Авенир Зак - Утренние поезда

Входит ц а р ь, за ним К о с т а и Г е н р и х.

Ц а р ь. Я не мог больше оставаться вдали от моей дочери, наедине со своей тревогой. Пришел ли ты к решению, как лечить мою дочь?

В а з и л и. Да, царь. Я нашел причину недуга и знаю, что следует делать. Но должен предупредить тебя: операция, которая ей предстоит, трудна и опасна. Царевна может лишиться слуха… Возможно — жизни.

Г е н р и х. Нет! (Бросается к постели Марины, опускается на колени, гладит ее руку.)

Ц а р ь. Ты сказал — жизни?

В а з и л и. Я не смею ничего скрывать от тебя, царь. Если не делать операции, жизненных сил царевны не хватит и на два дня. Решай, царь!

Ц а р ь. То, что ты говоришь, — ужасно! Неужели единственная возможность спасти Марину — это чудовищная операция?!

В а з и л и. Да, царь.

Ц а р ь. Что ты скажешь, Коста?

К о с т а. Если бы Марина была моя дочь, государь, я бы доверился искусству Вазили.

Ц а р ь. Он сказал, что не может ручаться за благополучный исход.

К о с т а. Но если не делать операции…

В а з и л и. Она проживет не больше двух дней.

Ц а р ь (решившись). Хорошо. Я доверюсь тебе, Вазили.

В а з и л и (кланяется). Благодарю тебя, царь, за доверие. Но если, несмотря на все мои старания, мне не удастся спасти царевну… Обещай, царь, что ты не обрушишь на мою голову свой гнев.

Ц а р ь. Обещаю тебе, Вазили.

В а з и л и. Царское слово в царской воле. Дай мне охранную грамоту.

Ц а р ь. Хорошо, ты получишь охранную грамоту.

Царь диктует, Коста пишет на свитке пергамента.

Царской своей волей повелеваю лекарю Вазили совершить все необходимое для исцеления моей дочери Марины. Если же все его старания не увенчаются успехом и операция, совершенная им, не приведет к спасению царевны, обещаю не подвергать его наказанию и не лишать его своего благоволения. Если же лекарю Вазили удастся исцелить мою дочь, пусть он просит у меня что пожелает, будь то золото или любая другая награда. Любое его желание будет исполнено.

Коста подает царю грамоту, тот подписывает и передает Вазили.

Вазили почтительно кланяется.

Царское слово крепче алмаза. Пусть сердце твое будет спокойно, а рука тверда и искусна. Спаси мою дочь!

В а з и л и. Благодарю тебя, царь, и повинуюсь.

Вазили готовится к операции. Ему подносят таз с водой. Он моет руки. Затем достает из ларца нож и делает царевне надрез возле уха. Марина вскрикивает и теряет сознание.

Смотри, царь! Вот причина болезни, этот клещ проник сюда, когда царевна уснула в саду, проник через ушное отверстие. Он крепко держится лапками и клешнями, и удалить его нелегко. Мужайся, царь! (Берет щипцы и наклоняется над царевной.)

Р а д о м и р (громко). Остановись, Вазили!

Вазили вздрогнул, обернулся, с изумлением смотрит на Радомира.

Остановись! Ты ее погубишь!

Все удивленно смотрят на Радомира.

Ц а р ь. Это твой слуга, Вазили? Разве он не глухонемой?

В а з и л и. Да, это мой слуга… Ты заговорил, глухонемой?

Р а д о м и р. Я заговорил, Вазили. Ты не сможешь удалить клеща щипцами, учитель. Он слишком крепко держится.

В а з и л и. Учитель? Ты называешь меня своим учителем?

Р а д о м и р. Да, ты мой учитель, Вазили. Помимо своей воли ты — мой учитель!

В а з и л и (сдерживая гнев). И ты, мой ученик, учишь меня — твоего учителя? Молчать!

Р а д о м и р. Прости, учитель… Но от этого зависит жизнь царевны.

Ц а р ь. Пусть он скажет, Вазили.

В а з и л и (неохотно). Говори!

Р а д о м и р. Раскали на огне иглу и проткни брюшко клеща. Тогда челюсть и лапки его ослабнут, и ты без труда удалишь его.

В а з и л и (после долгой паузы). Ты прав… мой ученик. Я сделаю, как ты говоришь. Зажги свечу.

Пока Радомир зажигает свечу, Вазили пристально смотрит на него.

(Тихо.) Ты притворялся семь лет и проник во все тайны врачевания. Ты перехитрил меня. Но сейчас ты вынес себе приговор.

Вазили берет иглу, раскаляет ее на огне, наклоняется над Мариной, извлекает клеща, поднимает руку с иглой, показывая, что операция закончена. Генрих бросается к Марине.

Г е н р и х. Она жива! Она дышит ровно, на лице появился румянец. Ты великий волшебник, Вазили!

Царь. Неужели ты спас мою дочь?!

Вазили смазывает надрез мазью, делает перевязку. Марина открывает глаза, улыбнулась.

Дочь моя! Ты вернул мне мое сокровище! Вазили! Нет границ моей благодарности! Я обещал выполнить любую твою просьбу. Проси! И клянусь, она будет выполнена немедленно!

В а з и л и (глядя на Радомира). Казни моего слугу!

Ц а р ь (изумленно). Что ты сказал?

В а з и л и. Казни моего слугу!

К о с т а. Ты требуешь, чтобы казнили твоего слугу?

Ц а р ь. Но разве он не помог тебе спасти мою дочь?

В а з и л и. Ты обещал выполнить любую мою просьбу.

Ц а р ь. Да. Но этого я не могу сделать! Я благодарен ему так же, как и тебе. Он заслуживает награды, а не казни.

В а з и л и. Царское слово тверже алмаза!

Ц а р ь. Нет! Проси что угодно, но не это!

В а з и л и. Царское слово тверже алмаза. У меня нет другой просьбы.

Р а д о м и р. Царь! Вазили не отступится — его ненависть ко мне не имеет границ. Он не успокоится, пока не погубит меня. Но пусть твои руки будут чисты. Пусть он сделает это сам. Пусть он приготовит самый смертоносный яд и даст его мне. Но если я останусь жив, то я приготовлю свой яд и дам его ему.

Ц а р ь. Какая странная просьба! Неужели ты надеешься спастись от яда, приготовленного самим Вазили?

Р а д о м и р. Тому, кто упал в море, не следует бояться дождя.

Ц а р ь. Мне жаль тебя. Ты мог бы стать хорошим лекарем. Но слово царя тверже алмаза. Пусть будет так, как ты сказал!

В а з и л и. Да будет так! (Открывает ларец, достает из него пузырек, выливает содержимое в чашу, протягивает ее Радомиру.) Пей… глухонемой! Ты слишком надеешься на то, что удалось выведать у меня тайком. Пей! И знай — у тебя еще есть время до вечера подумать о том, как прекрасна жизнь. К вечеру тебя не станет!

Радомир берет чашу, медленно, как бы дегустируя, пьет яд. Молча смотрят на него присутствующие. Вазили громко смеется. Кукеры убирают обстановку дворца, выходят на авансцену.

С т а р ш и й к у к е р (поет).

К у к е р ы.

С т а р ш и й к у к е р.

К у к е р ы.