З Валентин - За чудесным зерном

— Так лучше; ничего не украдут! — сказал Мирзаш и поручил Косте хранить багажную квитанцию. Витя советовал отправить бумаги и деньги почтой, но так как совет исходил от Вити, то Мирзаш только презрительно фыркнул и настоял на своем.

Оба мальчика помогали укладывать вещи. К концу дня Витя исчез. По правде сказать, Клавдий Петрович на это не обратил внимания. Он только заметил, что среди его сундуков скромно приютилась Костина корзина, купленная на последние восемь рублей.

Была эта корзина вместительная, с двумя ручками по бокам. В ней кроме мягкой рухляди лежали: пакет с провизией, фляжка с водой, уцелевшая банка профессорского вишневого варенья и Витя. Снаружи висел на корзине замок, но Витя долго пыхтел и прилаживал что–то, пока не наловчился открывать крышку изнутри.

— Буду потихоньку, ежели можно, высовываться, — сказал он ухмыляясь, — а то закостенеешь.

Костя обещал позаботиться, чтобы корзину эту внесли осторожно в багажный вагон и поставили поудобнее. На крышке Витя крупно написал: «Хрупкое».

По железной дороге до Астрахани, оттуда — морем — в Красноводск и дальше в Мерв, где Петровского уже ожидали товарищи Веселов и Тышковский, — таков был намеченный маршрут. И только в Красноводске после пятидневного путешествия багажом должен был Витя явиться на глаза профессору.

— Не выгонит же он меня. Увидит, что мне действительно очень нужно в Туркестан… Правда, Костик?

Костя нерешительно промычал: он не был твердо уверен в удаче…

Во всяком случае Красноводск был гораздо ближе к цели, чем Москва или Ковыли. А это чего–нибудь да стоило.

— Ты только смотри, чтобы меня вниз головой не поставили!

— Посмотрю, Витька.

Этот последний разговор с товарищем больше всего запомнился Косте. Правда, в Москве он видел, что заветная корзина аккуратно стала поверх другого багажа в темном углу вагона. Но кто знает, что может с Витей случиться в дороге? Год назад Костя читал в газете про какого–то злополучного безбилетного пассажира, задохнувшегося в сундуке, — при этой мысли холодный пот выступал на лбу мальчика. Положим, корзина с дырочками, и Витя в крайнем случае отбросит крышку и вылезет, но все же…

Мрачный и озабоченный сидел Костя возле профессора в мягком вагоне… На остановках он бегал в хвост поезда и умышленно громко говорил с носильщиками у багажного вагона, горланил во всю глотку, давая о себе знать товарищу.

Велика была его радость, когда однажды он услышал изнутри темного вагона тихий свист. С риском выдать свое присутствие насвистывал Витя «Чижик, чижик, где ты был» в знак полного своего благополучия. Действительно, Витя ехал не плохо. Он приладился к долгой поездке и настолько расхрабрился, что на длинных перегонах вылезал из корзины и разминал застывшие косточки. Пил и ел мало: берег «провиант».

Поезд прибыл в Астрахань через двое суток к вечеру. Клавдий Петрович и Костя вышли с мелкими вещами на привокзальную площадь, взяли извозчика.

Затем Клавдий Петрович попросил Костю отправить с вокзала телеграмму Мирзашу.

— Ведь он воображает, что без него я не доеду. А. пока ты сбегаешь на телеграф, я пошлю за багажом. Дай квитанции.

Костя вскоре вернулся. Профессор ждал его, ждал и извозчик.

— Чего запыхался? — добродушно спросил Клавдий Петрович. — Поспел бы: еще багажа нет.

Они прождали минут десять.

— Клавдий Петрович, — забеспокоился Костя, — я сбегаю, потороплю носильщика.

— Ладно, сбегай.

— А какой у него номер?

— Номер?..

Клавдий Петрович сморщил лоб.

— Номера не помню, а каков этот носильщик с виду, могу точно сказать. Молодой такой парнишка — худой. Кепка серая, брюки — вроде женской юбки — широкие. Еще он держал пакет какой- то в красном платке. Видишь, — уж я- то не рассеян!

Костя стрелой помчался в багажное отделение. Среди сваленной груды вещей он с облегчением узнал профессорские сундуки, не хватало только одного чемодана и корзины с Витькой. Должно быть, носильщик уже понес вещи на извозчика. И Костя побежал обратно.

Профессор, сидя в пролетке, читал газету. Никаких вещей, кроме ручных чемоданчиков, около него не было.

— А… а носильщик приходил? — дрогнувшим голосом спросил Костя.

— Нет, а что?

Ничего не ответив, быстрей прежнего ринулся Костя назад к багажу. На его расспросы кладовщик заявил, что парень в серой кепке приходил действительно, квитанцию сдал, захватил две вещи и сказал, что придет погодя за остальными.

— А номера вы его не заметили?

— Да он без номера — со стороны.

Электрические лампочки заплясали перед Костиными глазами, у него закружилась голова, словно он неделю не ел.

Было похоже, что парнишка в штанах клеш украл вещи. Украл самое ценное и для Кости и для профессора. Исчезла корзина с Витей. Исчез чемодан с документами и деньгами.

Костя полчаса бегал туда и сюда в поисках исчезнувших вещей. Наконец, не на шутку встревоженный, явился сам профессор.

Носильщика в клешах нигде не было.

Клавдий Петрович трясущимися руками написал заявление о краже и, сам убитый потерей документов и экспедиционных денег, пытался утешать Костю:

— Я куплю тебе новые вещи, не тужи. Что у тебя стащили?

Но Костя только мотал головой.

— В чем же дело?

И Косте пришлось сознаться профессору в затее с корзиной.

— Что теперь с Витей… Что с Витей? — почти стонал Костя.

Клавдий Петрович подумал, помолчал и серьезно ответил:

— Твой товарищ храбрый. Не пропадет.

За несколько минут до того, как Костя пошел справляться о багаже, с астраханского вокзала боковым выходом выбрался молодой парень в кепке и клешах. На спине его покачивалась увесистая корзина, в руке парень держал кожаный чемодан и гармошку, аккуратно увязанную в красный платок.

Парень немножко жалел, почему не взял вместо корзины дорогой заграничный сундук, но тут же успокоился: сундук мог заметить милиционер.

Пройдя шагов сто, парень кликнул извозчика, уложил корзину и чемодан и укатил на Болотную улицу.

Вдали от вокзала, на окраине, извозчик остановился, и Витя совершил в корзине путешествие через двор и дальше по грязной лестнице до третьего этажа.

Корзина беспрерывно стукалась обо что–то, и Вите казалось, что голова его раскалывается. Он даже чувствовал, как нечто мокрое и липкое текло по его лицу.

Наконец корзину поставили в углу комнаты.

Хозяйка квартиры была женщина не малого роста, говорившая глубоким басом.