Владимир Горбань - Как я стал кельтом

В Каване много красивых клумб и деревьев, стволы которых увиты плющом. И много роскошных цветов, особенно петуний и роз, ярких белых, красных, желтых и бледно – розовых соцветий, радующих взор, а, следовательно, и душу. Особенно осенью, которую в погожий день особенно и не заметишь здесь. Если бы не частые дожди и часто хмурые небеса, русскому сердцу такая сердечно – милая и душевно – приятная погода была бы вполне люба.

В центре города первые этажи зданий, что вполне понятно и приятно, заняты различными магазинами, аптеками, отделениями банков, кафе, ресторанами и, конечно же, пабами, без которых невозможно представить себе Ирландию во всей ее красе. Особенна и узнаваема в Каване небольшая площадь с четырех струйным фонтаном, семью деревянными и одной каменной лавочками напротив почтового отделения. Похоже, в городе это одно из излюбленных мест для встреч. Наиболее площадь замечательна и запоминаема в листопад. Когда прохладный ветер под ногами безжалостно гоняет бледно – желтую и красно – бурую листву.

– Тебя нужно по – европейски одеть, – обыденным полушутливым тоном говорит мне Нина, моя Муза и мой Ангел – Хранитель, – поехали!

Мы переезжаем с одной автостоянки на другую, переходим из одного магазина в другой. Вельветовые джинсы фирмы Wrangler с ширинкой на пуговицах, майки Dizel с коротким рукавом, бело – синие кроссовки Adidas. Все как в Москве, только дешевле почти на треть. Поэтому одет я и без того вполне по – европейски. Но шопинг – это не просто поход в магазин, когда нечего одеть или поесть. Шопинг – это получение удовольствия. Только не от приобретения конкретного товара, а от самого факта покупки. Когда именно трата денег доставляет наслаждение.

Но вот мы заходим в маленький комиссионный магазин. Заходим случайно, спутав двери. И удивлению моему нет предела! Я уже с порога вижу его, не веря своему зрению! Подбегаю, неистово тереблю его в руках, не веря своему осязанию! Вдыхаю запах кожи, не веря своему обонянию! Я в шоке! Я его нашел! Я счастлив! Сколько же минуло лет с тех пор, черт побери!?

Эта история приключилась в самом начале июня 1982 года в Саратове. Мы с Сергеем Варшавским, которого уже тогда все называли исключительно Борисычем, только что перешли на второй курс института. И буквально на днях с общими друзьями собирались отправиться в свою первую геологическую экспедицию, тщательно готовились к ней, уделяя особое внимание экипировке. Но бродили мы в тот день по городу без всякой ясной цели. Благо погода выдалась отличная – хоть впрок запасай…

Тот комиссионный магазин, один из лучших тогда и известных в Саратове, находился неподалеку от Крытого рынка и так называемого собачьего парка в доме сталинской постройки. На углу этого монолитного дома «сталинской постройки» многие годы располагались предварительные кассы «Аэрофлота». Вообще это было бойкое место, где ошивались не только шустрые фарцовщики с наглыми оловянными глазами, но и цыганки, гадавшие по руке до полного отжуливания наличности у клиентов, карманные воры, действовавшие иногда весьма артистично, прохиндеи всех калибров и мастей, а также настойчивые искатели приключений.

Комиссионные магазины в те годы были воистину торговым раем. Модную, или как ее тогда иначе называли фирменную одежду и обувь, мебель, магнитофоны и телевизоры иностранного производства, красивую посуду, люстры, а также такую мелочь как итальянские солнцезащитные очки и американская жевательная резинка можно было обрести только в комиссионке, на базаре или у спекулянтов.

Мы с Борисычем, борясь с уличной жарой, вошли в комиссионный магазин. В лицо ударил терпкий запах дорогих вещей. И мы одновременно увидели их. Они в центральном ряду, прямо напротив входной двери висели рядышком друг с другом, виднелись даже издали во всей своей красе, пристроившись спина к спине.

– Старина, раздроби мой лысый череп, – обрадовался Варшавский, осторожно трогая своими тонкими аристократическими пальцами фирменную вещь, – но это настоящие замшевые пиджаки! Как у самого мсье Бельмондо!

Знаменитый, даже легендарный французский киноактер Жан – Поль Бельмондо в те годы для нас с Борисычем был почти кумиром. На фильм «Кто есть кто» мы ходили раз двадцать. Билеты в кинотеатры можно было достать только с боем. Билетные кассы приходилось натурально штурмовать, как крепость, которую остервенело обороняли ближе стоящие к ней кинолюбители. Но фильм с улыбчивым французом с перебитым носом стоил тех мучений по обретению билетов. На киноэкране крутой широкоплечий парень в крутом пиджаке на крутом автомобиле и с большим револьвером, назвавшийся Антонио Черутти, на самом деле был дивизионным комиссаром Станисласом Боровицем из Управления собственной безопасности. И бандитов он, в лихом исполнении Бельмондо, конечно же, всех победил.

Боже мой, какие в тогдашних иностранных фильмах мелькали пиджаки! Белые, коричневые, оранжевые, зеленые, желтые, синие, малиновые! Кожаные, замшевые, велюровые, вельветовые, бархатные, шерстяные, шелковые!

А что мы видели в отечественных магазинах одежды?! Все, что там имелось в свободной продаже, вызывало либо хохот, либо слезы.

Мы померили комиссионные пиджаки. Сидели они на нас как влитые. Они были будто специально пошиты на нас в хорошем ателье.

– Ну и почем? – спросил я как бы, между прочим.

Сергей посмотрел на ценник и расстроено произнес:

– Четыреста рублей!

– Оба?

– Каждый!

– Ни фига себе!

– То – то же!

– Жлобы!

– Крохоборы!

– Скупердяи!

– Скряги!

– Сквалыги!

– Скопидомы!

– Скареды!

– Алтынники!

– Гомзилы!

– Гарпагоны!

– Прижимы!

– Жадины!

– Полушечники!

– Ареды!

Воистину богат русский язык оскорблениями!

Обалденный замшевый пиджак светло – коричневого цвета – мечта любого советского человека – по невероятно огромной цене! Четыреста рублей – это была средняя заработная плата среднего советского труженика за три месяца!

А у нас на двоих с Варшавским было всего сто восемьдесят рублей. Для обретения мечты недоставало каких – то шестьсот двадцать целковых!..

Через несколько дней мы уехали в геологическую экспедицию на Средний Урал. И вернулись в Саратов через два с половиной месяца. С большими деньгами! И реальными надеждами купить в комиссионке светло – коричневые замшевые пиджаки. «Ну, куда они денутся?» – рассуждали мы: «По такой заоблачной цене!»

Зайдя в магазин, мы тогда очень расстроились. Один из «наших» пиджаков уже успели купить. И мы ушли, даже не став тянуть жребий кому мог бы достаться второй пиджак. Законы дружбы были превыше законов моды.

Так сколько же минуло лет с тех пор, черт побери!? Почти тридцать!