Сергей Минцлов - Клад

Отец то приезжал, то опять уезжал куда-то; он был так расстроен и озабочен, что обратиться к нему за разрешением поездки мальчики не хотели. Выждав, когда отец выехал из дома, они отправились к матери, и та сейчас же отпустила их и дала на поездку тридцать рублей. Бедная женщина сделала это охотно, так как хотела развлечь детей, от которых, несмотря на старания ее, не укрылось печальное положение дел.

Радостные возвратились братья в свою комнату. Здесь их ожидал первый удар.

На одной из кроватей сидел Юра и с мрачными видом болтал ногами. Старшие не обратили было на него внимание, но он скоро сам заговорил с ними.

— А вот я скажу маме, что вы врете ей!

Александр подскочил на. месте.

— Что, что ты сказал, несчастный?!

— А то, что я знаю вое: вы вовсе не к Левашевым едете, — провизии-то у вас я полный чемодан на чердаке видел! Я все слыхал, как вы вчера вечером переговаривались: вы думали, я спал, а я все слышал! Все скажу!

Уговоры, угрозы и всевозможные обещания остались напрасными. Юный первоклассник упорно твердил свое: или пусть возьмут и его или он разрушит затею, открыв ее.

После долгих споров и взрывов отчаяния со стороны Александра, Роман отозвал Александра в сторону и сказал ему, что надо согласиться. Юра мальчик шустрый и крепкий и потому в тягость им не окажется. Решение это было объявлено Юре, и тот чуть с ума не сошел от восторга. До отъезда оставалось еще два дня. Сборы продолжались с новым рвением. Александр, пользуясь случаем, свою долю забот свалил на Юру, поручив ему, между прочим, и поиски кирки и двух железных лопат, которые самоотверженно и были найдены тем среди груд сора и старого хлама в сарае.

Атаманом экспедиции, как самый сильный и положительный, был избран Роман; Александра сделали казначеем, Юру — провиантмейстером. Мальчики дали торжественную клятву повиноваться приказам Романа, хотя и решили вместе с тем устраивать на привалах советы.

Полные хлопот, споров и сборов два дня пролетели быстро; осталась одна ночь, последняя перед задуманным путешествием.

Зина долго, пока не явилась за нею горничная, не уходила из комнаты братьев. Под постелью Романа стоял небольшой, раздувшийся от поклажи старый чемодан, перевязанный ремнями: в нем находилась провизия. Роман чистил и осматривал револьвер; Юра брал с собой лук, стрелы и удочки, при помощи которых рассчитывал снабжать общество дичью и рыбой. Александр лежал и мечтал вслух о скрытых в земле сокровищах. Когда Зина, крепко расцеловавшись со всеми и тайком перекрестив Сашу, убежала к себе со слезами на глазах, мальчики стали раздеваться и скоро улеглись по постелям. Но сон был далеко от них.

Александр заявил, что возьмет с собой ружье; но Роман воспротивился, заявив, что оно будет только мешать и выстрелы привлекут чье-нибудь совершенно ненужное им внимание.

Александр уступил. Но под влиянием ли темноты и сознания, что только одна ночь отделяет их от нешуточного предприятия, им стало овладевать странное чувство. Минутами ему делалось так страшно, что он готов был все отдать, лишь бы разрушилось как-нибудь или отдалилось задуманное.

— Знаешь что, Роман! — нерешительно проговорил наконец он. — Надо бы нам взять еще кого-нибудь с собой…

— Что? Это еще зачем?

— Нам одним не справиться. Вдруг попадется большой котел или сундук с деньгами, — мы его и не вытащим? А кто чемодан понесет?.. Да наконец, на нас могут напасть где-нибудь в лесу… Степку бы взять с собой: он богатырь!

Роман презрительно засмеялся.

— Трус! — коротко проговорил он. — А револьвер-то у меня зачем с собой?

— Вовсе не трус! Что твой револьвер поможет, когда на нас сонных нападут? Ведь мы же не в доме, а на открытом воздухе ночевать будем.

— А твой Степка много поможет: спит, как чурбан!

— Со мной Кучум пойдет: он, чуть что, сейчас зачует и разбудит нас! — заявил Юра. Кучум был огромный лохматый пес из породы овчарок, с которым Юра находился в теснейшей дружбе.

— Это дело! — отозвался Роман. — А то Степка тебе понадобился, — баба!

Юра фыркнул.

Но Александр не сдался на такую «корпусную», как он называл, аргументацию и решительно заявил, что он не пойдет, если не возьмут Степку. После долгого и горячего спора, в котором храбрый Юра стоял за Романа, — решено было взять и Степку. Тут же изобрели объяснение причины явившейся необходимости в Степке: телеграмма их к Левашевым может опоздать, и если не вышлют вовремя лошадей, то придется тогда искать их по деревням, находящимся далеко от станции.

Вечером на другой день наши путешественники уже мчались в поезде по железной дороге. У всех замирало сердце. Роман, не выдавая волнения, с бесстрастным лицом сидел и осматривал пассажиров. Юра перескакивал с места на место и радостно смеялся. Александр вел себя сдержанно, как подобает взрослому, но поминутно улыбался и глядел то в окно, то на братьев. Между ними сидел ухмылявшийся, курносый Степка, квадратный, безбородый парень, с бычачьими плечами и грудью, с добродушным, но глупым лицом. У ног Юры жался всклокоченный серый Кучум, с нависшими над умными глазами седыми кустами бровей и с лохматыми усами.

Ехали все в третьем классе. Александр воспротивился было этому, но Роман, поддержанный Юрой, сурово заявил, что раз у них есть товарищ — Степка, они должны ехать вместе с ним, и что нужно помнить, что они едут на черную работу.

Пассажиры мало-помалу убывали; наконец, кроме наших путешественников, в вагоне никого не осталось. Едва затворилась дверь за последним, Юра сорвался с своего места и с хохотом, с криком запрыгал по лавкам. Кучум лаял и, стараясь поймать его, подскакивал и становился на задние лапы.

Александр снисходительно поглядел на разыгравшегося брата и заговорил со Степкой.

— Степка!

— А?

— Ты думаешь, мы к Левашевым едем?

— А то куда ж?

— Вот и нет. Мы клад искать едем!

На круглом, как блин, лице Степки выразилось изумление; затем он недоверчиво ухмыльнулся.

— Ладно! надувай еще!

— И не думаю тебя надувать: едем искать клад; а так как сундук с деньгами может оказаться очень тяжелым, мы и взяли тебя для помощи.

— Какой такой сундук? — разинув рот, проговорил Степка.

Серьезные лица Романа и Александра показывали, что с ним не шутят.

Роман, понятным для Степки языком, принялся рассказывать ему разные события из истории. Мало-помалу тугой мозг Степки воспринял смысл их поездки, и лицо его озарилось лучезарной улыбкой.

— Ах, волк те заешь! — воскликнул он, так хлопнув себя по колену, что будь на месте последнего доска, она разлетелась бы, как одуванчик. — Ну и обмозговали дельце!.. А ну как нас заберут?.. — опасливо добавил он минуту спустя.