Александр Басов - Камень богов

Из этого можно было сделать только один вывод – перед ней не Берхард. «Надо попытаться привлечь внимание, и негодяя… – а она была уверена в преступных намерениях незнакомца, – …тут же схватят». Девушка с сомнением посмотрела на спины едущих впереди конных гвардейцев и переключилась на приотставших телохранителей барона, двигавшихся в арьергарде. Сначала она хотела попросту спрыгнуть на дорогу, ведь скорость экипажа была не слишком большой, но потом отказалась от этой идеи, всё-таки решив выбросить что-нибудь такое, что сможет заметить охрана. «Как назло, у меня с собой ничего нет, тюки с вещами приторочены позади сидения. Может быть у Сабины… О! Хорошая идея»! Милена уронила на пол платок и, наклонившись за ним одновременно со следившей за каждым её движением служанкой, прошептала:

– Как только дам знак, выскакивай на дорогу, беги к нашим и зови на помощь. Поняла?

Сабина испуганно округлила глаза, но кивнула утвердительно. Тут Лжеберхард как-то особенно свистнул, и от последнего ряда конных гвардейцев отделился всадник. Придержав коня, он дождался, когда с ним поравняется экипаж, и неторопливо поехал рядом на расстоянии вытянутой руки. Самозванец соизволил, наконец, подать голос, произнеся длинную фразу на непонятном языке. Гвардеец поднял забрало шлема, и, не поворачивая головы, сказал:

– Госпожа баронесса, не нужно поднимать шум. Человека рядом с вами зовут Ганс, он начальник моей охраны. В целях безопасности подменяет меня во время передвижений. Приношу извинения за пережитые вами неприятные мгновения, но сообщить о нашем маленьком секрете не представлялось никакой возможности. К сожалению, Ганс никудышный собеседник, поэтому вам придётся немного потерпеть его общество, пока мы не доберёмся до места на границе с землями графа Этьена. Там гораздо безопаснее, чем на здешних пограничных дорогах, и я с удовольствием составлю вам компанию.

К вечеру того же дня достигли небольшого укрепления, про которое упоминал архиепископ.

– Заночуем здесь, – объявил он, подъехав к остановившемуся экипажу. – Эй, Ганс, снимай капюшон, он тебе совершенно не идёт. Для вас, миледи, подготовлена комната, служанку можете оставить при себе. Возле дверей будет всю ночь дежурить стража, офицер Бергер готов выполнить любое ваше распоряжение.

Утомлённая путешествием Милена кивнула, в знак того, что у неё нет никаких вопросов, искоса поглядывая на начальника охраны. Ганс снял фиолетовый плащ, представ в своём истинном облике, который не отличался особым благообразием. Мрачного вида мужлан с грубыми чертами лица и сильно выпирающим вперёд подбородком, производил отталкивающее впечатление. Ганс повернулся к ней и улыбнулся. Баронесса судорожно хлебнула ртом воздух, увидев, как приоткрытые, обезображенные страшным рубцом губы пришли в движение; растягиваясь они сомкнулись с глухим костяным стуком, заставившим её вздрогнуть ещё раз. Начальник охраны сказал что-то нечленораздельное и покачал головой.

– Простите, – выдавила из себя Милена, – я не совсем…

– Ганс просит его извинить, – послышался издалека голос Берхарда, – если вы пообщаетесь с ним хотя бы половину длинного сезона, то вполне сносно сможете его понимать.

Она представила себе эту идиллическую картину, почувствовав, что головокружение уже где-то на подходе, и крепко ухватилась за дверцу экипажа. Резкий запах какого-то ароматического снадобья моментально привёл в чувство, заставив чихнуть и зажмурить начавшие слезиться глаза.

– Хватит, Сабина. Гадость-то, какая, фу… Чтоб я без тебя делала. Вот, возьми пару монет.

– Благодарствую, госпожа. Вы желаете сейчас пройти в апартаменты?

– Воображаю, какие в этой дыре могут быть апартаменты. Наверное, курятник освободили.

Знаешь, что, сходи и посмотри, где нас разместят, а я пока побуду здесь, пройдусь немного перед

сном.

Прогуливаться, по большому счёту было негде. Внутренний двор небольшой крепости почти полностью занимали расположившиеся на отдых гвардейцы герцога Гедеона и телохранители барона Трогота. Служивые не медля соорудили несколько костров, и в котлы уже посыпалась крупа, готовая превратиться в сытную солдатскую кашу. Интендант архиепископа выставил обоим отрядам шнапс и громогласное «Верны присяге!», вырвавшееся из трёх десятков глоток, распугало, наверное, всех демонов в округе.

Милена и не предполагала, что ходьба может доставлять такое наслаждение затёкшим от долгого сидения ногам. Она обнаружила тропинку вдоль обращённой к лесу стены крепости, соединяющую погреб с полуразрушенным пакгаузом, по которой и прогуливалась, забавы ради считая шаги. Быстро наступившие сумерки застигли её возле погреба, откуда неслись кислые запахи не слишком хорошо приготовленных солений. Девушка в очередной раз наморщила носик и поспешила в противоположную сторону, уже с трудом различая тропинку. «Дойду до пакгауза, и нужно будет повернуть налево, там уже будут видны костры». Осторожно, нащупывая ногой дорогу, она двинулась вперёд, зная, что пройдя тридцать четыре шага, упрётся в груду камней из осыпавшейся стены.

Солдаты явно не скучали. После плотного ужина и согревающей винной порции, послышались звуки барабана и флейты, выводивших мелодию популярной, в среде военных, песни.

Под ногами захрустели осколки камней. «Двадцать девять, тридцать, тридцать один, тридцать два…».

Музыканты доиграли последний такт вступления и сильный мужской голос запел:

Она обошла камни и двинулась вдоль длинной стены.

Какой-то посторонний, не связанный с песней звук раздался по ту сторону стены. Милена остановилась, но припев не дал ничего расслышать:

Осторожно коснувшись грубой кладки, она стала ощупывать камни, пока не наткнулась на небольшое оконце.

Приблизив к проёму ухо, девушка с удивлением услышала своё имя. Сначала она подумала, что на её поиски послали слуг, но голос звучал слишком тихо.

– … смогла инициировать… – голос, похоже, принадлежал Берхарду.

– … беспокоит ночной перезвон…

Голос второго собеседника остался неузнанным, но это мог быть только Отто. Представить, что кто-либо другой, вот так, по-свойски будет беседовать с архиепископом в пустом тёмном пакгаузе, было трудно.