Гай Себеус - Летающая голова

Одним богам известно, как она всё это организовала, откуда узнала, как надо расплавлять белый песок, что добавлять для изготовления столь глубокой синевы. Но всё, за что она бралась, выходило весьма значительным, ценным и говорило о хорошем вкусе …правителя Тан-Тагана.

Не выходили у Коры лишь две вещи: по настоящему высотные башни со стрельчатыми окнами, из которых так удобно было бы вылетать; и никак ей не удавалось залучить к себе в постель Пирита.

Впрочем, с башнями всё разрешилось замечательно.

Однажды Кора вздрогнула от бешеного рёва Пирита. Рёва, явно не рассчитанного на её слух, привычный к восприятию лишь высоких, синих звуков. Сначала она зажала уши, готовые взорваться. Но расслышать, в чём там дело, очень хотелось!

– Старуха, не перечь! – рычал архонт. – Воины – первые представители Пресветлых Богов на земле, поскольку имеют дело с жизнью и смертью! А светицы – воины духа! Воины, а не детские слюни! Правильно или неправильно, но будет так, как я сказал! Светицы будут обновляться только по-моему!

Кора не присутствовала на приёме. Но для того и существуют тканые пологи, чтобы за ними удобно было присутствовать в помещении, не смущая никого. Кора слышала, как, еле шелестя, Чиста что-то отвечала, но как ни напрягала слух, разобрать ничего не могла. Зато твёрдый ответ Пирита расслышала даже сквозь зажатые уши. Тот чеканил каждое слово, будто гвозди заколачивал, подкрепляя звуки речи звоном звёздчатых шпор.

– Должно существовать столь решительное желание выполнять избранный долг, что выжжет все остальные чувства: жалость, сомнение и всякую прочую чушь, годную лишь для бездомных сказочников! Так что отбор светиц будет прежний!

Впрочем, огневицу можешь выбирать по-своему. Так и быть, дарую эту привилегию за твои заслуги перед моим городом, – великодушно бросил он, уходя. Этим давая понять, что говорить больше не о чём.

Заслуги Чисты перед Таганом были действительно велики.

Одна она оказалась способна к делу, ставшему стержнем возрождения Тагана. После Великой катастрофы, когда жрецы Черноморья Гиер, Галах и Гоуд превратились в бесплотные тени, слоняющиеся по степи, одна Чиста смогла восстановить старинные традиции и обряды.

Обряд обновления хранительниц огня, светиц, был одним из них.

Чиста смотрела на то, как играют между собой её девочки, и не представляла, как сможет она сообщить им о решении архонта: претендентка лишь тогда станет светицей, когда убьёт свою ослабевшую предшественницу.

Конечно, в этом нет ничего странного для жителей Черноморья, посвящённого Богу Смерти. Особенно, если относиться к смерти так же, как и к жизни, уравновешивая их.

Докажи, что ты, действительно, жгуче желаешь служить своему народу! Желаешь до такой степени, что готова убить! Но, будучи лекаркой, и постоянно вырывая у смерти чью-то жизнь, Чиста не желала дарить той лишнюю жертву.

Отдельное неприятие решения архонта вызывало самодовольство на козьей морде химеры Пирита. Чиста ненавидела Кору, и та платила ей взаимностью. Старуха была уверена, что Пирит принял решение не отпускать, а убивать ослабевшую светицу по совету химеры.

А Кора злилась; ей казалось, старуха презирает её. Ведь, в отличие от других таганов, Чиста ни разу не обратилась к ней за советом!

Вид же самодовольства на её морде был обычным для тех, кто привык. Лично к Чисте он не имел никакого отношения.

Лекарке пришлось подчиниться решению архонта и заняться подготовкой так, как он приказал. Сегодня претендентками на должность светицы, хранительницы огня в Тагане, были три девочки, дочери гончара, ткача и мельника. Все три были замечательные летуньи, отлично владели оружием и конём – навыки совершенно необходимые, поскольку половина светиц обязана была сопровождать таганское войско во всех его походах, храня огонь для поклонения. Перед уходом Чиста задала ритм выполнения упражнения. Подружки, совершенно по-девчачьи, сочинили на этот ритм стишок и тренировались, веселясь!

С первыми словами одна из них вскакивала на коня и неслась к лозам, установленным для рубки.

Конь разгонялся, девушка слегка привставала в стременах. Такая посадка была гордостью таганских воинов.

С последними словами установленные по правую руку лозы были срублены. Но, срубленные, они оставались стоять на комле, как ни в чём не бывало. И лишь парой секунд позже с тихим шелестом, подобным шёпоту богов, соскальзывали к земле.

– Кто пойдёт первой?

Девочки переглянулись. Не вызвалась ни одна. До последнего сохранялась надежда, что Чиста, всемогущая Чиста, убережёт их от самого страшного. Но не вышло. И теперь они, отлично выученные и, вроде бы готовые, не находили сил: заставить себя сделать решающий шаг.

В последнем военном походе одна из светиц не уберегла огонь.

Случилось это во время битвы, когда на священный шатёр напали. Светица, отбиваясь от нескольких врагов, опрометчиво повернулась к огню спиной. И не смогла удержать на ноже огромную тушу нависшего над ней воина. Тот рухнул прямо на святилище с огнём, загасив его.

Она всё-таки победила, убив нескольких нападавших. Но сама, как хранительница огня, должна была умереть. В Тан-Тагане, городе солнечных воронов, поклоняющихся огню небесному, такое не прощали. Даже Чисте не удалось выговорить для неё избавление от традиционного наказания.

Три подружки, претендующие на её место, выстроившись в ряд, напряжённо наблюдали, как двенадцать светиц в вороньем облике спустились на запруженную народом городскую площадь. Прямо рядом с солнечными часами. Миг – и вот стоят посреди окруживших их горожан двенадцать девушек в белых посконных рубашках, подпоясанных грубым кручёным шнуром. Вынув фибулы из синёного фонтанчика волос на темени, аккуратно пристёгивают их на правое плечо.

Они единодушно решили не отдавать свою подругу на казнь, а довериться Божьему суду. И все вместе объявили себя готовыми к наказанию.

Которая из них сегодня должна быть убита, чтобы освободить место для новой светицы? По лицам – ни за что не угадать! На побережье, посвященном Богу Смерти Танату, не принято терять своё лицо перед лицом Смерти.