Виктор Печорин - Артефакт для Сталина

«Наш парень» честно отрабатывал свое вознаграждение – телевизионный «Рафик» прибыл на место на четверть часа раньше полиции. Разыскивать долго не пришлось: на обочине маячила унылая фигура участкового. Субтильный юнец, на котором форма сидела как на пугале, приплясывал на холодном ветру, тщетно стараясь согреться.

Он что-то попытался возразить, завидев посторонних, выпрыгивающих из машины, но Антон сунул ему под нос удостоверение с крупной надписью «Пресса» и спросил, где труп.

– Не положено, – не уверенно пробормотал юный страж порядка.

– Э, да я смотрю, парень, ты совсем замерз? – сказал Антон.– Чего шинель не надел?

– Не успел. Днем тепло было…

– Так и воспаление получить недолго. Эй, Рафик, принеси куртку из салона! А ты, слышь, на-ка, согрейся, – Антон протянул стражу термос с кофе.

– Коньяком пахнет…

– Пей, пей, в лечебных целях.

– А закурить нет? – спросил воспрявший духом страж.

– Курить вредно! – Сказал Антон, доставая сигареты – но если тебя это не смущает… Так где трупак-то?

– Да вон, – мотнул головой участковый, прикуривая. – Наверно, из машины выбросили…

В тени откоса, почти у самой обочины, действительно лежало что-то темное. Впрочем, шустрый Рафик уже давно все просек и теперь спускался под откос с аккумуляторным софитом и тяжелой камерой.

– Я взгляну – то ли спросил, то ли проинформировал участкового Антон и тоже стал спускаться.

Фигура в джинсах и темной куртке с капюшоном, скрывавшим голову, лежала ничком на влажной траве, которая казалась виниловой в голубоватом свете софита. Иметь дело с трупами Антону еще не приходилось, но он понимал, что от него требуется комментарий, сопровождаемый как можно более подробной картинкой места происшествия. В данном случае картинка была невыразительной: то ли убитый человек, то ли куча тряпья…

Антон откинул капюшон, прикрывавший голову трупа. Из-под капюшона показалась копна соломенного цвета волос.

– Да нет! – Антон и перевернул труп на спину.

Перед ним, в ярком луче софита, лежал тот самый курносый парень, который на днях продал ему шкатулку. Только теперь на его лице были темные пятна и кровоподтеки, голова безвольно откинута в сторону, а в открытых глазах запечатлелось недоумение.

Увидев знакомое лицо, Антон застыл в растерянности.

– Эй, заканчивайте, кажется муровцы едут – закричал сверху участковый. Вдалеке послышались звуки сирены.

Антон судорожно ощупал карманы убитого, но никаких документов там не нашел, только пара десятидолларовых купюр и новый плеер – последней модели, цифровой, с разными наворотами. Антон машинально нажал кнопку воспроизведения и услышал веселый голос, явно принадлежавший убитому пареньку: «Раз, раз, раз, проверка, проверка… во прикольно! Диана, я агент Купер… Прием!» Антон выбрал последнюю запись в списке и услышал треск, непонятные звуки, а потом – другой, сиплый и явно недружелюбный голос: «… Где ты ее спрятал? Отвечай!», затем звук смачного удара, вскрик и приглушенный голос «У меня ее нет… я ее про…»

Конец фразы заглушил звук сирены, которая рявкнула, казалось, над самым ухом. Рявкнула и замолкла. Деревья, стоявшие вдоль дороги, окрасились синими и красными всполохами. Быстро протерев плеер краем рубашки, и стараясь не прикасаться к нему пальцами, Антон засунул его в карман убитого. Вернув труп в первоначальное положение, стал карабкаться вверх по крутому откосу, где уже слышались голоса оперативников.

На обратном пути Антон был задумчив и молчалив. Перед глазами всё еще стояло лицо мёртвого парня. А в мозгу лихорадочной чередой крутились тревожные мысли.

Мальчишку, похоже, выкинули под откос из машины… Деньги остались при нем… и плеер, который грабители вполне могли бы продать… Значит, это не ограбление. Ни документов, ни мобильника не было – то ли не носил с собой, то ли забрали… искали контакты? Что за запись на плеере? Плеер, похоже, только что куплен, и парень осваивал его функции. Записал пробу голоса. Но что означала другая запись? Его пытали, хотели узнать какие-то сведения… О чем? Что их интересовало? «Где ты ее спрятал?» – что спрятал? А вдруг речь идет о той самой шкатулке? Его спрашивали, где он ее спрятал. А он ее не спрятал, он ее продал. Мне!

Так, спокойно… Что бы я сделал, если бы меня так спрашивали, да еще били?

Конечно, сказал бы, что я шкатулку продал, что у меня ее нет, то есть я тут ни при чем, и претензии ко мне предъявлять бессмысленно, лучше просто отпустить. Значит, он, скорее всего, рассказал им про меня. Значит, они вот так же могут и со мной… Может, надо было все рассказать следователю? Выходит, я мог бы быть свидетелем. Может быть, полиция стала бы меня охранять? Есть же какая-то программа по защите свидетелей… Или это в Штатах, не у нас…

И все из-за какой-то шкатулки за триста американских рублей? Которую он купил просто в качестве футляра для сережек? Из-за такой ерунды – убивать людей? Идти на «мокрое» – так, кажется, это называется? Н-да… Что-то тут концы с концами не сходятся… Или, может, это я себе просто навоображал? Может, это атмосфера «Криминальной хроники» так на меня подействовала? Может парень просто кусок какого-то боевика с телека на плеер записал, так, для пробы… Но ведь убили-то его на самом деле! И били перед этим, судя по ссадинам…

Придя домой, Антон сразу же кинулся искать шкатулку. В гостиной ее не было. В спальне – тоже. Другой комнатой он не пользовался – это был батин кабинет. Не было и на кухне. «Украли?» – подумал Антон, а затем хлопнул себя по лбу, – «Ну, конечно же!». Вернувшись домой после того, как он стал, сам того не желая, нечаянным очевидцем свидания Стаси с тем культуристом на бьюике, он машинально вытащил шкатулку, мешавшую в сумке, и отправил ее куда-то на стеллаж в прихожей, где лежали одежные щетки, лопаточки для обуви и прочие коридорные мелочи. Сунул на полку – и думать забыл.

И правда – шкатулка была здесь.

Антон отнес ее на кухонный стол, – самое освещенное место. Закрыл дверь, выключил бубнившее радио, зачем-то задернул жалюзи, сел рядом и начал рассматривать.

Первым делом он изучил барельефы на стенках. Отметил, что выполнены они виртуозно, хотя и в архаичной манере, тщательно отполированы. Выпуклое изображение мужской головы на крышке произвело на него неприятное ощущение – от этой головы веяло чем-то зловещим. Рядом были буквы, но они почти стерлись и прочитать их он не мог. Более всего его привлекло странное изображение двух воинов на одном коне. Неудобно, наверно, так ездить-то, – подумал он. – Что же тут такого, из-за чего можно человека убить?

Сфотографировав изображение на передней стороне шкатулки, Антон отправил его в гугловский распознаватель изображений. Гугл немедленно выдал целый реестр аналогичных картинок. Оказалось, что два вооруженных всадника на одном коне – это символ бедных рыцарей Храма Соломонова, то есть – тамплиеров. Такое скульптурное изображение возвышается на колонне в Лондонском Тампле. Тот же символ был изображен на печати тамплиеров. Значит, шкатулка, случайно приобретенная им через Интернет, принадлежала тамплиерам?