Арсений Малинский - Линия перемены дат

— Ваши доказательства?

— В одной из зуболечебниц Сибирска удалось получить сведения: год назад, незадолго до убытия в, экспедицию, профессор лечил кариозный верхний зуб. Описание проведенного лечения и поставленной пломбы полностью сходны с характером кариоза и пломбы на соответствующем зубе черепа. Вот заключение экспертизы и документы зуболечебницы. Второе: у профессора был золотой протез, мост, вместо резцов верхней челюсти. На черепе соответствующие зубы отсутствуют без следов повреждения челюсти. И, наконец, вот. — Трофимов протянул полковнику пачку снимков. — Это совмещенные репродукции с фотографий профессора и снимков черепа в разных масштабах и при одинаковых положениях относительно объектива фотоаппарата. Молодежь очень интересовалась ими, — улыбнулся он.

На снимках сквозь очертания лица Левмана просвечивал череп, принесенный Сергунько. Глазницы, покатость лба и форма черепа, носа, линия подбородка точно совпадали с соответствующими частями лица портрета. Это был, действительно, профессор Левман — узкоплечий, лысый, горбоносый, с серьезными, умными, глубоко сидящими глазами и странно маленьким детским ртом.

— Хорошо выполнено, ничего не скажешь. У меня сомнений нет. Теперь подумаем: как он убит, кто убийца и где его искать? Надеюсь, теперь вы берете назад все свои заявления относительно Сергунько? — дружески протянул полковник руку майору. — Значит…

— Значит, мы должны центр работы перенести на океанское побережье. Там должны быть следы, — перебил старший следователь Горина.

Командир сторожевого корабля «Шквал» капитан 3 ранга Прокопенко поздно вечером получил приказ прибыть в штаб соединения.

Командующий — худощавый, седой и очень подвижный контр-адмирал — был в кабинете не один. С ним находились член Военного Совета и незнакомый капитану 3 ранга, невысокий флотский полковник с залысым лбом и колючими внимательными глазами.

Спокойный, подтянутый, в безукоризненно отутюженной форме Прокопенко застыл перед командующим. Внимательно оглядев командира, адмирал, видимо, остался доволен.

— Филипп Григорьевич, — начал он. Командующий знал по имени и отчеству всех командиров кораблей, и такое обращение, в сочетании с обычной строгостью и экономией в словах, означало у него полное удовлетворение службой на корабле. — Есть срочное и важное дело. На посту Скалистого мыса отравлен радист, старший матрос Перевозчиков. Возможность пищевого отравления уже исключена. Из донесения начальника поста видно: незадолго до смерти Перевозчиков, прослушивая эфир, обнаружил работу неизвестного передатчика. Наблюдением этих сигналов пока не раскрыта система и корреспонденты связи. Эти два обстоятельства позволяют предположить о подрывной работе на посту или в его окрестностях. Трудность вот в чем: гарнизон мыса Скалистый мал. Появление любого нового человека неизбежно спугнет врага, если он среди лиц гарнизона или поблизости. Поэтому мы по совету товарища Горина решили туда следователя не посылать. Вы примете следователя на борт своего корабля. Он будет оказывать необходимую помощь и по радио давать консультации начальнику поста. Главстаршине Штанько даны подробные указания. Наиболее вероятно, что сигналы из района Скалистого мыса предназначены для чужого корабля.

Адмирал заходил по кабинету и затем, остановившись против капитана 3 ранга, продолжал:

— Ваша задача: держась вне пределов видимости Скалистого мыса, находиться в дозоре, вести тщательное наблюдение за морем, воздухом и эфиром. При обнаружении сигналов немедленно пеленговать. Передачи неизвестного радиста очень коротки. Многое будет зависеть от быстроты пеленгования. Тренировкам в этом посвятите побольше времени. В случае нарушения границы действуйте в соответствии с честью и достоинством советского военного моряка. Связью с постом не злоупотребляйте. Наверняка за вами тоже следят. Что поделаешь — граница. Подходить близко к берегу — только в крайнем случае. Подробные инструкции и таблицы сигналов получите у начальника связи. Он у себя. Вопросы?

Получив отрицательный ответ Прокопенко, адмирал подошел к нему:

— Филипп Григорьевич, для сведения, строго секретно: на нашем побережье недавно было происшествие — исчез ученый-геолог. Перед вашим приходом я высказал такое предположение товарищу Горину: а нет ли связи между исчезновением геолога, неизвестным радистом и гибелью старшего матроса Перевозчикова? Оказывается, у полковника такая же точка зрения. Доказательств этому пока нет никаких, но все это, вместе взятое, очень подозрительно. Если будет выяснено, что чужой передатчик работает именно в этом районе, над установлением связи этих трех явлений придется основательно поработать. Случайное ли это совпадение? Есть ли между ними причинная связь?..

— Как я выгляжу? — стоя перед зеркалом, спросил Федор Иванкевич матроса Айвазяна.

— Отлично. Считай, что все девчата Северогорска сегодня наши, — ответил товарищ.

Получив увольнительные, друзья вышли в город. План был разработан строгий. Вчера зашел разговор о прошлом Северного района края и его богатствах. Из слов азартно перебивавших друг друга матросов Федор твердо уяснил одно: он ничего толком, кроме отрывочных сведений, о городе и крае не знает. Признаваться в этом после того, как они уже второй год находились в этой базе, означало подвергаться справедливым насмешкам. Федор решил поговорить с Айвазяном. После знаменательного спора в Молодежном, о чем читатель, должно быть, еще не забыл, дружба между молодыми матросами не прекращалась, а когда Рубена перевели на «Шквал», друзья стали неразлучными. Рассказав в чем дело, Федор начал уговаривать Рубена сходить в увольнение, в музей. Тот вначале уныло покачал головой, заявив, что занят.

Часом позже, узнав от товарищей, что Рубену досталось от старшины за непорядок на боевом посту, Федор неожиданно для всех рассмеялся.

— Вот Рубен! До того подействовала критика, что даже товарищу не сказал, почему не хочет идти в увольнение!

Все-таки Иванкевичу удалось сагитировать товарища отправиться в этот, как он выразился, культпоход.

У тележки с газированной водой на Айвазяна призывно стрельнула серыми глазами стройная рослая девчонка, от которой знакомо пахло морем и свежей рыбой. Черноглазый, с тонкой ниточкой усов под крупным носом красавец Айвазян сделал попытку оторваться от приятеля, но ничего не вышло. Пришлось вдвоем, по плану, идти в парикмахерскую. Искусный и болтливый парикмахер быстро справился с короткой прической Федора. Пока труженик ножниц и машинки усердствовал над пышной «кавказской» шевелюрой Айвазяна, Федор рассеянно смотрел в окно. Отсюда был виден уже опустевший рынок, беспорядочная толчея палаток и закусочных около Раздельного озера. Недалеко от окна парикмахерской прохаживался на старческих неверных ногах худой человек в старомодной кепке с большим козырьком. К нему подошел мужчина в сером ватнике, коротко поздоровался и передал небольшой сверток в газетной бумаге. Лицо этого человека показалось Федору знакомым.