили, извернули под чужеземный язык и превратили в нелицеприятное -- конна. Вы не читали об этом? -- Он отметил мою изогнувшуюся бровь. -- Жаль, что в наш век необразованность неизбежна. Старые знания стерты под мощью новых наук. У меня, к слову, хранятся бумажные книги, доставшиеся от людей, имена которых лучше не произносить вслух -- во избежание кары. Они совершенно иные. Вы бы испытали истинное блаженство, листая настоящие, -- в его бесцветном голосе появился восторг, -- страницы. Но Единство сказал: "Нельзя". И бумагу истребила техника. Раньше профессиям обучали с грамотностью, присущей старым народам: в так называемых университетах. Но Единство запретил и это. Ему почудилось, будто дети способны изведать тонкости ремесла самостоятельно. Что нам принесло их самоуправство? Несовершенство, разруху и отсутствие специалистов, преданных своей работе. Да, я заговорился... Конна. Бессмертие...