Гай Себеус - Летающая голова

«Когда они успели? Я отсутствовал несколько дней! И на тебе! Подумать только, какая плотность может быть у некоторых дней! Мне казалось, именно я совершаю судьбоносные для города подвиги. Но эти мечи, появившиеся в моё отсутствие, похоже, нечто совершенно уникальное! Жаль только, что в данный момент они нацелены на меня!»

Мечи были прямыми, но лезвия их – волнообразными по всей длине. А точнее сказать, – в виде языка пламени.

Такую форму Корвус со своими подручными выбрал после того, как заметил, что искривлённые клинки обладают большей поражающей способностью.

Конечно, тяжёлый прямой меч позволял одним рубящим ударом пробивать не только кольчугу, но и пластинчатый доспех. Но Корвус учёл, что для этого достаточно тяжёлой должна была быть рука, да и сам воин. А вороны-таганы имели птичью стать, лёгкую кость (как бы они в ином случае летали?). Так что сила таганов была не в тяжести оружия.

Меч Корвуса задуман был таким образом, чтобы самоориентироваться в направлении наименьшего сопротивления и с лёгкостью пролезать как меж пластинами доспеха, так и меж рёбрами. Кузнецы немало мешков, набитых прутьями, порубали, прежде чем подобрали оптимальную форму.

Так родилась хоролуга.

Направив в сторону Пирита огненные клинки, горожане потребовали ответа: что стало с его отцом, их архонтом? И что означают все последующие события?

Они старались не грубить и не перехватить с агрессивностью, чтобы на всякий случай не напугать подростка, сына архонта. Но и мечи не опускали, показывая, что их устроит лишь немедленное и убедительное объяснение.

Пирит был готов к подобному разговору. Не смутившись и ни на миг не замедлив реакции, он прямо с коня объявил о том, что его отец, архонт Тан-Тагана Клеарх, …призван богами! И если кто из них, невежд, пожелает выразить своё неудовольствие этим – пусть попробует! Боги всё видят!

К такому повороту событий свободные летуны Тан-Тагана были не готовы. Горлопаны притихли. А Пирит продолжал.

– Все знают, что исчезновение произошло во время внезапно налетевшей песчаной бури…

– Да-да, буря была! – тут же раздались растерянные голоса.

– …сопровождавшейся солнечным затмением и грозовыми раскатами… – продолжал Пирит голосом опечаленного сына, но достаточно твёрдым, чтобы было понятно, что он – не просто осиротевший мальчик, а сын архонта.

– …точно, было такое! …Так вот, оказывается, что это значило! – разнеслось в толпе.

Тогда Пирит, торжественно подняв открытую ладонь, заявил, что по воле бессмертных Богов, долгие годы прослужив танаидам на земле, их архонт был забран на небо, чтобы помогать оттуда. А все они были тому свидетелями («Да!, Ну, да! Ты тоже помнишь, что творилось на земле и на небе?»). В его отсутствие архонтами станут сыновья. Временно. Поэтому выборов не будет! Теперь, под их управлением, Тан-Таган достигнет небывалого могущества!

Речь юнца была столь же краткой, сколь и самонадеянной. И таганы от его наглости потеряли дар речи. В их городе не принято было наследование должности архонта. Тем более в столь сомнительном контексте.

Боги, конечно, всесильны. И могут в любой момент забрать любого. Таганы искренне верили в подобные вещи. Но и с насильственными смертями они, воины, были отлично знакомы, поэтому и склонны были подозревать именно такой финал жизни архонта Клеарха. Хотя, с другой стороны, тело его так и не было обнаружено…

Может он вернётся? А пока…

Но подчиниться мальчишке?

Ошеломлённые напористостью его малолетнего сына, таганы сдвинулись друг к другу и плечом к плечу стали медленно сужать кольцо вокруг прибывших.

Пирит жестом руки осадил бурлящее в глубине толпы возмущение. И с неподвижным лицом (что скрывалось за ним?) продолжал.

– Те, кто не верят моим словам, пусть посмотрят на крепостные стены. На эти черепа стриксов. Там есть ещё пустые колья! И на коня позади меня. На мою (он помедлил) …жену – Кору.

Пирит был немногословен. Но за его словами стояли смыслы, понятные всем. Хотя рисковал он очень!

Отражение атаки стриксов на город организовал именно он. Факты говорили за себя. Значит, за Пиритом, несмотря на молодость, была сила.

С другой стороны, он приволок пленную жену правителя Корунда и представил как жену. Над этим следовало подумать!

Среди таганов хорошо известны были таланты стриксов, далеко превосходящие возможности людей. Известна была их образованность и утончённость вкусов, зачастую просто недоступная людям, вынужденным отдавать все свои силы и время борьбе за выживание. В Корунд многие люди ходили за советом.

Выходит, у Пирита есть собственный советник-стрикс!

Это было неплохо, это был мощный ход!

Но всё же стриксы считались животными! А значит, низшими существами. И брак со стриксом был неслыханным унижением для человека! Пока таганы метались в сомнениях, Пирит, зловеще нахохлившись, прокаркал.

– Да, я молод. Но отец успел дать мне не только мужество, но и мудрость. Кто поспорит с этим?

Горожане поглядели на черепа, украсившие городскую стену, на грациозную химеру за спиной нахального юнца и …вложили новенькие мечи в ножны. Спорить не решился никто. На стороне сына пропавшего архонта была сама удача. Ему повезло изловчиться и поймать за чуб самого Бога счастливого случая Кайроса.

Был дан знак Огневице, исполнившей в честь молодых архонтов особенно вдохновляющий танец, поддержанный многими молодыми и ловкими красавицами. А к Пириту, наконец-таки из толпы был пропущен кузнец Корвус. Как предвестник начала новой жизни.

С хоролугой, достойной самого архонта!

Петрусу, смирно ожидавшему решения своей судьбы за спиной брата, хоролуги припасено не было. Да он и не претендовал.

Коре пришлось склонить голову, чтобы войти в гостевой шатёр.

Это было совершенно невозможное жильё для стриксов, дышащих огнём! Но другого Пирит пока не мог ей предложить.

Собственно, это была целая цепь шатров, предназначенных для различных целей и соединённых переходами. Шатров, устеленных овчинами, украшенных ткаными полосами. Кора удовлетворённо кивнула, отметив для себя преобладание всех оттенков розового в убранстве жилища. Цвета розового Корунда в синем Тан-Тагане.

Что ж, её судьба сделала очередной крутой поворот – именно так решила она отнестись к происшедшему, – чтобы не сойти с ума от горя и растерянности.

Оставшись совсем одна, Кора расслабила осанку и буквально «стекла» всем телом на низкое сиденье. Однако тень, мелькнувшая в пространстве соседнего помещения, заставила насторожиться.

Зеркало. Конечно, всего лишь навсего обычное зеркало, – а она, глупышка, так испугалась!