Марина Денисова - Невероятная Соня. Часть I. Парижский призрак

Он молча сел.

– То, что сказала твоя мама – это правда? – Соня смотрела на него в упор, голос был ровным, спокойным с нотками металла.

– Что сказала мама? – как-то нерешительно переспросил Андрей.

– То, что ты изменял мне все годы, с пациентками, медсёстрами. Что у тебя уже год роман с какой-то Аней и у вас будет ребёнок.

Андрей молчал и прятал глаза.

– Андрей, – строго сказала Соня, – я ещё пока твоя жена и требую правды.

Он кивнул.

– Значит после измены с твоей заведующей, после твоих клятв и обещаний ты всё равно продолжал спать с другими?

– Не сразу, – тихо ответил Андрей.

– Подробнее!

– Зачем тебе? – он робко взглянул на неё.

– Отвечай!

– Где-то через год…

– А до заведующей тоже? Когда ты изменил мне впервые?

– Это не были измены, Соня, – тихо сказал он.

– А как это назвать? – Соня усмехнулась.

– Это просто секс.

– Секс с другими при живой жене, это, по-твоему, не измена?

– Я любил только тебя… – голос Андрея был глух.

– Любил? – Соня хмыкнула.

– Я и сейчас тебя люблю.

– Так люблю, что попросил свою мать выгнать меня из дома?

Спокойствие начало сменяться злостью.

– Я не просил выгонять, – Андрей с удивлением поднял на Соню глаза. – Я просил найти к тебе подход. Я сам не мог сказать тебе о ребёнке… Я знал, что причиню тебе боль.

– То есть, своим сексом на стороне, ты боль мне причинить не боялся?

– Ну, ты же не знала…

– Тебе самому не смешно? А если бы я спала с кем-то ещё и при этом твердила, что люблю только тебя, что бы ты чувствовал?

– А ты что? – во взгляде Андрея промелькнула злость.

– Не суди по себе, – отрезала Соня. – То есть? Ещё раз! Ты тр….ся направо и налево все эти годы, и был рад что я ничего не знаю, но как одна из твоих бл…й залетела, ты обоср. ся и побежал за советом к мамочке, чтобы она нашла ко мне подход? Так?

Соню всю трясло от злости.

– Что ты такое говоришь? Она не бл..ь.

– Ну да, святая женщина, спуталась с женатым мужиком, не бл. ь, конечно, – Соня ещё раз хмыкнула. – Так что Андрей? Что делать будем?

Андрей выглядел жалко.

– Я не знаю, – он пожал плечами.

– А ты понимаешь, что я сейчас уйду и подам на развод, что ты никогда меня больше не увидишь?

Как же ей было сладко произносить эти слова и наблюдать, как он становится ещё бледнее.

– Я не знаю.

– Ладно, Андрей, я думала, ты мне что-то умное скажешь, – хмыкнула Соня, понимая, что устала от этого разговора. – Ты в квартиру примчался только потому, что побоялся, что я её открытой оставлю, – она пристально взглянула на Андрея. – Пойдём вещи собирать.

Андрей сидел, не шелохнувшись. Соня встала, взяла два чемодана. Собралась минут за пятнадцать.

– Я собрала только личные вещи, свои документы и ещё томик Цветаевой, ты всё равно никогда её не понимал. И я хочу забрать свои деньги.

Андрей наконец-то ожил: – Какие деньги?

– Те деньги, которые ты откладывал с аренды бабушкиной квартиры. Мне придётся выселить жильцов, делать ремонт. Да и вообще, эти деньги к тебе отношения не имеют.

Андрей как-то весь сжался, но встал и принёс.

Соня взглянула на тоненькую пачечку.

– Что это?

– Деньги.

– Сколько здесь?

– Около ста.

– Сколько? – переспросила Соня. – Там за три года около пятисот должно было накопиться.

Андрей, краснея, переминался с ноги на ногу.

– Я тратил, – чуть слышно промямлил он.

Соня рассмеялась: – Ах вот почему ты взбесился, когда я заговорила о машине? Денег уже не было! Ты даже на собственных баб тратил мои деньги? Мачо! – она окинула его презрительным взглядом. – Оставь себе на памперсы!

Соня швырнула деньги ему в лицо. Андрей заметно дёрнулся.

– Ну, попробуй! Ударь! Мои узбеки тебе все пальцы переломают, оперировать не сможешь, хотя… судя по заработкам, ты и так хреновый доктор, кандидат наук!

Соня ослепительно улыбнулась.

– Наконец-то ты показала своё истинное лицо, – прошипел Андрей, – а мама была права.

– Дурак, я любила тебя! Даже когда ты меня ударил, я готова была просить у тебя прощения за то, что много лишнего тебе наговорила.

Соня сняла ненавистное обручальное кольцо. Она снимала его редко, и оно почти вросло. Соня ободрала кожу на безымянном пальце правой руки, но боли не почувствовала.

– На, – она вложила кольцо Андрею в руки, – передаришь новой жене, заработать ты вряд ли сможешь.

Она с лёгкостью подхватила два чемодана и с грацией пантеры вышла из квартиры, оставив ключи. Она прыгнула! Под ней зияла пропасть, но не было страшно, она наслаждалась затянувшимся прыжком.

На улице был мороз. Соня вдохнула полной грудью холодный воздух. Она не была на улице почти три дня, слегка закружилась голова, но это после пережитого и выкуренного. Градусник в машине показал минус двенадцать. Соня завела двигатель, и плавно тронувшись, отправилась к маминому дому. Было удивительно легко, как будто тяжёлая бетонная плита свалилась с плеч. Чувствовалась лёгкая ломота во всём теле, так бывало всегда, когда спадало сильно напряжение. Соня заехала в супермаркет, купила самую дорогую бутылку коньяка, большую шоколадку с орехами и изюмом и огромный торт. Даже удивительно, что в такое время, (а было почти одиннадцать, и в первый день нового года), торт на прилавке супермаркета оказался свежий.

– Мама, я здесь внизу, выйди, пожалуйста, – позвонила она с мобильного.

Мама выскочила в распахнутой шубе, накинутой на халат, надев сапоги на босу ногу, она была белее снега, окружавшего парадную.

– Что случилось? – закричала она, едва увидев, как Соня вылезает из машины.

– Бери пакет, там бутылка и торт. Осторожно, не урони.

Соня передала свои недавние покупки маме. Достала из багажника два чемодана.

– Я развожусь. Пока поживу у тебя. Пустишь? – сказала она с улыбкой.

Инесса Витальевна сидела молча и курила, как будто наперегонки с Сонькой. Она сощурила свои карие, но не такие тёмные, как у Сони глаза. Она всегда так делала, когда злилась или, когда нужно было принимать какое-то важное решение.

– Так что он даже деньги почти все потратил, – закончила свой рассказ Соня, подливая маме коньяк.

– А я говорила: давай я сама буду откладывать. Хорошо хоть квартиру продать тебе не дала.

– Давно надо было бежать от него, ещё тогда, когда о заведующей узнала.

– А почему ты мне тогда не рассказала? – спросила мама, слегка нахмурившись.

– Не хотела, что бы ты его возненавидела, – призналась Соня.

– Я всегда считала, что он му. к, – Инесса Витальевна взяла нож и начала разрезать торт. – Тебе, конечно, кусок побольше?

– Конечно побольше, у меня же стресс, – усмехнулась Соня. – Ты знаешь, самое смешное, что я только позавчера рассуждала о том, что может быть десять лет потратила зря, что может не мой он человек. Думала, что может, это из-за него ребёнка нет. А видишь, всё-таки он не бесплоден.