Эрнест Марцелл - Октавиус

– И ее схватили? – с каким то ужасом спросила Вера.

– Об этом неизвестно, – ответил я. – Гуанчжоу был далеко от того места, но изменников схватили и казнили, а Данила Проскиневич получил от правительницы огромную награду и вернулся в Россию очень богатым человеком. Но прожил после этого удивительно недолго. Хотя здоровьем отличался крепким – говорят, что его отравили. Он первым делом преподнес подарок Елизавете Петровне, за что получил ее благоволение и фамилию Скоробогатов, которой теперь именовались все в нашем роду. Правда, фамилия оказалась совсем не про нас: богатство скоро исчезло, а все, кто впоследствии пробовал в нашем роду заниматься коммерцией, быстро умирали. Такая вот история фамилии, которую сейчас носит ваш покорный слуга, кстати, тоже занимающийся торговлей. Но пока еще живой и вроде здоровый. Хотя я и не купец первой гильдии, а простой менеджер…

– Все же противный предок у тебя был, – покачала головой Вера, за что я на нее ни капли не обиделся. Однако моя история вызвала всеобщий интерес, и ее еще долго обсуждали, приукрашивая разными фантастическими домыслами. Впрочем, через некоторое время вновь сменили тему, ускакав к каким-то событиям, совершенно чуждым и неинтересным мне. Разговоры зашли далеко за полночь, сладкая дрема постепенно овладела всем моим существом, и под звуки их голосов я погрузился в сон…

Проснулся я от какого-то толчка внутри. Скорее всего, ранее влитая внутрь жидкость давала о себе знать. Я нехотя приподнялся с груды рюкзаков, на которых лежал, и осмотрелся вокруг. Гроза ушла, и монотонно стучавший по шиферной крыше все это время дождь прекратился. В бочке тлела куча углей, освещая все вокруг неровным багровым светом. Ребята спали кто на чем придется. Хельга, склонив голову набок, дремала в своем кресле, и лица ее не было видно под сетью спутанных белокурых волос… Я со стоном приподнялся – ощущение было, что в занемевшие суставы насыпали песка, а все тело словно разбито на тысячи кусков. Разминая онемевшие от долгого лежания в неудобной позе ноги, я встал – и тут заметил то самое загадочное яблоко. Оно лежало на кресле, прямо между коленей Хельги, а на ручке кресла теперь покоилась ее планшетка. Я усмехнулся и тряхнул головой, разгоняя воцарившийся в ней туман сна, и тут же замер от неожиданности. Яблоко было уже не черным, а зеленым, и не каменным, а живым… От изумления у меня захватило дух, и тут же я почувствовал тонкий, но необычайно сильный аромат, исходивший от этого чудесного плода. Несколько секунд я стоял на месте, не веря своим глазам, а потом, словно повинуясь какому-то возникшему внутри чувству, напоминающему инстинкт, двинулся вперед и, осторожно протянув руку, взял яблоко. Я поднес его к лицу и с наслаждением втянул аромат. Оно как будто стало пахнуть сильнее. С удовольствием откусил я кусок. Ух ты! Какое сладкое и спелое! Взглянув на Хельгу, я почувствовал укол стыда и, наклонившись, легонько потрепал ее по плечу.

– Хел, хочешь яблочка? Держи половину… – с этими словами я полез в карман за ножом.

– Да отвали ты, обжора… – с наигранным раздражением сказала она сквозь сон и отвернулась.

«Ну и ладно!» – сказал я про себя, после чего слопал яблоко за несколько секунд и едва не прикусил себе от жадности язык. И был даже рад, что ни с кем не пришлось делиться…

Кивнув приподнявшему голову Виктору, посмотревшему на меня, я надел дождевик и, запахнувшись поплотнее, вышел наружу. Сейчас должна была идти моя очередь часового дежурства возле лодок. На улице было темно, и хотя гроза закончилась, тучи заволокли собой все небо. Осторожно ступая по мокрой высокой траве, я при свете фонарика двинулся вперед к рваной сетке ограды. До берега было совсем близко, и заблудиться тут не представлялось никакой возможности. Ветер угомонился, но река все еще продолжала сердито сопеть, и в темноте были видны угрюмые волны, гулявшие по всему ее руслу и с шумом набегавшие на берег. Наши лодки метались в разные стороны, как сумасшедшие мотаясь на привязях, стукаясь друг об друга бортами, скрипя и звеня цепями. Спустившись вниз, я вложил между ними сползшие вниз кранцы, после чего, присев на выпирающие из песка корни сосны, извлек свой водонепроницаемый мобильник. Экран вспыхнул во тьме голубым светом, и через несколько секунд я увидел знакомую заставку на дисплее. За время, пока я спал, пришло СМС. Я открыл его не мешкая – и, прочитав, мгновенно помрачнел…

Писал Сергей – один из немногих моих друзей детства, и я несколько раз вновь и вновь перечитывал сообщение, чувствуя, как на душу все больше и больше наваливается свинцовая тяжесть. Его единственный трехлетний сын Виталик был сбит автомобилем во дворе и в крайне тяжелом состоянии доставлен в больницу. Нужна была срочная операция, требующая собрать около двух миллионов рублей. Ни Сергей, ни его жена Лариса, которую я также знал с детства, не располагали подобными деньгами. Правда, они уже сумели собрать около миллиона с лишним, но время шло на часы…

Я мгновенно перезвонил Сергею, и от услышанного мне стало еще хуже. Спустившись вниз, я принялся бродить взад-вперед по берегу, время от времени спотыкаясь в темноте о камни и торчащие корни. Больше всего на свете я мечтал помочь сейчас Виталику, которого вместе со счастливым отцом ездил забирать из роддома и который всегда особо радовался моему визиту к ним в дом. Скрипнув зубами, я набрал номер Романа, единственного человека, который знал ПИН-код моей банковской карты. Той самой, на которую несколько дней назад перевели деньги одобренного мне банковского кредита. В нескольких словах объяснил я Роману ситуацию, после чего велел ему снять всю сумму с текущего счета.

– Да, подумал, – буркнул я на его уточняющий вопрос. – Действуй. Вернусь я только дня через два… застрял тут на реке. Деньги сам ему переправишь, только не мешкай. Завтра с утра постарайся управиться… Давай, все!

Убрав телефон, я несколько секунд смотрел во тьму, а потом тяжко вздохнул. Прощай, моя мечта, которую я лелеял уже столько времени – новенькая «Тойота», ради покупки которой я и влез во все эти долги!

Вскоре пришедший Игорь сменил меня, и я отправился назад в барак, однако всю оставшуюся ночь глаз не мог сомкнуть. Только бы успели все сделать. Черт, оказаться бы мне там. Нет, вот застрял же тут!

Однако потом я, видимо, все же задремал, так как меня растолкал Виктор.

Еле продрав глаза, я огляделся вокруг. Солнечный свет потоками лился сквозь грязные стекла окон, ярко освещая замусоренное помещение и играя на летавших в воздухе пылинках. По всем признакам, на улице поднималась жара, отчего запах затхлости стал только сильнее. Ребята бодро вскакивали, собирали вещи, разбирали сушившуюся одежду – слышались кашель, смех и оживленные переговоры. Я, с трудом ворочая закостеневшими от неудобной ночевки конечностями, поднялся со своего ложа и, пробурчав всем что-то вроде приветствия, со стонами двинулся к выходу. Пихнув висевшую на одной петле дверь, я очутился на крыльце и, вдохнув полной грудью свежего воздуха, осмотрелся.