Анастасия Киселева - Одно сердце на двоих

Девушка заснула, едва успев договорить. Лана осторожно накрыла подругу одеялом и перебралась в кресло. Дочь Богини хорохорилась, но было заметно, что она действительно переживает за Юнону, и это рождало в душе единорога теплое чувство благодарности. Однако это не помешало Духу Рога разбудить уставшую соратницу точно в заданное время.

Наблюдая, как заспанная, но сосредоточенная Фалитта устраивается перед пылающим камином, Лана догадалась, что та задумала. Над Сарсхоллом и пустошами царила ночь, и дочь Огненной Кобры Нарваннской снова брала под контроль все свечи, факелы, костры на много миль вокруг, которые хоть на миг, но могли осветить лица пропавших друзей.

Киэ'Ланарт устроилась в отдалении, чтобы не мешать, но и при необходимости прийти на помощь. Сама она собиралась вновь поймать отзвук чувств своей хранительницы и попытаться определить направление поисков и примерное расстояние. Связь была слабой, единорог подчас не понимал, чувствует он что-либо или это ему мерещится. Но на какие-то краткие мгновения эмоции Юноны вспыхивали путеводными звездами, и вслед за хранительницей Киэ'Ланарт испытывала странные, несвойственные им обеим ощущения.

Ярость. Гнев. Азарт. Злобу.

Ночь темным потоком утекала прочь; пламя в камине все реже лизало низко склоненное к нему лицо. Девушка вышла из транса одновременно с последней погасшей искрой, бессильно рухнув на каменный пол и только чудом не напоровшись на каминную обрешетку.

Мгновением позже Лана упала рядом с ней на колени.

— Пусто, — безжизненно проговорила юная Кобра. — В этих местах отвратительно бедная ночная жизнь.

— Как ты? — Сочувственно спросил единорог.

— Я никогда не думала, что это так тяжело, — со вздохом призналась Фалитта, с трудом приподнимаясь и садясь прямо на полу. Устало сгорбившаяся, с запавшими глазами и потускневшими волосами, она мало походила на ту энергичную и самоуверенную девицу, которой Лана увидела ее впервые. Сейчас дочь Богини разом повзрослела на несколько лет.

— Уже почти рассвет. Ложись спать, — предложила Лана.

— Нужно снова разжечь камин, — невпопад отозвала Фалитта. — Надо отдать распоряжение, чтобы принесли дрова.

— Все еще спят, — возразил единорог. — Ты никого сейчас не найдешь. Фалитта, умоляю, отдохни. На тебя смотреть страшно.

— Мы теряем время, — упрямо закусила губу дочь Кобры. — Нужно искать дальше.

— Я пока продолжу поиски сама, — предложила Лана. — Мне несколько раз удалось засечь отголосок эмоций моей хранительницы.

— Ей сильно страшно? — Помедлив, спросила Фалитта.

— Страха там нет, — качнула головой Лана. — Мне сложно сказать, но это больше похоже на всепожирающую ненависть.

— Латона умеет ненавидеть? — В глазах Фалитты наконец-то зажегся огонек интереса. — Не ожидала. Тебе удалось определить, где она?

— Увы.

— А свои мысли ты можешь ей передать? Если ее заманили в ловушку и держат в плену, пусть не разыгрывает благородство и во всем сошлется на меня. Возможно, меня попытаются шантажировать ее жизнью или свободой, и тогда мы получим хоть какие-то сведения.

— Осталось определиться: Юни похитили, как рычаг воздействия на тебя, или кто-то рассчитывает заполучить меня, — вздохнула Лана.

— Узнаем, — мрачно пообещала юная Кобра. — Мы все узнаем.

День вступил в свои права, промчался мимо и вновь уступил власть ночной тьме. До покоев леди посланницы не докатывались даже отголоски воцарившихся в замке суматохи и оживления. Напротив, здесь было сумрачно и тихо. По приказу коменданта в комнату Фалитты входил только его личный оруженосец — чтобы подбрасывать дров в камин, поддерживая там постоянное пламя. Паренек выполнял свою задачу максимально быстро, стремясь как можно скорее убраться подальше, но две статуями застывшие девушки едва ли замечали его краткие визиты. Мысли их витали слишком далеко.

К вечеру пятого дня после исчезновения Юноны, Киэ'Ланарт уже едва осознавала реальность. Она решительно покинула кресло, в котором больше суток просидела без единого движения, посмотрела на замершую в трансе Фалитту, и тихо покинула покои.

Стены давили, находиться в замке было невмоготу, и Киэ-Ланарт бежала прочь из-под каменных сводов. Заключенный в кольцо стен двор давал хоть какую-то иллюзию свободы, люди, закончив свои дневные дела, собирались в общих помещениях, а вечерней прохлады дух Рога не боялся.

— Лана! — Радостно окликнул девушку вышедший из конюшни Александр. — Ну, слава Богу, а то я уже начал переживать.

— Почему? — Искреннее дружелюбие мужчины теплой волной омыло измученную душу единорога; пожалуй, этот человек был единственным в этом негостеприимном замке, кто еще мог вызвать ее улыбку.

— Тут такие слухи ходят, — заговорщически понизил голос приблизившийся помощник конюха. — Говорят, леди посланница уже сутки сидит перед камином в своей комнате и даже не шевелится при этом. Она не заболела?

— Это преувеличение; все в порядке, — рассмеялась Лана. — Она просто ищет наших друзей доступными ей способами.

— Не выходя из комнаты? — Александр скептически поднял брови и тут же серьезным тоном спросил. — Значит, сир Майхорт не дал людей, чтобы прочесать местность?

Лана грустно опустила голову и вздрогнула, когда теплая ладонь утешающе легла ей на плечо. Но руки мужчина не убрал. А девушка ее не сбросила.

— Не расстраивайся, — тихо попросил Александр. — Мне больно видеть тебя такой. Найдутся ваши друзья; верь в лучшее.

Небо над головой потемнело, погасли последние отблески заката. От мужской ладони исходило тепло. От Александра пахло потом и лошадьми, но эти запахи не казались Киэ'Ланарт отталкивающими. Напротив они были неотъемлемыми свидетельствами того, что жизнь продолжается.

Мужчина стоял близко, его глаза загадочно посверкивали в дрожащем свете факела. Он медленно подался вперед и коснулся губ Ланы своими. Девушка застыла перепуганной ланью, впервые столкнувшись с подобными ощущениями.

Поцелуй Александра был недолгим и очень деликатным: вскоре мужчина отстранился, даже не пытаясь укрепить позиции.

— Прости, — виновато выдохнул он. — Я не должен был…

— Все в порядке, — прошептала девушка, пытаясь понять, почему в груди разливается такое приятное тепло.

— Ты очень красивая, — смущенно улыбнулся Александр. — Я, наверное, кажусь тебе бестактным наглецом, но я восхищаюсь тобой, Лана. Если я тебя обидел или оскорбил…

— Все в порядке, — на губах девушки заиграла легкая улыбка. — Просто… это несколько неожиданно. Меня никто никогда не целовал.

— Никто и никогда? — Опешил Александр. — Как? Неужели не нашлось ни одного человека, который бы желал быть с тобой? Хотя ты еще так юна…