Гюнтер Хофе - Мерси, камарад!

Дернберг и Вестендорф поздоровались за руку, сели.

— Партайгеноссе Дернберг, чтобы не возникло никакого недоразумения, я буду предельно откровенен. Я полагаю, что данное дело требует принятия срочных мер.

— Я в этом нисколько не сомневался.

— Кое-какие соображения заставили нас подключить к этому делу вас.

— Благодарю за доверие. — Вводная часть показалась Дернбергу слишком длинной. Ему хотелось поскорее выяснить суть дела и взять его в свои руки. — Дело об исчезновении совсекретных документов…

— Интересное дело, — перебил его Вестендорф.

— Как и девица, которой до сих пор никто серьезно не занялся.

— Возможно, она интересует лишь некоторых офицеров отступающего в данный момент артиллерийского полка.

— Какое же тогда, черт возьми, мне до этого дело?

— Вы знакомы с командиром полка?

— Я не занимаюсь кадровыми вопросами! — Дернберг злился, не догадываясь, о чем пойдет дальше речь.

— Командир полка Мойзель должен был выполнить несколько наших поручений, — проронил оберштурмбанфюрер. — Во-первых, отдать под суд военного трибунала лейтенанта, который стрелял в офицера СД.

— Прошу прощения, вы, видимо, считаете, партайгеноссе Вестендорф, что для меня это является новостью? — не удержался от издевки Дернберг.

Однако Вестендорф держался спокойно, словно был надежно прикрыт невидимым щитом.

— Во-вторых, он должен был заставить командира артдивизиона возбудить дело против своего лейтенанта.

Дернберг недоуменно покачал головой.

— И в-третьих, Мойзель должен был заставить капитана Альтдерфера немедленно прекратить связь с девицей, которая имеет кое-какое отношение к пропаже совсекретных документов.

Дернберг сделал вид, будто его заинтересовала названная фамилия.

— Вы сказали Альтдерфер? — спросил он. — Редкая фамилия, а как зовут этого человека?

Вестендорф полистал лежавшее перед ним дело, не оценив заданного ему вопроса.

— Альтдерфер. Алоиз. Юрист. Проживал в Вене по Кертнерштрассе, двенадцать «а». Там у него частная адвокатская контора… В-четвертых, командир полка Мойзель получил указание, — продолжал Вестендорф, — проследить за действиями своего предшественника, ныне генерал-майора Круземарка, немедленно докладывать обо всем, что может быть расценено как заговор некоторых кругов против фюрера. — Он откашлялся. — Вы меня слушаете, партайгеноссе Дернберг?

Дернберг усмехнулся и, чтобы выиграть немного времени, потер переносицу, а сам подумал: «Этот Вестендорф относится к числу тех, кто до сих пор слепо верит в нашу конечную победу и потому нисколько не стремится обезопасить себя на всякий случай. Например, так, как это сделал я. Мой друг Хассо поддерживает сомнительные связи с людьми, которые преследуют цель радикально изменить состав тех, кто в настоящее время находится у кормила политической власти. В создавшейся ситуации нецелесообразно выдавать людей, которые стоят за спиной Грапентина. В один прекрасный день на политической арене появятся новые лица, вот тогда-то я и скажу Грапентину: «Ты давно знаешь, что я не только умом и сердцем был за вас, но еще повсюду прикрывал тебя. Так что и мне кусок пирога полагается: есть должность получше моей нынешней. Иначе я возмещу убытки за счет юнкера фон Грапентина». Подвести его под монастырь дело отнюдь не сложное. Однако какому-то Вестендорфу из меня ничего не вытянуть. — Улыбка расплылась по лицу Дернберга. — Этот гестаповец не знает о том, что я уже давно сам интересуюсь Круземарком, внимательно слежу за Грапентином и Тилем, наблюдаю за связью Альтдерфера с Круземарком, чтобы представлять себе всю картину. Следовательно, мне нужно деликатно, но твердо сбить его с этого пути, преподнеся несколько хороших вопросиков. После этого он, по-видимому, немного испугается».

Дернберг окинул оберштурмбанфюрера доброжелательным взглядом и сказал:

— Вы разрешите мне кое-что добавить?

Вестендорф кивнул, скорчив при этом кислую физиономию: его не интересовал ни этот сотрудник СД, ни это дело. Самым важным для него было обезопасить тыл. Собственно, он не верит этому Дернбергу с лицом сказочного принца, хотя тот и служит в управлении имперской безопасности. Вестендорфу доставлял удовольствие сам факт, что гестапо одерживало победу над СД, которое везде совало свой нос и хотело играть первую скрипку.

— Этот лейтенант является вашей частной добычей, с которой вы можете разделаться как вам заблагорассудится, — начал Дернберг.

Вестендорф скривился еще больше.

— Девицу Мартину вы можете приложить к материалам этого дела или положить в постель к одному из своих агентов. Мойзель, по всей вероятности, тоже ваш агент. Только вы, партайгеноссе Вестендорф, забыли об одном: вы забыли рассказать мне, что́ именно он сообщил вам.

Вестендорфу пришлось проглотить эту пилюлю.

— Мойзель или кто-нибудь другой послал Альтдерфера и Тиля с первым эшелоном дивизии на побережье Кальвадоса. В настоящий момент с ними поговорить не удастся. Сведений у меня нет. О Круземарке тоже никаких донесений не имеется.

— Хорош итог, ничего не скажешь. — Дернберг понял, что может встать и уйти и этот смешной Вестендорф не остановит его. — Займемся лучше вашим третьим пунктам, то есть людьми, которые окружают Мойзеля. К слову, известно ли вам, что Альтдерфер ранее был адъютантом у Круземарка?

Гестаповец злился на своих сотрудников за то, что те так плохо подготовили его к этой беседе.

Дернберг разошелся и без труда поверг ниц своего недавнего партнера.

— Альтдерфер — адвокат до мозга костей. Доказательств этому сколько угодно. Так почему бы ему в политической игре не вести себя так же, как и всегда.

Этот камешек предназначался в адрес СД. Вестендорф в сердцах выругался, продолжая протирать стекла, которые и без того были безупречно чисты.

— Я повторяю, — Дернберг сделал небольшую паузу, чтобы прикурить сигарету, — что Мойзель — ваш агент. А интересовались ли вы хоть раз его начальником штаба капитаном Хассо фон Грапентином? То есть последователем Альтдерфера? — Он как бы прощупывал почву, давая собеседнику возможность прийти в себя. — Благородство, богатство, честолюбие. — Дернберг кивнул, выражая этим озабоченность, в то время как Вестендорф сидел, опустив голову. — Что я вам могу еще сказать?

— Имеется естественное разделение компетенций, — официально заметил Вестендорф.

— Вы можете погубить девчонку. Вы можете сами возбудить дело против лейтенанта, которого вы найдете сейчас на побережье, если он еще не убит и не погребен в братской могиле. А через своего агента в Нормандии Мойзеля вы и впредь будете находиться в курсе событий. Все это вы можете, партайгеноссе Вестендорф. Это все.